Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1973 год
Но вот в Соединенных Штатах «голубую чуму» никак не удавалось прибрать к рукам. Правда, после второй мировой войны, в период увлечения химическими средствами борьбы с сорняками, их испробовали на эйхгорний. Наилучшие результаты дал гербицид 214-Д. Ради близкой победы власти примирились даже с отравлением местной флоры и фауны. Стоило, однако, прекратить распыление гербицида, как через несколько месяцев поверхность рек и озер вновь покрылась голубым ковром. На смену ликованию пришло отчаяние.
Тем временем речной гиацинт проник и в Африку. Там его впервые заметили в реке Конго у Леопольдвиля. Вскоре эйхгорния пышным цветом зацвела уже по всей Африке. Причем на сей раз в распространении речного гиацинта немалую роль сыграли подпольные торговцы этими цветами, которые ловко использовали официальный запрет на их разведение, чтобы вызвать ажиотаж среди любителей декоративных растений.
Через пять лет после своего появления в Судане пришелица изгнала с насиженных мест целые рыбачьи деревни. Суданцы первыми обратились с жалобой на непрошеное вторжение в ФАО — организацию ООН по вопросам продовольствия и сельского хозяйства. Проконсультировавшись со специалистами всего мира, эта организация провозгласила «всеобщую кампанию по искоренению эйхгорний».
По заданию ФАО индийский ученый Рао отправился в низовья Амазонки, чтобы изучить насекомых, «пасущихся» на эйхгорний, в надежде найти такое, которое смогло бы приостановить рост растений. Ведь на родине эйхгорнию не считают «голубой чумой». Увы, экспедиция не увенчалась успехом.
Профессор Парижского музея естественной истории Портес выдвинул предложение, которое в принципе сводилось к одному — ждать. Борьба, говорил он, бесполезна, растение победит. Однако распространение подобных эйхгорний захватчиков небесконечно. Оно может продолжаться год, два, три, двадцать лет, но в конце концов наступит биологическое равновесие, и растение перестанет быть грозой водоемов. Нужно только набраться терпения.
Роберту Хорнеру, директору бюро по борьбе с наводнениями в Центральной и Южной Флориде, этот рецепт явно не подходил. Ведь эйхгорния избрала своим местожительством 1500 миль каналов, спасавших этот район от затопления в период сильных летних дождей. Предложения использовать микробов, улиток или бегемотов оказались малоприемлемыми. Бактерии грозили уничтожить не только речной гиацинт, но и остальную флору и фауну, как это уже случилось на Миссисипи, когда применили гербицид 214-Д. Улиток потребовалось бы невероятно много — как минимум, 100 миллионов. Бегемоты же, хотя и пожирали с отменным аппетитом эйхгорнию, имели обыкновение вылезать на берег и пугали население.
Тогда-то Хорнеру и вспомнилась виденная в газете заметка под интригующим названием: «Канал купил живую водорослекосилку». Речь в ней шла о том, что администрация Панамского канала для очистки его от подводных водорослей приобрела в Британской Гвиане ламантина. «Может быть, — подумал Хорнер, — морская корова не откажется и от этой проклятой эйхгорнии?» С большим трудом на мелководье у берегов Центральной Америки отловили нескольких морских коров — гигантов длиной до шести метров и весом в четыреста килограммов, с морщинистой кожей, похожей на слоновью, и усатой мордой, напоминающей моржа. Улов доставили в океанариум в Майами, где выяснили главное: эйхгорния пришлась ламантинам весьма по вкусу. Во всяком случае, в океанариуме суточный рацион каждого животного достигал пятидесяти килограммов.
Дальнейшее было делом техники. Морских коров осторожно уложили на специальные матрасы из пористой резины и на грузовиках отвезли в один из каналов неподалеку от Форт-Лодердейла, где ламантины должны доказать, что они способны обуздать «голубую чуму».
А пока опыт не закончен и других средств борьбы с речным гиацинтом не найдено, он продолжает оставаться серьезной проблемой для Соединенных Штатов и многих стран Африки.
С. Барсов
Р. Ф. Делдерфилд. Приключения Бена Ганна
Продолжение. Начало в №№ 1—2.
Глава третья
Не буду рассказывать всего, что приключилось за годы моих плаваний на «Морже», Джим. Да я все равно не смог бы вспомнить и половины, ведь человек склонен предавать забвению поступки, которых стыдится, а таких поступков на моем счету накопилось немало.
Опишу в самых общих чертах, что произошло после того, как мы подновили корабль и вышли с Тортуги на юго-запад, и подробнее о том, как нам удалось добыть такие богатства и схоронить их на Острове Сокровищ.
