Измена. Осколки нашей любви - Лада Зорина

Его голос звучал деловито, сухо, уверенно и… как-то до странности буднично. Словно ничего из ряда вон выходящего и не происходило. Словно он не поймал меня на горячем и не замечал, как я напугана.

— Откуда вы знаете?..

— Знаю, — припечатал Муратов-старший и безо всяких дальнейших пояснений направился к сейфу.

Оставив надежду их получить, я поспешно исполнила его указание — благо, на то, где и что схватила со стола, я внимание обратила.

— Что вы…

Я осеклась на середине фразы. До меня донеслись звуки нажимаемых кнопок и пара щелчков.

Муратов-старший безо всяких колебаний сунул руку в утробу раскрывшегося сейфа, будто он был его собственностью, вытащил оттуда пухлую голубоватую папку, прочёл название на корешке и слегка тряхнул ею в моём направлении.

— Кажется, вы это искали.

Глава 43

— Кажется, вы это искали.

Я смотрю на заветную папку так, будто опасаюсь, что она может меня укусить.

Смотрю и смотрю. И глазам свои не доверяю.

Это какой-то тест? Ведь наверняка же проверка. Так он меня проверяет. Или… или зачем он всё это делает?

— Почему? — я отвожу жадный взгляд от протянутой папки и смотрю в синие глаза со смелостью, которой на самом деле совсем не испытываю.

— Не уверен, что понимаю ваш вопрос.

Да неужели?

— Почему вы это делаете? Почему вы мне помогаете?

Муратов-старший пьёт меня взглядом. Неужели колеблется? Неужели раздумывает, стоит ли мне открываться?

— А мы не можем обойтись без расспросов? — неожиданно хмурится он и указывает взглядом на папку. — Или вам эти бумаги теперь не так уж и важны?

— Важны, — я сглатываю, на мгновение представив, что вот сейчас он передумает, сунет их обратно и закроет сейф. И это сейчас. Сейчас, когда они, считай, были у меня в руках.

Какое же искушение… Но на то ведь оно и искушение, что ему почти невозможно противостоять. А кто будет платить за «банкет»? И какой чек мне в итоге предъявят?

— Так, может, вы тогда не будете тратить время на расспросы и возьмёте то, за чем пришли?

Облизываю пересохшие губы, как измаявшийся от жажды при виде чашки прохладной родниковой воды:

— В-вы хоть понимаете, как это выглядит?.. Всё это. Вы вот так запросто лезете в его сейф и отдаёте мне то, за что при других обстоятельствах, я уверена, мне бы пришлось едва ли не драться.

— Теперь не придётся, — упрямо уходит от ответа мой внезапный помощник.

— Я вас всё-таки не понимаю, — но рука уже тянется к заветным бумагам.

— Я от вас этого вроде бы и не требовал.

Эта фраза заставляет меня на мгновение замереть. Смотрю на него настороженно:

— А что тогда? Что вы потребуете взамен на вашу неожиданную помощь?

Муратов-старший смотрит на меня поверх бумаг — почти насмешливо. Будто потешается над тем, как я сама загоняю себя в угол.

— А вы настаиваете на том, чтобы я что-нибудь от вас потребовал?

Просто шутка или…

— В этой жизни за всё придётся платить, — голос меня подводит, срывается. — Вы ведь не можете ожидать от меня слепого доверия.

— А может, Нина Евгеньевна, самое время пересмотреть свои взгляды на доверие?

— О чём вы?

— До недавнего времени вы безоговорочно верили своему мужу. Ну и куда вас это доверие привело?

И теперь протянутые мне бумаги выглядят как воплощённая издёвка.

Но сейчас я не привередлива. Потому что нутром чую — стоит ещё повременить, и Муратов пожалеет о своём великодушии.

— Может, это и есть мой урок? — бормочу я, а пальцы уже касаются шероховатой поверхности папки. — Не доверять с такой лёгкостью людям…

И я чувствую его крепкую хватку, будто Муратов уже передумал. Но в следующее мгновение он с молчаливой усмешкой разжимает пальцы, и я держу папку в руках.

— Всё это наверняка есть в цифровом варианте. В базе и у него на компьютере, — Муратов-старший кивает в сторону монитора на рабочем столе Егора. — Но о кибербезопасности клиники мне почти ничего неизвестно. Вам попросту повезло, что электронике он не доверяет.

А я сжимаю в руках бумаги и пока ещё точно не знаю, повезло мне или нет.

— У вас сканер на телефоне есть?

— А?..

Муратов смотрит на меня почти с сочувствием:

— Ну вы же их с собой не потащите.

Точно. Господи. Я об этом совсем не подумала, когда принимала своё стихийное решение.

Не дожидаясь от меня ответа, он достал из кармана пальто свой телефон и кивнул в сторону двери:

— Идёмте. Отсканируем их в приёмной.

Всё происходившее после напоминало события из какой-то параллельной реальности, где Муратов-старший выступал как мой добровольный сообщник.

Он деловито сканировал документы один за одним, оставив на мне обязанность следить, чтобы все документы лежали в том же порядке, в каком он вытащил их из папки.

Я бросила попытки хоть как-то объяснить происходящее, сосредоточившись на цели. И вернулась в реальность, только когда «сообщник» буднично сообщил, что переслал мне все документы на почту.

Я кивнула, но хоть какое-то облегчение испытала только когда дверца сейфа захлопнулась.

— Вы очень вовремя решились на свою шпионскую миссию, — Алекс Муратов вернул телефон в карман. — На следующей неделе Егор собирается вернуть в кабинет камеры. Забавно. Я сам ему говорил, что это не дело — оставлять такое стратегически важное место в слепой зоне.

От такой неожиданной иронии меня передёрнуло. А я ведь почти наверняка об этой детали и не узнала бы.

— Независимо от того, что вы обо мне думаете… — неожиданно отозвался Муратов, заставив меня поднять на него взгляд, — мне важно убедиться, что Егор не задумал ничего такого, из-за чего я пожалел бы о нашем с ним родстве.

Я невольно поёжилась от серьёзности его слов.

— То есть… вы готовы прислушаться к моим сомнениям?..

Взгляд Муратова посуровел:

— Я был бы упрямым дураком, если бы не пытался прислушаться к материнскому инстинкту. А в том, что вы им обладаете, я ни секунды не сомневаюсь.

Я стояла перед ним, не зная, что на это сказать. Не зная, как правильно выразить свою благодарность.

И, кажется, он это понял. Потому что указал подбородком по направлению к выходу.

— Идите. И удачи вам в вашем… расследовании.

Я боролась между желанием выскочить за дверь и поскорее оказаться подальше отсюда и чувством долга. А он обязывал поблагодарить. И желательно так, чтобы благодаримый понял, что я говорю это от чистого сердца.

— Александр, я… Спасибо вам. У меня просто нет слов…

Он кивнул, принимая мою благодарность.

— У