Журнал «Вокруг Света» - Вокруг Света 1993 №04
Подъехала полицейская машина.
— Что происходит, лейтенант? — спросил водитель.— Вас разыскивают за угон мотоциклов.
— Пошел-ка ты подальше, приятель! Мы на службе. Нам показалось, что мы заметили подозрительного.
— Неужели? Тогда садитесь! Мы доставим вас в 20-й участок.
Они оставили мотоциклы парням из комиссариата Парк Вест, которые уже подкатили на другой машине. Ехали молча. Уилсон потому, что ему нечего было сказать, а Бекки потому, что, даже если бы и захотела, не смогла бы вымолвить ни слова. Она все еще не пришла в себя от того, что осталась в живых, установив к тому же рекорд скорости, на который никак не считала себя способной. «Ведь они намеревались меня загрызть» — эта мысль неотступно преследовала ее. Она посмотрела на коллегу. Вовремя же он сумел разгадать эту ловушку. И какую! Они улизнули буквально в последний момент.
— Ты поняла, что произошло? — спросил Уилсон.
Он несколько минут задумчиво покачивал головой. Полицейская машина двигалась по Сентрал парк Вест. Уилсон подергал запертую дверцу. Окна были задраены.
— Они очень хитры,— наконец выдавил он из себя.
— Мы знали об этом.
— Но эта западня была очень умно подстроена. Ранить того копа... предусмотреть, что мы обязательно туда бросимся... устроить засаду. Все это очень хитро сделано.
— Как ты об этом догадался? Признаться, лично я ничего не заметила.
— Тебе следует научиться думать с позиции самообороны. Они не убили, а только покалечили этого беднягу.
Это меня насторожило. Почему просто ранили, когда они так запросто уничтожают людей? Это же классическая хитрость охотников, заманивающих дичь. Как только я это сообразил, то сразу же понял, что надо сматываться. Откровенно говоря, меня удивляет, что нам это удалось.
Машина остановилась у здания полицейского участка. Внимательно осмотрев обе стороны улицы и убедившись в отсутствии опасности, оба инспектора выскочили и бегом поднялись по ступенькам. Дежурный сержант, взглянув на них, изрек:
— Вас ждет капитан.
— Он, наверное, чувствует себя сейчас, как на раскаленных углях,— прошептал Уилсон, когда они входили в кабинет.
Это был элегантный мужчина, одетый с иголочки, с волосами серо-стального цвета и лицом, изборожденным морщинами. Однако по жестам и поведению од выглядел моложе своих лет. Он только что снял пальто и сел за стол. Нахмурившись, поднял голову.
— Я капитан Уолкер. Что, черт побери, происходит?
— Мы заметили подозрительного...
— Хватит нести вздор! Все видели, как эти собаки выскочили из-под вашей машины и гнались за вами половину пути до площади Великой Армии. Что это еще за цирк?
— Собаки?
На артиста Уилсон явно не тянул. «Вид у него и в самом деле неискренний»,— подумалось Бекки. Но, быть может, она его недооценивала?
— Совершенно верно, собаки. Я сам их видел. Мы все их разглядели. И Бейкер сказал, что кишки ему выпустили тоже собаки.
Уилсон покачал головой.
— Что вы хотите этим сказать?
— Послушайте, я не знаю, чем вы занимаетесь. Мне лишь ясно, что вы работаете по спецзаданию. Но моему полицейскому подло вспороли живот. По его словам, это сделала собака. А вы удрали, как зайцы, словно за вами по пятам гналась курносая. Хотя это были всего-навсего собаки. И поэтому я хочу знать, что это значит.
Зазвонил телефон. Капитан что-то тихо пророкотал, выругался и повесил трубку.
— А тут еще и «Нью-Йорк пост». Они направили сюда репортера и фотографа для немедленной встречи со мной. Что я им скажу?
Вмешалась Бекки. Уилсон, набычившись, готов был вот-вот взорваться.
— Расскажите им все, что, без всякого сомнения, соответствует истине. Ваш коллега был ранен неизвестно каким образом. Если население узнает, что у человека вырвали с мясом ободочную кишку и выплюнули ее на тротуар, поднимется невообразимая паника. А бедняга-коп перед смертью успел сказать всего лишь несколько слов, верно? Что касается гнавшихся за нами собак, то, возможно, так и было на самом деле. Но это — простое совпадение.
Капитан пристально рассматривал их.
— Все это вранье. Не знаю, правда, почему. И не хочу знать, но вы теперь даже не пытайтесь когда-либо обратиться ко мне с просьбой. А сейчас выметайтесь отсюда.
— А журналисты? — спросила Бекки.
Это был важный момент. Нельзя было допустить распространения слухов, по крайней мере, до тех пор, пока что-то не выяснится.
— Им я сообщу то, что сказал Бейкер. Добавлю также, что он бредил. Этого достаточно?
