Служба спасения (СИ) - Анна Бигси
— Не надо нам больше встречаться, — тихо проговорила Вера и словно вонзила нож в спину.
Ян дернулся от боли и стиснул зубы, чтобы не зарычать раненым зверем. Не хотел верить ее словам. Они просто не укладывались в голове и были лишними в их хрупком мирке.
— Чего? — Он перехватил ее за плечи и несильно встряхнул, вынуждая посмотреть на него. — Вер, ты с ума сошла?
— Ян, я так решила, — спокойно и устало. — Хватит…
Она высвободилась из его рук и отвернулась. Смотреть на него было выше ее сил. Душа рвалась на лоскуты, а сердце обливалось кровь. Вера понимала, что рушит собственными руками свое счастье, губит любовь, но так было честно по отношению ко всем. Она сделала свой выбор.
— Что ты решила? — Ян не собирался сдаваться.
— Я хочу остаться с мужем и сохранить семью…
— С чего вдруг-то? — прорычал он. — Что я сделал не так? Я не понимаю, объясни.
— Дело не в тебе. — Вера нервно сглотнула и сжала кулаки так, что ногти болезненно впились в кожу. — Костя пожертвовал ради меня жизнью, я не смогу бросить его…
— Вер, ты слышишь себя? — В голосе было столько болезненного надрыва, что ее затрясло. — Это бред! Ты не любишь его.
— Пусть, но я должна… — всхлипнула она и закусила губу, чтобы не разреветься.
— Да никому ты ничего не должна. — Ян цеплялся за ускользающее счастье всеми силами. — У него своя жизнь, у тебя своя.
— Нет. — Вера покачала головой и прикрыла глаза. — Мы семья, и должны держаться вместе. Надо было раньше это понять. — Набрала в легкие побольше воздуха, для последнего рывка. — Уходи, Ян. — Сердце мучительно завыло, но она заглушила его голос совестью. — Я не хочу тебя видеть.
— Заебись, — зло рявкнул Ян, с силой всадил кулак в стену и, развернувшись, направился к выходу.
Вера вздрогнула, но не обернулась. Прикрыв глаза, слушала, как отдаляются его тяжелые шаги, и умирала внутри себя. Корчилась от боли и сгорала в агонии. Лишь четкая уверенность, что поступает правильно, сдерживала ее от отчаянного шага рвануть следом.
***
Сквозь толстое стекло Вера наблюдала, как Константин борется за жизнь. После операции прошло три дня, но он до сих пор не пришел в себя. Статистика не щадила. Чем дольше длится кома, тем меньше шансов вернуться к нормальной жизни. Она даже не представляла, как жить, если Костя умрет. С этим невозможно справиться. Чувство вины такое огромное, что буквально раздавит ее.
Прикрыв глаза, Вера тяжело вздохнула. Так хотелось забиться в дальний угол и выплакать свою боль, но она должна была быть сильной. Ради дочери и мужа. Теперь уже не бывшего. Горький ком встал в горле, а многотонная плита легла на плечи. Вера осознанно обрекала себя на мучения, брала ответственность за свою семью и готова была нести ее до конца.
— Мам, смотри. — Она распахнула глаза. — Папа проснулся.
Вера сфокусировала взгляд на лице Кости — он и правда открыл глаза. Волна облегчения прокатилась по телу, а из горла вырвался шумный выдох.
— И правда. — Она улыбнулась дочери. — Беги за врачом.
Сама прошла в палату и склонилась к Косте.
— Ты меня слышишь? — тихо спросила, поймав его сфокусированный взгляд.
Из-за трубки во рту ответить он не смог и просто моргнул.
— Помнишь?
Опять моргнул. Это давало надежду, что мозг не пострадал.
— Все хорошо. — Вера улыбнулась сквозь предательские слезы. — Ты молодец. Справился.
Спустя несколько секунд в палату вошел лечащий врач, и Вера уступила ему место.
— Выйдите, пожалуйста, — попросил он, и они с дочкой подчинились.
***
Обнявшись, стояли около прозрачного окна, наблюдали за проводимыми манипуляциями и ждали вердикта.
— Мам, а папа поправится? — София с надеждой заглянула в глаза.
— Я очень на это надеюсь. — Вера вымученно улыбнулась, но обнадеживать дочь не стала. Еще ничего не ясно. Все прогнозы будут только после полного обследования.
— А вы теперь помиритесь и опять будете вместе?
Слова острой бритвой прошлись по израненному сердцу. Вера сглотнула горький ком в горле, внутренне сжалась, чтобы сохранить внешнее спокойствие.
— Будем… — Голос предательски дрогнул, и судорожный вдох сорвался с губ. Вера качнула головой, отгоняя отчаянное наваждение, и вновь взяла себя в руки. Она нужна своей семье. Это главное. Повторяла, как мантру, и старалась убедить себя.
— Я очень рада. — Дочь крепко обняла ее.
— Я тоже, — выдавила из себя улыбку и обняла в ответ.
Завершив осмотр, к ним вышел врач и отвел Веру в сторону.
— Все плохо, да? — догадалась она.
— Смотря что для вас плохо, — усмехнулся он. — Жизнь Константина вне опасности. А вот ее качество — это большой вопрос.
— Чувствительности нет? — Вера понимала, что это значит. Перелом позвоночника — лотерея. Кому-то везет, кому-то не очень.
Врач лишь покачал головой.
— Будем наблюдать. Возможно, когда спадет отек, ситуация изменится… Ну и потребуется новая операция. Не бесплатная.
— Я поняла. — Вера с готовностью кивнула. — Что сейчас нужно?
— Ничего. Только ждать, — развел он руки в стороны. — Неделя, месяц, два — по ситуации. Смотрим динамику.
— Спасибо.
Она обернулась и увидела дочь рядом с Костей. Они о чем-то говорили. Семья… Только вот Вера отчего-то больше не чувствовала себя к ней причастной. Но надо было смириться. Теперь это ее новые реалии и новая жизнь.
***
Удар. Уворот. Еще один удар. Теперь двойной. Ян лупил грушу что было сил, не останавливаясь ни на секунду. Ему нужно было выплеснуть все, что творилось на душе. Избавиться от навязчивых фантомов, что изводили днем и ночью. Но долгожданного облегчения не наступало. Почувствовав, что от усталости темнеет в глазах, он сполз по груше на пол. Распластался в форме звезды и устремил пустой взгляд в потолок. Мышцы ныли, а глаза закрывались, но Ян прекрасно знал, что все равно не уснет. В последнее время он вообще забыл, что это такое.
Вера взяла отпуск за свой счет, чтобы ухаживать за мужем в больнице, и исчезла. Словно и не было ее никогда. Такая несмешная шутка. Она выстроила между ними непроницаемую стену. Ян мог прийти к ней домой или в больницу, прекрасно знал, где она находится, но зачем? Вера не хотела его видеть. Игнорировала любую попытку приблизиться. И он отступил. Но не сдался.
Время словно остановилось, стрелки больше не двигались привычным кругом. Вся его жизнь встала на паузу. А сам он словно попал в какой-то вакуум, из которого не было выхода. Жил, работал, даже готовил что-то. Но если бы спросили что,
