Ребёнок от звёздного мальчика (СИ) - Катя Лоренц
— Зачем? Нужно было его выгнать.
— Мне ничего от него не надо! Ни копейки! И квартира эта ненужна, — впервые за несколько часов я вспыхиваю от гнева. — Пусть подавится своими миллионами, квартирой и тощей задницей Стоун! Представляешь, он мне всерьёз сказал, что думает я жила с ним ради денег! Что хочу потратить то, что достанется мне после развода на любовника! На Валька! Ган…. — мама с укором смотрит на меня и я давлюсь матерным словом. — Презерватив бывший в употреблении.
— Ты о муже или о Вальке?
— Да оба они хороши.
— Зря ты так. Почему ты должна отказываться от того, что положено тебе по закону!
— Я сказала, пусть оставит всё себе! А про Даню? Как он мог такое сказать? Что я сына нагуляла? Пусть дальше развлекается со своей Анжи. Но видеть его я больше не хочу! Ты же знаешь. Если бы вдруг такое случилось и я изменила, то Ник узнал бы об этом первым. Я не стала бы такое скрывать. И уж явно я бы себе кандидатуру получше выбрала, — мама отхлёбывает чай и задумчиво смотрит на фарфоровые фигурки, расставленные на полочке.
— А мне Марат нравился. Пусть постарше, но чувствовался в нем стержень. Ты же помнишь, помощника Гены?
— Угу, — киваю я, вспоминая жесткий черный взгляд громилы.
— Он же тебе даже предложение делал, а ты Ника выбрала.
— Ну ты вспомнила! Это еще до свадьбы было. И пугает он меня. Взгляд у него как у убийцы. Ты же сама мне рассказывала, что он в тюрьме после армии сидел.
— Так знала я об этом без подробностей. Гена говорил, он какое-то преступление совершил, не исполнил приказ. На два года посадили. А потом никуда на работу не брали. Только Гена в него поверил.
— Это все неважно. Будь он сам ангел и самый достойный во всех отношениях мужчина, я Ника любила, — к сожалению, всё еще люблю. Но не того, кем он стал сейчас, а прежнего.
— Вот именно! Смотрела на своего мужа, как на божество, возносила до небес, вот он, сволочь, и зазнался, — хлопнула по столу ладонью. — Нет, ты подумай, какой кобелина! Налево гульнул, а сам еще и тебя в этом же обвиняет.
— Мам, прошу. Хватит об этом, — каждый раз как я вспоминаю о Нике, перед глазами стоит картина из гостиницы, а в ушах бряканье бляшки ремня и противный стон Анжи.
— Прости. Иди сюда, — мама обнимает меня, гладит по голове. — Всё у тебя будет хорошо. Ты у меня девочка сильная, переживем. Вася скоро вернется, ремонт в комнате сделает.
— Да, нет. Не беспокойся. Я у вас ненадолго. Квартиру сниму и перееду.
— Глупости. Живите сколько хотите. Мы с Васей только рады будем. Но вот насчет совместно нажитого….
— Обойдусь. Я не безработная. Вполне нормально зарабатываю.
— Ты же привыкла тратить больше. Сможешь прожить на среднестатистическую зарплату?
— Все живут, и я смогу. Дорогие спорт кары мне не нужны, — как и снимать люксы в сотни тысяч.
Посидев еще немного в объятьях мамы, иду в комнату, ложусь на раскладушку. И снова думаю о нём. Как бы еще избавится от этой ноющей боли в груди и вытравить Ника из моих мыслей?
Марат
— Геннадий Леонидович у себя? — Аня — секретарша улыбается.
— Да, Марат Андреевич, — прикусывает кончик карандаша зубами и с интересом пробегается по фигуре.
Открываю дверь, он, как часто бывает в последнее время, сидит задумавшись перед панорамным окном.
Серебров невероятно умный мужик. Всё состояние сделал благодаря гениальному уму, деловой хватке и жесткому характеру. За что бы не взялся, всё у него получается.
Я часто благодарю судьбу, что на моем жизненном пути встретился такой дядя Гена. Каждому человеку однажды нужен тот, кто поможет подняться со дна.
Я всегда грезил жизнью военного. Мечтал однажды стать генералом.
Попал в элитные войска, потом на войну. Остался по контракту. Моя карьера шла на взлет, я занимался любимым делом. Был исполнителен, любые команды выполнял не задумываясь. А ту не смог. Да даже бы если бы отмотать время назад, я поступил бы так же.
Моя карьера стремительно полетела вниз.
Военная прокуратура, дело под грифом совершенно секретно.
Два года тюрьмы.
Я стал изгоем.
Друзья, мои верные боевые товарищи, которых я вытаскивал на себе, получал пули, перестали со мной общаться, потому что, то же могли попасть под пристальное внимание и стать таким же изгоем.
Я не знал как жить дальше, потому что хотел заниматься лишь армейской жизнью, ездить в горячие точки, теперь это всё было под запретом.
Как сейчас помню. Пришел устраиваться на работу охранником в компанию к дяде Гене. Начальник охраны меня послал. У меня же даже разрешения на ношение оружия не было. Сидел на лестнице, когда рядом со мной остановился Серебров. Стал расспрашивать кто я такой и почему сижу здесь, велел меня прогнать. А я заметил блик оптического прицела с крыши высотки напротив.
Сработал молниеносно, повалив его на ступени и закрыв собой, отдавал приказы тому самому начальнику охраны. Где находится стрелок. Не замечая боли в плече.
Позже, меня привезли в дорогую частную клинику и дядя Гена лично распорядился о моем лечении.
Я сидел рядом с ним, с перевязанным плечом. Когда мимо меня пронеслось рыжее солнце и повисло у дяди Гены на шее.
Девушке было лет шестнадцать. Смешная такая. В джинсах с дырками и косухе. А потом она посмотрела на меня своими зелеными омутами. И мне стало трудно дышать. В груди тесно и неудобно.
Я смотрел как двигаются ее губы, как появляется улыбка, но не понимал что она говорит. Такое же со мной было, когда рядом взорвалась бомба. Тогда я тоже оглох и все что слышал это звук радио, пытавшегося поймать волну.
— Марат, — дядя Гена хлопнул меня по плечу и я немного пришел в себя.
— Спасибо вам, Марат. Вы спасли дядю. Я вам очень благодарна. Вам больно? — коснулась забинтованного плеча и его начало жечь. — Вы не против, если я буду приходить к вам?
— Зачем? — прохрипел я, всё еще не понимая своего состояния. Возможно наркоз всё еще действовал. И меня продолжает штырить.
— Я хочу хоть как-то отблагодарить вас.
— Не против.
У меня никогда не было постоянной девушки, мне это было не нужно. Были подружки, к которым я не чувствовал ничего подобного.
Агния приходила ко мне каждый день. Приносила яблоки, мандарины и действие наркоза давно прошло, а меня всё еще не отпускало.
Знал, что не подхожу
