Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1982 год
А есть животные, которые боятся не только стука топора, но даже случайного треска сломанной ветки. К ним, например, относится черная антилопа, которую в Непале еще называют «кришнасагар», или «барат». В конце 60-х годов считалось, что она полностью исчезла в Непале и Индии. Но прошло несколько лет, и кришнасагары совершенно неожиданно были вновь замечены в национальном парке Шукла Фанта, раскинувшемся на юго-западе страны. Пока еще в Непале их единицы, и они считаются там самыми редкими животными. Поэтому-то местные зоологи и бьются сейчас над проблемой, что нужно сделать, чтобы спасти от гибели самых быстрых бегунов на длинные дистанции. Ради этого стоит даже ограничить доступ туристов в парк, превратить его в заповедник, где бы ничто не беспокоило пугливых черных антилоп. Ведь удалось же благодаря своевременно принятым мерам увеличить численность болотных ланей на территории Шукла Фанты за последние годы с одной тысячи до 1800, и теперь половина этих животных на земле проживает в Непале, находясь под охраной государства.
Самые же крупные национальные парки Непала — Сагарматха, расположенный у подножия Эвереста, и Лангтанг, находящийся к северу от долины Катманду. Но и они не застрахованы от посягательств охотников до легкой наживы. Сагарматха, например, славится мускусным оленем, или, как его еще называют, кабаргой. Так вот они тоже предмет вожделений браконьеров. Точнее, не вообще эти олени-карлики — рост их не превышает 70 сантиметров,— а только самцы. Не повезло им, потому что на животе у самцов есть железа, выделяющая мускус — ценное сырье для фармацевтической промышленности. Чтобы добыть ничтожные граммы мускуса, кабаргу безжалостно убивают, хотя всем известно что мускус можно извлечь хирургическим путем без всякого ущерба для животного.
В парк Лангтанг приезжают, чтобы посмотреть на снежных барсов и гималайских медведей. С косолапыми обычно особых трудностей не возникает. Зато увидеть снежного барса не так-то просто. Дело в том, что он не живет постоянно на какой-то определенной высоте, ибо не переносит ни сильного холода, ни жары. Поэтому в зависимости от сезона меняет пристанище — летом забирается на высоту до 4500 метров, где начинаются снега, зимой спускается более чем на 2500 метров.
Если же говорить о красоте естественных ландшафтов, то, пожалуй, самое живописное место в Непале — это кристально чистое и самое большое ледниковое озеро Рара на западе страны, вокруг которого на высоте около трех тысяч метров над уровнем моря раскинулся заповедник. Словно специально природа поселила здесь такое экзотическое и редкое существо, как кошачий медвежонок. Я не оговорился. Именно так ласкательно называют непальцы малую, или красную, панду. Этот пушистый зверек обитает в бамбуковых зарослях на склонах гор на высоте от полутора до трех тысяч метров. Увидеть панду в светлое время суток почти невозможно: днем она обычно спит в кроне деревьев, спрятав круглую мордочку с торчащими ушами в пушистый хвост. Лишь с наступлением сумерек зверек, длина которого не превышает одного метра, а вес — трех-четырех килограммов, спускается на землю, чтобы с рассветом вновь вернуться в свое убежище. Любимое лакомство кошачьего медвежонка — молодые побеги бамбука, сочная трава, упавшие на землю плоды и желуди.
Пока мало известно о жизни этих панд — в неволе они обычно отказываются от пищи и редко выживают. Их необыкновенный по красоте мех, естественно, влечет охотников, несмотря даже на строгие законодательные меры (за охоту на малую панду или за ее поимку браконьерам грозит крупный штраф и тюремное заключение сроком от двух до пяти лет). Остается только надеяться, что кошачьего медвежонка все-таки не постигнет участь дикого яка, которого теперь не встретить на территории Непала.
На рыбалку в зоопарк
У читателя может сложиться впечатление, что при столь разнообразном животном мире в Непале должен быть отличный зоопарк. Однако, к сожалению, это далеко не так.
Непальский зоологический сад — он расположен в Джавалакхеле, неподалеку от столицы Катманду,— был организован в 1930 году. За четыре десятилетия в нем собраны редкие животные и пернатые, но содержатся они отнюдь не в идеальных условиях. Посещение зоопарка вызывает противоречивое чувство. Один характерный пример: вы не найдете там не только носорога, но и слона. Между тем ярко размалеванный его сородич часто совершает рейды по городу, устраивая пробки на узких улочках и перекрестках, подбирая с земли все съестное.
