Лось 3 - Алексей Анатольевич Федорочев
Через полчаса грызун и хитрозадый ухмылялись уже вполне осмысленно: что-то у нас с Наткой сегодня все шло не так. Нет, я не опозорился и толику удовольствия мы с ней получили, но какую-то?.. на «обязаловке», что ли?.. Как будто не жених с невестой, а старые-верные супруги, решившие зачем-то тряхнуть стариной.
— Покажешь дом? — попросила зардевшаяся княжна, выходя из ванной. Я, минутой назад увидевший санузел впервые, ее понимал — плитка со всей гимнастикой из «Камасутры» от неожиданности меня тоже смутила, особенно тем, что некоторые позы я при всем желании повторить не смог бы.
— Давай посмотрим, я сам еще не смотрел.
— Здесь будет твой кабинет… здесь мой… — я бы выбрал наоборот, но… черт с ним, поменяю обстановку! Ее менять вроде бы можно, — Здесь столовая, всё понятно…
Мы шли по коридору, одетые в одни накинутые на голое тело халаты, поочередно распахивая двери. На каком-то повороте навстречу выдвинулась Марина, и княжна почти позвала ее присоединиться, но я еще не был настолько раскован, чтобы не принимать телохранительниц за людей, и с благодарностью глянул вслед Софье, уведшей бдящую спутницу Натали куда-то вниз.
По-нормальному жилым получался только второй этаж — первый отводился под технические помещения, комнаты для обслуги, гардероб для верхней одежды, какие-то кладовки и прочая.
Зато на втором было несколько комнат, оформленных все в том же лукаво-развратном стиле, небольшая библиотека — судя по дизайну, боюсь, ее каталог не блистает чем-то высокоинтеллектуальным, но кресло в ней оказалось слишком заманчивым, чтобы мы спокойно прошли мимо, и остановка без присмотра голожопого хитромордого херувимчика вышла гораздо более эмоциональной. Еще имелась небольшая столовая с собственным спуском на кухню, и хозяйские покои, состоящие из отдельного блока в четыре комнаты.
— Здесь сделаем стандартно: твоя спальня, моя спальня, будуар и гардеробная.
— Подожди, Ната! — вскинулся я, — А детская?
— У нас пока нет детей. А когда будут — тогда и будем решать.
— А как же Лешка?
— Какой Лешка? Твой крестник, что ли? Так он, насколько я знаю, прекрасно живет у Ворониных.
— Я думал…
— Миша, не думай!.. — ласково произнесла Натали, игриво заваливая меня на кровать в спальне, куда мы вернулись, совершив обзорную экскурсию, — Не тужься изображать мыслительную деятельность, расслабься… — шаловливые пальчики принялись развязывать затянутый впопыхах на поясе узел на поясе.
— Ваше высочество! — деликатно постучались в дверь, прерывая ее попытки поднять неподнимаемое, — Наталия Ивановна! Половина шестого! — совпадение озвученного времени и состояния навело на невеселые ассоциации.
— О, черт! — заметалась Натали, оставив моё хозяйство в покое, — Совсем с тобой потерялась во времени! Завтра в два обед у родителей, не опаздывай! Будет вся семья, кроме бабушки с дедушкой! Букеты и подарки маме с папой и сестрам я уже заказала, привезут утром. Там будут карточки — смотри, не перепутай! — и, на ходу застегивая перчатки, умчалась по своим важным принцессиным делам.
Встал, подошел зачем-то к зеркалу, посмотрелся.
— Тебя поимели, мальчик, а ты расслабься! — Фальшиво наморщил лоб, — И не тужься изображать мыслительную деятельность!!! Тебе не идет!!! — что-то в произнесенной фразе меня царапнуло, но тут же отступило на задний план, смываясь подступившим отвращением: «Я — не мальчик Масюня!»
Выпить? — не вариант, но все же не удержался и плеснул себе микродозу ровесника-«Мартеля» из доставшегося вместе с домом бара. Я давно уже мог скупить себе весь оставшийся коньяк урожая того года, но по привычке обходился обычной магазинной водкой. А тут — на халяву!
— Соня, — уже полностью одетый, вызвал к себе старшую помощницу, — Найди мне любую, но вескую причину уехать именно сегодня!
Странно, но мне показалось, что от девушки плеснуло довольством. Это ее личные чувства или служебное?..
— Самочувствие князя-генерала Сомову сегодня днем ухудшилось. Обычная простуда, но за повод подойдет? — спустя полчаса доложила она.
— Отлично! То есть: боже, храни царя… сильный, державный…
— Я тоже так думаю, — немного непонятно отозвалась Софья на мои потуги вспомнить слова, — Я взяла на себя смелость вызвать ваш самолет. Вылет в двенадцать. Извините, раньше не получается — ваши пилоты в увольнительной. Пока соберутся…
— Молодец! — Одобрил я ее действия, — Распорядись еще тут по поводу постановки дома на консервацию, или что там от меня еще нужно?..
— Особых распоряжений не требуется, но я поняла, — и ушла, дав мне возможность насладиться так и не попробованным коньяком и раскурить найденную в том же баре сигару.
Кресло в библиотеке все еще пахло сексом и потерявшимся счастьем. Устроился в нем и задумался, опять помянув добрым словом Чернышевского. Хорошо, что в этой реальности он не рождался! А то бы перечитывать пришлось, нагоняя школьную программу. «Четыре сна Веры Павловны» — вдруг всплыло в голове. Надо же! Какая только херня в ней не застревает! Впрочем, я другой мути начитался по самые гланды. Где-то давно услышал, что старым становишься, когда, перелистывая «Трех мушкетеров», начинаешь болеть за Ришелье, которому две шалавы и четверо забияк вместе с кучей других придурков мешали творить государственные дела. Этот рубеж я уже прошел и с высоты прожитых лет многое описанное в изучаемых произведениях казалось мне бредом. А тут еще разница менталитетов! В общем, читать местную художественную литературу, ориентированную в основном на женский пол, приходилось со скрипом. Отсюда у многих сложилось мнение, что читать я не люблю.
Повертел в руках сигару, пытаясь понять: каким концом ее в рот совать?
Вроде бы надо еще кончик отрезать?
Дожил: сижу, рефлексую и думаю, брать конец в рот или не брать!
Отбросил в сердцах сигару и взял бокал с коньяком — здесь хотя бы все понятно!
«Ладно, что мы имеем? Наташка — дура, вот что мы имеем!»
Чуть ли не подённо вспомнил всю нашу совместную жизнь и никаких таких проявлений великого ума и государственного мышления не заметил. Девушка, как девушка.
Ладно, дура, но дура — моя…
«Лось, себе не ври!» — тихо заметил
