Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1992 год
— Да, конечно. Там снаружи Сатаки, — ответил брат.
— Да, но это ее дух. Я должен сразить его и освободить ее
тень, чтобы она ушла к Песчаным Холмам. Дай мне мое ружье и прикрой костер, — сказал я.
Маство прикрыл золой угли, и в вигваме стало темно. Я приготовил ружье. Снова и теперь уже ближе послышалось:
— Апси! Ты здесь?
Какой это был красивый, чистый и мягкий голос! Я по-прежнему любил его! Сатаки умерла! И теперь я должен поразить ее тень!
Одновременно мы услышали снаружи шаги — громкий скрип мерзлого снега. Шаги приближались ко входу в вигвам.
— Духи передвигаются бесшумно! — воскликнул Маство.
— Твоя правда! Верно! Открой костер. Хаи! Сатаки! Мы здесь, — закричал я и уставился на вход, закрытый куском шкуры.
Как только Маство открыл угли и вигвам осветился красным светом, шкура отъехала в сторону и в вигваме появилась Сатаки. Она бросилась ко мне, обняла, поцеловала и прошептала:
— О, Апси! Ты жив!
А потом заплакала, да так, как даже женщины плачут редко. Я гладил ее волосы, бесконечно повторяя:
— Не плачь. Все хорошо, сейчас все прекрасно, ты здесь.
Но прошло много времени, прежде чем она успокоилась.
Потом она поднялась и вышла из вигвама — мы не могли понять, зачем, пока не услышали, как она разговаривает со своей собакой:
— Ты сделал это, Короткий Хвост, — говорила она. — Без тебя и без того груза, который ты нес, я никогда, никогда не смогла бы добраться сюда. Ты получишь мясо! И пока будешь жить, будешь получать вволю мяса!
Маство уже опять разжег костер и стал жарить на нем мясо. Я велел ему добавить еще, чтобы дать этой замечательной собаке. Мне казалось, что схожу с ума, я все не мог поверить, что Сатаки явилась сюда. Но это было правдой! Она пришла! В мире нет никого счастливее меня, думал я.
Сатаки опять отдернула занавеску и забросила внутрь два полных парфлеша, плащ, топорик, котелок и кусок вигвамной шкуры. Затем зашла она сама вместе с Коротким Хвостом — рослой и сильной собакой.
— Это большой для нее груз. Что у тебя там? — спросил я, когда она уселась возле меня.
— Все, — воскликнула она, захлопав в ладоши. — Все, что нам необходимо. Принадлежности для дубления, иголки, шило, нитки из сухожилий, выдубленная кожа и несколько платьев. Я ведь пришла сюда, чтобы остаться здесь и заботиться о тебе и Маство.
— Я не понимаю, как тебе удалось уйти из лагеря, чтобы тебя не выследили! — воскликнул я.
— Подожди, пока я поем, и тогда вы все узнаете. Со вчерашнего дня я ничего не ела, — пояснила она.
Все это время она смотрела и смотрела на меня и улыбалась. Я тоже не отрывал от нее глаз.
— Я не спросила тебя о твоей ноге. Она все еще болит? Ты выглядишь хорошо, — сказала она.
— Нет, теперь боль несильная. Я вскоре смогу подняться и попытаюсь ходить, — ответил я.
Маство жарил ребра жирной бизонихи. Сатаки предложила сменить его у костра, но он заявил, что согласен всегда делать женскую работу — готовить пищу и собирать хворост, — если только Сатаки останется с нами.
— Я остаюсь здесь и буду следить за порядком в вигваме и ухаживать за вами обоими, — заявила она.
Мы поели жареных ребер и немного похлебки, которую разогрел Маство. Затем, накормив собаку, Сатаки обратилась к нам:
— Теперь я расскажу вам о том, что я перенесла с тех пор, как я сказала тебе, Апси, что пришло время опять идти в поход против Народа Раскрашенного в Голубое.
Ты помнишь, что я предупредила тебя: я боюсь Трех Бизонов, боюсь его похоти. Все произошло, когда мы разбили лагерь вблизи устья реки Лось. Однажды отец пришел домой и объявил мне: «Девушка, у тебя теперь есть муж и он большой человек. Я отдаю тебя за Трех Бизонов. Завтра одна из твоих «почти матерей» проводит тебя к нему. Поэтому собери вещи». — «О, нет! Нет! Я не могу быть женой этого старого человека! — закричала я. — Ты же знаешь, что я почти принадлежу Апси. Ты знаешь, что я давала обет Солнцу, постилась и переносила жажду, участвовала в строительстве священного вигвама — и все это было для него!»