— Что вы понимаете под «достаточно»? Откуда мы знаем?
— Вы хотите, чтобы это дело оставалось за семью печатями? Вы хотите, чтобы им занимались только вы одни и чтобы журналисты не пронюхали о длинношерстных собаках, так ведь?
Уилсон, закрыв глаза, дернул головой.
— Пошли, Бекки. Займемся делом.
Выйдя из участка, они подозвали такси. Понятно, что просить у этого капитана дать указание подбросить их до машины, оставшейся в Бетезда Фаунтин, не имело никакого смысла. Когда инспектора подъехали к машине, Уилсон высунулся в окно, намереваясь проверить, не прячется ли кто под днищем. Напрасная предосторожность: теперь ей было некуда ехать.
Распахнутые настежь дверцы. Весь интерьер истерзан, на сиденье — кровавое месиво.
— О Боже! — воскликнул шофер.— Это ваша машина?
— Да-а-а... была.
— Надо срочно вызвать копа.— Он резко взял с места.— Кто был внутри? Да, дело дрянь!
— Мы САМИ из полиции.
Бекки приложила свой жетон к стеклу безопасности, отделявшему пассажиров от водителя. Тот покачал головой и повел такси к участку Сентрал Парк на 89-й улице. Вскоре они уже были у входа в здание. Выйдя из машины, все трое прошли через обшарпанную двойную дверь к дежурившему сержанту.
— Да-а-а,— протянул тот, покачав головой.— Ах, это вы!
Два стервеца, что угнали мотоциклы!
— Срочно вышлите парней к фонтану,— резким тоном приказал Уилсон.— Только что убили главного судебно-медицинского эксперта.
Бекки почувствовала, как бледнеет. Ну, конечно, кто же, кроме него! Это должен был быть он! Бедняга Эванс, на редкость славный тип!
— Господи,— всхлипнула она.
— Мы действовали, как последние дебилы,— выдохнул Уилсон.— Нам следовало предупредить его.— Он горько усмехнулся.— Первый приз они прошляпили и довольствовались поощрительной премией. Давай позвоним Андервуду.
Уилсона быстро соединили со старшим инспектором.
— Послушай,— сказал Уилсон в трубку,— у тебя неприятности. В Рузвельтовской больнице в критическом состоянии лежит коп с вывороченными кишками. Он говорит, что это проделка собак. Сечешь? Собаки! Кроме того, это уже известно репортеру из «Поста», и это только начало. Слушай дальше, дубина. Только что в Бетезда Фаунтин погиб главный судебно-медицинский эксперт. И тебе сообщат, что смерть орудовала клыками и когтями. И если ты намереваешься замять и это дело...
— Боже! А Фергюсон?
— ...Беги скорей в отхожее место, дожидайся и этой новости! — Он бросил трубку.— Он прав! Быстро к Фергюсону.
Они бросились к стоянке автомобилей.
— Нужны колеса,— отрывисто бросила Бекки дежурному.
— Но для этого...
— Вопрос жизни или смерти, сержант. Номер?
— Сейчас... 2-2-9. «Шевроле» зеленого цвета. Он у стены, рядом с насосом.
Они побежали к машине. К югу мрачно завывала сирена, на сей раз похоронной песней по Эвансу.
— Драчка будет что надо,— спокойно сказал Уилсон.— Он незаменим.
— Ты уверен?
— В чем?
— Что убили именно его?
— Занимайся своим делом, Бекки.
Ну почему он обращается с ней так свысока? Разве от того, что для него это очевидно, у нее не осталось права на надежду? В течение сорока лет Эванс был великим человеком, гордостью Нью-Йорка. Возможно, самым лучшим специалистом своего дела в мире. К тому же отзывчивым другом. Его потеря — по-настоящему серьезный удар. Это убийство взорвет всю прессу, включая даже «Таймс».
— Его смерть будет у всех на слуху.
— Оставь это. А Фергюсона мы наверняка найдем в музее.
— Послушай, мне до лампочки, что все идет так скверно. Но я не хочу, чтобы ты держал меня за дуру. Я отлично знаю, где он работает.
— Да... ну что же...
— А ничего. Оставайся при своем жалком мнении о женщинах-копах и занимайся своим грязным делом.
— Да перестань, Бекки. Я же ничего такого не хотел сказать.
— Нет, хотел, но мне безразлично. Кажется, я немного нервничаю.
— Весьма серьезно. Интересно, с чего бы это?
Они прибыли к музею, остановились как раз напротив главного входа и побежали со всех ног. Не стоило рисковать, спускаясь к Фергюсону по лестнице. Даже лифт, похоже, двигался нестерпимо медленно.
В комнате, где множество людей трудились над чучелами птиц, стоял запах клея и краски. Там царила атмосфера мирной, упорной сосредоточенности. Дверь в кабинет Фергюсона была закрыта. Бекки приоткрыла ее и всунула в образовавшуюся щель голову.