В зоопарке можно полюбоваться грациозными ланями; мохнатыми гималайскими медведями с белым жабо на груди, выпрашивающими у посетителей лакомства; ощетинившимся острыми длинными иглами дикобразом, ставшим на воле из-за своего необыкновенно вкусного мяса большой редкостью. Но в зоопарк ходят не только посмотреть на птиц и зверей, там можно хорошо отдохнуть на зеленых лужайках, устроить пикник и даже половить в пруду рыбу. И не простую, а золотых карасей, которых у нас продают в зоомагазине , только несравненно больших размеров. Правда, не успеешь смотать удочки, как к тебе подбегает человек с безменом в руках. Но не радуйтесь, это не покупатель, а контролер. Он взвесит улов и возьмет соответствующую плату.
Вообще рыбная ловля в Непале с каждым годом получает все большую популярность. Причем именно по удочке можно определить, кто ловит: непалец или иностранец. Последний придирчиво выбирает место, тщательно «настраивает» снасть, «по науке» подбирает блесну, затем наконец забрасывает и ждет.
Ждать приходится долго. Между тем к берегу подходит мальчуган и с откровенной завистью рассматривает длинную телескопическую самовыстреливаюшуюся удочку со множеством блестящих колечек, красивой катушкой, с поплавком из иглы дикобраза и острейшим крючком, с которого, если верить рекламе, рыба просто не имеет права сорваться. Потом, завистливо вздохнув, паренек входит на перекинутый в совсем «нерыбном» месте подвесной мостик, привязывает к пальцу нитку с голым крючком и начинает... вытаскивать одну за другой серебристую форель. У рыбака-иностранца вскоре не выдерживают нервы, и, махнув рукой на свой прекрасный, но, увы, неподвижный поплавок, он бежит к мальчугану договариваться о цене за рыбу.
Еще совсем недавно иностранцы, приезжающие в Непал заниматься горным туризмом, в основном были вооружены биноклями и фотоаппаратами. Теперь все больше и больше туристов берут с собой и хитроумные удочки. Среди непальцев удочки не в почете. Рыбная ловля как спорт им пока неизвестна. Да и рыбаков здесь не так много — один на семьсот жителей. Поэтому потребление рыбы в Непале очень незначительно — в среднем менее 300 граммов на каждого непальца в год. Ловят же рыбу самодельными сетями, сплетенными из травы и молодых побегов бамбука, корзинами и даже с помощью кхукри, больших ножей, о которых уже была речь.
Впервые я узнал о таком способе ловли совершенно случайно. Как-то возвращаясь в Большую долину — так в Непале часто называют долину Катманду,— на дороге, проложенной вдоль реки Сункоси, повстречали двух непальцев с деревянными баульчиками, из которых заманчиво торчали рыбьи хвосты. Надо было видеть лица опешивших от изумления рыбаков, когда мы начали просить их продать рыбу. В конце концов они поняли, чего от них хотят, и... наотрез отказались вести какие-либо переговоры. Рыба, как оказалось, была поймана для предстоящего свадебного угощения — женился сын одного из рыбаков. Но наш стремительный натиск и безграничное желание полакомиться свежей форелью победили. Рыбаки, правда, остались не в проигрыше. Они отдали две форели, а получили за них столько, сколько обычно платят за целый баул.
Я заметил шрамы на головах рыб. Мое удивление было настолько явным, что рыбаки сразу же показали на кхукри и, как по команде, резко взмахнули руками, изображая удар ножом. Откровенно говоря, я не поверил, что именно с помощью этих клинков они и ловили форель. Однако позднее мне довелось стать свидетелем рыбалки, которая велась ночью древним непальским методом. Это было в Панаути, примерно в 25 километрах к востоку от Катманду. Когда стемнело, рыбаки направились на берег реки Роши. У них с собой не было ни сети, ни удочек — лишь кхукри и керосиновые лампы (в давние времена вместо них использовались факелы, пропитанные смолой гималайского кедра).
Медленно шагаем вдоль реки, напряженно всматриваясь в темную воду. Тишина, время от времени разрываемая криками зверя или встревоженной птицы. И в этой тишине отчетливо слышится всплеск поднявшейся к поверхности воды рыбы. Один из непальцев зажигает керосиновую лампу. Держа ее в одной руке и кхукри в другой, рыбак, балансируя на скользких валунах, осторожно продвигается вперед, пока не находит удобное место: большой камень весь скрыт под водой, выступает лишь скользкая от брызг вершина.
