Корнуолльские Ведьмочки и Непредвиденные Последствия - Алиса Климова
— Так, а разве Ритта не был великаном? — удивилась Эрин, вроде читавшая в детстве похожую сказку.
Монти, не прекращая играть, заржала. Спустя секунду к ней присоединился Гоброк.
— Вы, люди, в упор не хотите признавать, что не могли справиться с кем-то вдвое меньше вашего! — сквозь хохот, пояснил гоблин.
Гоблинша довела пропущенную из-за вопроса репризу до конца и, подавив смешок, продолжила песню, с того самого момента, как два человеческих короля затеяли хвастовство друг перед другом, слово за слово переросшее в войну за Сноудон.
…— Млечных коров моих стада,
Что славны молоком,
Зерно с полей твоих едят
Под ночи покровом!
Меж тем растрёпанная тень
Упала на порог,
И в страхе заскулили псы
У королевских ног…
Эрин вдруг подумала, как здорово сидеть с подругами, прислонившись спиной к нагретому летним солнцем мопеду, наслаждаться видом пологих, но в то же время величественных гор и слушать исполняемую гоблинами балладу про то, как Ритта, которому вовсе не улыбалось смотреть на людей, творящих на его земле разные безобразия, вмешался. Собранное им войско обратило армии Ниннау и Пейбьяу в бегство, а сам он, следуя древним гоблинским традициям, отрезал обоим королям бороды. Новость о наказании распространилась по всей земле, и двадцать восемь королей Британии пошли в Уэльс мстить за это оскорбление. Ритта взял всех в плен и, прежде чем отрезать им бороды, мрачно заметил: «Это — моя гора!»
— Чем-то похоже на Бёрнса… — задумчиво сказала Эрин, когда стих последний аккорд. — По духу.
Гоброк фыркнул.
— Нельзя прочувствовать Бёрнса, не прочитав его в оригинале, на гоббледуке!
— В смысле? Зачем было человеку писать на вашем языке?
Гоблины переглянулись и обидно захохотали.
— Ладно, нам пора, — Панси то ли не слишком ценила поэзию, то ли решила прервать общение подруг с приятелями старшей сестры до того, как оно дойдёт до ругани и оскорблений. — Ещё увидимся!
Девочки вежливо попрощались с Гоброком и Монти — покатываясь от смеха те смогли лишь кивнуть в ответ — и направились вниз по тропинке. Когда палатка уже скрылась за поворотом, гоблины завели пофыркивающим хором:
Роберт Бёрнс, весёлый малый,
Зря пергамент не марал,
Не давал проходу юбкам,
Громко песенки орал…
Глава 8. Летающий дуб
На площадке Астрономической башни профессор МакГонагалл и библиотекарь мадам Пинс, сидя в креслах из дуба и ротанга, молча наслаждались прекрасным видом.
Уже вечером замку предстояло заполниться привычным гомоном, разговорами, проделками, интригами и — куда без них — интрижками сотен учеников, каковые ей, как заместителю директора школы предстояло всемерно пресекать или, как минимум, направлять в наименее разрушительное русло. Но сейчас, когда солнце ярко золотило волны озера, а летний ветер играл среди деревьев Запретного леса, у школьного персонала ещё оставалось несколько часов заслуженного отдыха.
Мадам Пинс изредка прикладывала к губам бокал с красным вином, благо зачарованное стекло поддерживало температуру напитка не более шестидесяти градусов[22]. Пустой бокал профессора МакГонагалл стоял на столике — в мыслях глава Дома Гриффиндор вернулась в свой выпускной вечер…
…Пока Минерва отвлекала молодого профессора Слагхорна, Августа Уже-Почти-Лонгботтом, стреляя налево и направо своими фантастическими глазами, стащила со слизеринского стола бутылку неизвестного — этикетка оторвалась — вина. Их четвёрка, приперев для надёжности дверь ножкой стула, чтобы преподаватели не заинтересовались внезапным Коллопортусом, аккуратно выдула бутылку, произнося всякие глупые и высокопарные тосты. Пили за вечную дружбу. За то, чтоб исполнились мечты. За то, чтобы все поступили в Министерство или куда хочется. За верность общим идеалам, за «умри, но не дай поцелуя без любви»… Тостов было много, вина, поскольку бутылка внутри оказалась гораздо больше, чем снаружи, ещё больше, так что «будущая надежда Магической Британии», как их со светлой грустью в голосе назвал директор Диппет, незаметно охмелели и сидели разомлевшие за своими партами — Августа и Поджер Лонгботтом впереди, а Игнациус Прюэтт и Минерва за ними.
Вспомнив, как Августа задрала на спинку скамьи свою креп-жоржетовую мантию и, на пару с Поджером, пели ещё тонкими голосами модную тогда песню «Эта старая чёрная магия», Минерва позволила себе скупо улыбнуться.
Мадам Пинс, сквозь прикрытые веки наблюдавшая за профессором МакГонагалл, поняла её улыбку неправильно.
— Тебя так веселит тот многострадальный дуб?
— Прошу прощения, Ирма?
МакГонагалл несколько раз моргнула, возвращаясь к реальности. Сейчас, когда учеников рядом не было, она могла себе позволить быть слегка несосредоточенной.
— Дерево, — пояснила мадам Пинс, указывая лорнетом куда-то вдаль. — Немного левее Хогсмида, видишь?
Профессор МакГонагалл превратила пустой бокал в подзорную трубу и посмотрела в указанном направлении. Стоило ей понять, о каком именно дереве говорила мадам Пинс, как всё хорошее настроение куда-то улетучилось.
Хотя об этом мало кто догадывался, неприметная серая кошка (точнее, серая кошка под чарами неприметности) часто сидела на балках и шкафах библиотеки, наблюдая за учениками. И схемы, вышедшие из-под карандаша Эрин Киттлер профессор помнила хорошо.
— Прошу меня извинить, но кое-кто из учеников решил прибыть в школу раньше времени…
Сложив трубу — и даже не позаботившись превратить её обратно — заместитель директора МакГонагалл поднялась с кресла и решительным шагом направилась к лестнице.
Когда дуб прошёл над Лох-Шином и свернул в сторону Лох-Фиага, Рейчел официально передала Эрин командование «воздушным судном».
— Высоту держать в пятьсот футов! Магглозащитный щит на максимум! Идём вдоль ручья!
Ручей, ширина которого местами составляла меньше трёх футов, был бы почти не виден за деревьями, если бы рядом с ним магглы предусмотрительно не проложили грунтовую дорогу.
— Манёвр уклонения последовательность дельта! Уходим с дороги! — заметив едущий навстречу автомобиль указала девочка. — По левому берегу ручья!
Дуб сместился влево, благо грунтовка и ручей уже начали расходиться. Туристский «Рейндж Ровер» пропылил мимо.
— Элли, а что такое «манёвр уклонения последовательность дельта»? — тихо поинтересовалась Панси.
— Понятия не имею, — шёпотом ответила та. — И не уверена, что Эрин сама знает…
Спустя десять минут дуб проплыл над почти незаметными сверху землянками, в которых отдыхали приезжавшие на Лох-Фиаг скалолазы и простые горожане, намеревавшиеся отдохнуть вдали от многоэтажных домов, бензиновой вони и