Апси, он рассмеялся мне в лицо! Смеялся и смеялся так, будто никогда не остановится. Наконец он произнес, потирая руки и злобно усмехаясь: «Теперь, теперь после всех этих зим исполнится моя месть! Ты можешь меня умолять, можешь плакать сколько хочешь, но, как я сказал, так и будет! Завтра ты отправишься к Трем Бизонам!»
Я до сих пор не поняла смысла всех его слов. Что же такого ты ему сделал, что он так тебя ненавидит?
— Ничего! Однако я знаю, почему он меня ненавидит. Позже и ты это узнаешь, — ответил я.
— Ну, а затем пришла моя мать. Он опять недобро засмеялся и объявил ей: «У меня для тебя хорошие известия. Завтра твоя дочь станет женой Трех Бизонов».— «Ты не сделаешь этого, ты только шутишь», — встревожилась мать. «Завтра ты узнаешь, что я не шучу! — заорал он. — Больше я от тебя не желаю слышать ни одного слова. Помоги ей собрать вещи. Завтра одна из ее «почти матерей» — только не ты — доставит ее к Трем Бизонам».
После этого он вышел из вигвама. Мы вместе с матерью старались придумать что-нибудь, но так и не смогли. Я должна была ехать. О, как это было ужасно!
На следующий день одна из моих «почти матерей», Летящая Женщина, доставила меня в лагерь каина. Когда мы подъезжали к вигвамам Трех Бизонов, мы увидели его. И как только я стала сходить с лошади, я внезапно потеряла сознание — закачалась и упала. Я еще слышала, что Три Бизона приказал двоим женам помочь моей «почти матери». Он распорядился отнести меня в свой меньший вигвам, где жили те его жены, у которых были маленькие дети. Они доставили меня туда, положили на отведенное мне место и принесли мои вещи. Я скоро пришла в себя, но выглядела очень больной.
Трех Бизонов рядом со мной не было. Он пребывал в своем главном, священном вигваме, но послал справиться, как я себя чувствую. Ему ответили, что я очень слаба и заболела.
Этой ночью я решила, что буду притворяться, что больна. Поэтому, когда наступило утро, я отказалась от еды и заявила, что не могу подняться. Днем пришел Три Бизона. Он посмотрел на меня, сказал, что я скоро поправлюсь, и вышел. Проходили дни, а я все сидела или лежала на своем ложе, почти ничего не ела, жалуясь на сильную боль в животе.
Но по ночам, когда засыпали все женщины и дети, я подползала к котлу с мясом или туда, где женщины хранили пеммикан, и подкреплялась. И так продолжалось до того дня, как ты, Апси, пришел и я тебя увидела.
— Да! И ты не захотела говорить со мной — не сказала даже слова! — прервал я ее.
— У меня не хватило смелости! Я знала, что, если я сделаю это, я брошусь к тебе и буду умолять тебя забрать меня отсюда, наговорю тебе глупостей, принесу тебе страшное несчастье.
— То, что ты посмотрела и ушла, было не лучше, — ответил я. — И что же было дальше?
— После встречи с тобой я заболела по-настоящему, — продолжила она свой рассказ. — Три Бизона беспокоился за меня, он приглашал одного знахаря за другим. Но я не хотела выздоравливать! Я услышала, что ты идешь в поход против кроу, и я за тебя волновалась. Проходил день за днем. Наконец, однажды, когда Три Бизона пришел повидать меня, он объявил: «Похоже, наши знахари не принесли тебе пользы. Поэтому я разрешаю тебе отправиться на время к твоей матери, может, тебе смогут помочь знахари пикуни. Тем более я собираюсь посетить друзей из Народа Земляных Домов и тебе будет лучше побыть с матерью, пока я не вернусь». На другой день его жены доставили меня домой. Я почувствовала себя хорошо, но была очень слаба. Еще через два дня я стала чувствовать себя такой же сильной и здоровой, как всегда. Но как болело мое сердце! Эта боль меня не покидала.
Однажды, вскоре после того как стемнело, твой отряд примчался в лагерь, распевая победную песню. Люди побежали приветствовать вас, я тоже собиралась сделать это, но отец закричал на меня: «Оставайся здесь! Ты не пойдешь встречать и восхвалять этого Апси!»
Итак, я была вынуждена сидеть в вигваме и слушать, как народ прославляет имена победителей. Но я не слышала твоего имени — ни в похвалах, ни в причитаниях по погибшему. Этого я никак не могла понять. Но скоро я все узнала. В вигвам приходили посетители, и они рассказали отцу о возвратившемся отряде: захвачено тринадцать скальпов кроу, тебя оставили в верховьях реки Лось с перебитой ногой, и неизвестно, выздоровеешь ты или умрешь, а за тобой ухаживает только младший брат.
