Мишень для эгоиста - Лана Пиратова
Спрыгиваю с кровати и встаю в стойку. И начинаю отжиматься.
Пять, семь, десять, пятнадцать.
- Вам плохо? – Аня сбивает меня.
Поднимаю на нее суровый взгляд. Еще пять раз. Вроде, отвлекся. Теперь главное – опять не возбудиться. Не думать о том, что я с ней сделаю. Не думать.
- Поехали в клинику, - встаю и беру из шкафа майку.
- Зачем? – испуганно смотрит на меня. – Вы правда сделали это?
Вот опять она!
- Желудок промывать тебе будут, - бурчу я, толкая ее за локоть. – Живо давай!
- Проходите, доктор сейчас придет, - милая девушка проводит нас в кабинет.
- Садись, - киваю на стул Ане.
- Я не думала, что вы на такое способны, - шипит она. – Воспользоваться бессознательным состоянием. Неужели…
- Ах вот оно что, - качаю головой. – Вот откуда эта злость на лице. Утешай себя тем, что тебе понравилось.
- Ну уж нет. Вот в это я точно не поверю! – взмахивает волосами. – Ах да, что-то вспоминаю.
- Так, - улыбаюсь я.
- Меня тошнило! Вот! – опять шипит. – И теперь я понимаю, из-за чего!
- Так! – стучу кулаком по столу. – Сиди здесь!
Она вывела меня из себя и я решаю проучить ее. Виктор легко соглашается помочь мне, посмеиваясь и протягивая мне докторский костюм, маску и колпак.
Я быстро одеваюсь и смотрюсь на себя в зеркало. Ниже опускаю колпак, а маску натягиваю выше. И беру из рук Виктора зонд – длинный такой шланг, и грелку с водой. Большую такую грелку, литра на три, не меньше.
Со всем этим добром возвращаюсь к Ане.
- Здравствуйте, - говорю хриплым голосом сурово.
- Добрый день, - Аня испуганно смотрит на то, что я притащил в руках. – Вы… - заикается, когда я сажусь к кушетке и киваю ей, - вы врач? Мне сказали, что анализы…
- Ложитесь! – я хмурюсь так, что брови болят, но я суров. С такой-то грелкой в руках.
- Зачем? – Аня, наоборот, делает шаг назад.
- Промывать желудок будем, - поясняю я.
- Этим? – сглатывает.
- Да.
- А зачем ложиться? Это же в рот надо брать, - тычет пальцем на зонд. Смотри-ка, знает.
- В таких случаях, как у вас, промывание через задний проход, - говорю строго, встряхивая грелку. Вода красноречиво булькает.
- Чего? – хмурится Аня. – Какой еще задний проход? Не надо мне ничего вставлять. У меня… у меня все прошло! Вот!
- Ну что ж, - вздыхаю, - придется данные об употреблении вами запрещенных препаратов передать в полицию.
Встаю, как будто собираюсь уйти.
- Постойте, - окликает меня Аня. – А это… долго? – показывает на грелку. – И… больно?
- Обычная процедура, - беззаботно отвечаю я. – Ложитесь. Быстрее начнем – быстрее закончим, - вижу, что Аня все еще сомневается. – Или полиция?
И она, вроде, подходит к кушетке. Я уже предвкушаю, как сниму с нее трусики. Но она вдруг резко останавливается, наклоняется и внимательно вглядывается мне в глаза.
- А как вас зовут? – спрашивает, прищуриваясь.
- Вениамин Эдуардович, - придумываю на ходу. – Ложитесь, а то жидкость остынет.
- Я передумала, - выпрямляется и сводит брови.
Начинает злить.
- Ложись, - цежу я сквозь маску. – Стоя будет больнее.
И едва успеваю схватить ее за руку. Тяну на себя.
- Я буду кричать! – царапается и пинается.
- Будешь кричать и я сдам твои анализы в полицию!
В этот момент Аня срывает с меня маску и открывает рот.
- Вы?! Ну-ка пустите меня немедленно! – брыкается, но я уже уложил ее на кушетку на живот. – Что?! Что вы собираетесь делать?!
Оглядывается в страхе.
- Воспитывать, - говорю я и шлангом от зонда связываю ей руки за спиной. – Лежи спокойно. Ничего я тебе не сделаю.
- Уже сделали! – возмущается она.
Я задираю платье и хлестко бью по упругой попке.
- Ой! – восклицает Аня. – За что?
- За то, что шляешься непонятно где и непонятно с кем. А если бы я не приехал туда?
- Да я… - начинает она и я опять шлепаю ее. Черт, а мне это нравится.
- Неправильно отвечаешь, - говорю сурово. – Зачем ты с Игорем туда приперлась? У вас с ним было что?
- Ну, знаете, - произносит возмущенно. И опять шлепок. – Да перестаньте меня бить! На каком основании?!
- На основании того, что я спас тебя, - усмехаюсь. – А благодарности пока не увидел.
- Спасибо, - цедит сквозь зубы. – А теперь развяжите мне руки.
- Не так просишь, Анна. Не так, - вздыхаю.
- Пожалуйста, развяжите мне руки.
- А обращение?
- Тигран Русланович.
- Эх, - громко вздыхаю, - Тигранчик вчерашнее мне больше понравилось, но ладно. Хоть не Булкин и на том спасибо.
Аня замирает. Я развязывай ей руки. Она тут же вскакивает и трет запястья.
- Вы что? – смотрит исподлобья. – В моем телефоне лазили?
- Вынужден был. Ты совсем ничего не помнишь?
Морщит лоб.
- Игорь… светильник… ой, а еще заяц с лисичкой! – улыбается.
- Ясно, - я снимаю докторский костюм и колпак. – Часть кнута завершена, - усмехаюсь. – Теперь очередь пряника.
Аня недовольно потирает свою попку.
- Что за методы у вас, - бурчит себе под нос.
- Привыкнешь.
- И не подумаю.
- А придется.
14. Аня
- И далеко ты собралась? – спрашивает Тигран, когда мы выходим из клиники. У меня, наконец, взяли анализы. Кто-то, скорее всего, Игорек, подмешал мне какую-то гадость в сок. Поэтому так все и вышло.
Господи, но проснуться утром в постели Тиграна. От одной мысли я краснею.
И часы.
Мне не дают покоя часы.
Спросить стыдно, да и не охота давать ему лишний повод посмеяться надо мной.
Он снял часы. Они лежали на тумбочке.
И в голове его слова: «Я снимаю часы только в одном случае. Когда трахаю баб».
Нет. Я не верю. Почему я ничего не помню? Совсем ничего! И не болит нигде. А должно?
Меня прямо гложет это все. Но единственный, кто знает правду, ее не скажет.
- Домой поеду, -