Помню первый захваченный нами приз — голландский барк «Ганс Фохт», шедший из Хука в Картахену.
У пиратов было заведено при виде встречного судна поднимать «Веселого Роджера» и выпускать одно ядро для острастки, чтобы заставить жертву лечь в дрейф.
Так было и с голландцем; он сдался, не дожидаясь второго выстрела. В трюмах мы обнаружили груз рейнвейна и коленкора, но больше всего нас обрадовали бочонки отличного пороха.
Пью и Сильвер обыскали все закоулки, и после них, наверно, не осталось ничего даже тараканам. Потом на полуюте «Моржа» составили опись добычи, чтобы выдать каждому его долю в конце плавания. Дележом всегда распоряжался Билли, проводя его с придирчивой точностью.
Все это время капитан-голландец сидел на люке трюма и бесстрастно покуривал огромную трубку, вырезанную в виде головы негра. Наконец, когда корабль был опустошен, Флинт сказал капитану, что тот волен плыть дальше. Однако часть его команды перешла к нам.
У нас был набор флагов всех национальностей, и мы пользовались ими, чтобы одурачить выслеженные корабли. Если показывалось английское судно, мы поднимали «Юнион Джек», но стоило нам подойти поближе, как на нок взлетал пиратский флаг и перед носом у жертвы плюхалось в воду пушечное ядро.
Самая хорошая охота была в проливе между Флоридой и Багамскими островами, но мы часто крейсировали и вдоль северного побережья Кубы, не брезгуя мелкой добычей. Иногда спускались на юго-запад до Подветренных и Наветренных островов.
Многие английские и французские губернаторы земель, отторгнутых от Испании, жили с нами в добром согласии. В Англии и во Франции найдется немало семейств, чьи поместья были куплены на выручку от краденого добра, которое поставляли губернаторам Флинт и другие пираты. И выходит, Ник и Сильвер по-своему были правы: бог и впрямь помогал тому, кто сам не зевал. Я не раз спрашивал себя, кто же большие грешники — буканьеры, с риском для жизни занимающиеся грабежом, или губернаторы, сидящие в полной безопасности на берегу и наживающиеся на перепродаже награбленного?
С таким кораблем, как «Морж», и с такой командой Флинт мог потягаться на ходу и в бою с любым судном в водах Мэйна. Девять из десяти кораблей, которым мы бросали вызов, поднимали белый флаг после первого же нашего выстрела. А если доходило до схватки, абордажный отряд во главе с Сильвером и Пью в два счета расправлялся с врагом.
Иногда Флинт приводил захваченное судно в какой-нибудь порт, где и сбывал его по дешевой цене. Однако чаще он отпускал ограбленное судно, надеясь, что оно еще доставит ему хорошую добычу.
Если в бою с нами судно противника получало сильные повреждения, мы поджигали его и бросали на произвол судьбы вместе со строптивым капитаном.
Случалось, хоть и очень редко, что нам давали отпор. Однажды мы замахнулись на американский люгер, да только там были отменные пушкари, потому что мы получили дюжину пробоин и потеряли бизань-мачту. Пришлось улепетывать на Гренадины, где мы зализывали свои раны.
Рассказывают, будто пираты завязывали пленникам глаза и заставляли идти по положенной на борт доске, пока они не упадут в море. За все годы, что я был джентльменом удачи, я ни разу не видел такой расправы, даже не слышал о ней. Мы никогда не проливали кровь, если этого можно было избежать. Чаще всего так оно и получалось: «купцы» вели себя как овцы при виде волков.
Дважды в год, когда подводная часть корабля обрастала настолько, что это тормозило ход, мы чистили днище. Килевать такой большой корабль, как «Морж», дело нелегкое. Мы отыскивали уединенную гавань, снимали пушки и такелаж, сажали судно на песок и с помощью воротов клали набок, после чего принимались соскребать водоросли и ракушки. Частенько мы заходили для килевания на Остров Сокровищ, или остров Кидда, как его еще называли.
Буканьеры облюбовали этот островок лет за сто до нас. Сруб на берегу поставил Кидд, он превращал его в укрепленный форт на то время, пока корабль стоял вверх дном.
Большинство пиратов изрядные лентяи, Джим, и хотя мы не раз посещали остров, мало кто уходил далеко от берегов Южного залива или Северной бухты. Но мы с Ником никогда не упускали случая поразмять ноги, и в тот раз Сильвер повел нас на Подзорную Трубу стрелять диких коз. Это у него я научился засаливать мясо.
