Ученик Проклятого - Лилия Бернис
«Заставь их помыться и одежду постирать. У тебя же есть мыльный корень? Выдели им немного».
Наиль с сомнением посмотрел на троих мужиков, с ужасом взиравших на него, не имея возможности пошевелиться.
— Значит так. Скажу прямо, вы еще живы только по одной причине — мне нужны тренировочные цели. Сейчас я каждому из вас введу яд отложенного действия. Каждые двенадцать часов вы будете получать противоядие. Пропустите один прием — помрете мучительной смертью. Мне нужны тренировочные манекены. Не переживайте, это не на долго. Нужные навыки я давно усвоил, так что теперь нуждаюсь в простой отработке их на реальных целях. Поможете мне — дам полностью выводящее токсин противоядие и отпущу живыми.
«Зачем даешь обещания, которых не можешь выполнить? Их нельзя отпускать».
«Ну… уйдут они живыми…»
Зиргрин только хмыкнул про себя. Наиль совершенно не походил на него по характеру. Можно сказать, что в подобных вещах одушевленный меч всегда был более честен. На месте Наиля, дав такое обещание, он в самом деле бы их отпустил, просто на протяжении всего времени поил бы зельем забвения, так что, однажды не получив очередную дозу, разбойники лишились бы всех воспоминаний, которые получили в период употребления этого зелья и за сутки до первого приема. Но Наиль не был талантливым алхимиком, да и нужных ингредиентов не было ни у парня, ни у одушевленного клинка.
Пока Зиргрин размышлял обо всех этих вещах, Наиль действительно влил в рот каждому разбойнику яд, о котором говорил. Это зелье сварила Иса по просьбе Зиргрина, на всякий случай. Всегда полезно иметь подобное средство контроля другого разумного. Что касается временного противоядия — его запасов было очень много. Да и готовилось оно легко, любой мог справиться, если знал, что и с чем смешивать. При этом, чтобы полностью вывести яд из организма, требовалось совершенно другое зелье.
Разбойники, которых уже освободили от паралича, хмуро смотрели друг на друга. Они не могли до конца поверить, что их отравили каким-то загадочным ядом. Но и не верить опасались. Мало ли.
Наиль тем временем метнул иглу в копошившегося у норы кролика, после чего сходил за парализованным зверьком.
— Так как вы мне не верите, позвольте продемонстрировать. У кроликов все усваивается гораздо быстрее, чем у людей.
Юноша влил в пасть своей добычи немного яда, после чего вручил обездвиженного зверька одному из бандитов, а сам приложился к фляге с алхимическим зельем, которое вот уже четыре года принимал вместо воды. Это был улучшенный лично Зиргрином аналог той бурды, которой поили кандидатов в королевские тени. Бывший убийца даже поработал над вкусом, так как слишком хорошо помнил вкус и запах того, что ему давали в «клетке».
— Пока ждем, следуйте за мной. Нужно найти воду подальше от людей. Воняете от вас хуже, чем от выгребной ямы…
Трое разбойников, один из которых нес зайца, направились следом за Наилем. Они все еще сомневались, но не были готовы пойти на риск умереть из-за яда. В конце концов, побыть немного куклами для битья — не так уж страшно. Жизнь дороже.
Следуя подсказкам одушевленного меча, Наиль углубился в лес. Через пару часов пути нашлась небольшая речушка, даже можно сказать — что-то среднее между речкой и ручьем. Перешагнуть — не перешагнешь, но и переплывать особенно нечего.
Под руководством Зиргрина, юноша начал устанавливать скрывающие и звукоизолирующие поля. Занятие это для одушевленного меча было крайне утомительным. Так как он не владел магией, тем более, не владел артефакторикой, то приходилось прикладывать в сотню раз больше усилий, чтобы заложить в камень нужную функцию. Это даже формацией нельзя было назвать, так как не было четкой отлаженной магической структуры — лишь голая мощь, доведенная при помощи силы воли до уровня материализации.
Пока юноша занимался защитой своего нового убежища, кролик в руках разбойника вдруг истошно заверещал и начал дергаться в конвульсиях. Не ожидая от тщедушного зверька такой силы, разбойник выпустил того из рук. Впрочем, тот никуда не убежал. Он стал неистово сучить лапами, цепляя землю коготками и вертясь на боку, словно волчок. В этот момент светлая серая шкурка на нем стала облезать, сползая с мяса в виде гнилостного вида вязкой субстанции. Обнажившиеся мышцы безумно сокращались, темнея на глазах и покрываясь все той же зловонной жижей. И что ужасало больше всего — кролик все это время оставался живым, испытывая непредставимые мучения. Лишь когда плоть начала сползать с костей, животное затихло, более не подавая признаков жизни.
— Это что… Он нас вот этим вот напоил? — тихо выдохнул разбойник, мелко содрогаясь от ужаса.
— Он вообще человек? Как могут люди сделать такое… — проговорил другой.
Мужики умолкли, со страхом глядя на отравившего их мальчишку.
— Кажется, яд наконец-то подействовал, — разбил тишину ломающийся голос Наиля, закончившего к этому времени устанавливать защиту и уже тащившего ворох нарезанных ветвей для шалаша. — Если вы все осознали, то просто слушайтесь. И не думайте, что найдете противоядие на моем теле, у меня есть пространственный артефакт, защищенный так, что даже магистр магии вряд ли вскроет.
Сказав это, Наиль показательно достал из замаскированной рукояти клинка несколько лосиных шкур, чтобы накрыть ими свое временное жилище на случай дождя. Так как юноша не собирался оставлять этих мужиков живыми, то и не стал особо скрываться.
Вскоре перед боявшимися вымолвить лишнее слово разбойниками упал крупный мыльный корень и острый кинжал.
— Идите вниз по реке, как можно дальше, и там хорошо вымойтесь и постирайте одежду, — что-то вспомнив, парень протянул одному из бандитов три пузатых флакона с белесой жидкостью. — Когда постираете вещи, обрызгайте их этим средством со всех сторон, подождите немного, после чего опять постирайте. Это убьет паразитов и уничтожит запах. Не бойтесь, для людей безвредно. Да, не забудьте обриться налысо и бороды сбрить. Не хочу от вас подхватить каких-нибудь насекомых.
Наиль и без того уже облил себя кучей средств от паразитов, так как был вынужден драться с ними, а потом еще и переносить их парализованные тела на себе. Ему ужасно не нравилось то, что заставлял его делать Зиргрин, но одушевленный меч был в своем праве, а кровная клятва не оставляла даже возможности возразить. Да и в глубине души Наиль чувствовал, что одушевленный клинок
