Гвардия Хаоса - Ардо вин Акисс
Когда кошка соизволила спрыгнуть в овраг, Юрика забилась в щель между двумя огромными камнями, покоившимися здесь, наверное, с изначальных времен, и сжавшись в клубок, стала ожидать своего конца, с ненавистью взирая на хищника. Девушка не питала иллюзий, рысь с легкостью вытащит ее из ненадежного убежища. Только когда она подошла достаточно близко, так, что ей оставалось только сделать еще пару шагов, просунуть лапу между камней и извлечь добычу, поле зрения Юрики закрыла знакомая спина в сером плаще, и короткие белые волосы его обладателя не давали и шанса на ошибку.
– Дядя! – всхлипнула девушка.
Рысь прыгнула, недовольно рыча, но было с легкостью остановлена: Дженази без особых усилий прижал огромную голову красной кошки к земле одной рукой, и как бы она не пыталась освободиться, все ее усилия были тщетны. Но она не сдавалась, и тогда дядя Юрики, предугадав очередной рывок, убрал ладонь, и рысь, которая уже решила уподобиться стальной пружине, словно взлетела, а когда приземлилась, не ожидавшие такого развития событий мохнатые лапы подвели хозяйку, и она, кувыркаясь, покатилась по заснеженному дну оврага.
Дженази повернулся к племяннице и прикоснулся пальцами к ее холодному лбу.
***
07:15, 19 июля 1014 года, Федерация Вердиро, Республика Талли, Фламби, резиденция Дома Лэйт.
Юрика резко проснулась, и какая-то доля секунды ей потребовалась, чтобы понять, что пальцы дяди по-прежнему касаются ее кожи. Он сидел рядом на ее кровати и смотрел в окно, за которым уже начинало светлеть.
– Что случилось? – спросила девушка, еще не совсем сбросив сонное оцепенение. Чувствовала она себя очень странно. Тело казалось чужим и плохо слушалось.
– Тебе снился кошмар, вот я и решил побыть рядом, – теплая улыбка Дженази остановила начавшее было беспокойство Юрики. – Если все в порядке, то я пойду. Время еще раннее, так что ты сможешь немного поспать.
– Да, конечно. Дядя, – она остановила Дженази, который собрался покинуть спальню, – я вижу этот сон почти каждый день, сколько себя помню. Лес из гигантских деревьев, равнина, снег, красная рысь – она всегда догоняет меня и я просыпаюсь. А только что все закончилось по-другому. Это странно.
– Ничего странного, – ответил он. – Меняется человек, меняются его сны.
– Но сам сон ни капли не изменился! Просто в нем появился один новый элемент. Всего один.
– Сон не изменился, даже если в нем появилось что-то новое? Разве так бывает? Сны очень непостоянны, любое слово, шаг и просто другая точка зрения меняют их в мгновение ока. Твой сон с тобой уже много лет... Может быть, это не просто сон?
– Ну, я в нем чувствую боль, холод... Дядя, ты куда?
Но Дженази уже покинул спальню, не став слушать племянницу. Юрика обиделась и натянула одеяло на подбородок.
– Дурак.
С его исчезновением ощущение неправильности, которое скреблось где-то на границе подсознания, усилилось, и чтобы понять его причину, девушка потратила минут пятнадцать – столько ей понадобилось, чтобы обратить внимание на перемены в меблировке комнаты, ее размерах, цвете потолка и обоев, размерах самой кровати, и, наконец, заметить, что она лежит на белой простыни под одеялом в пижаме. Кто-то перенес Юрику в другую комнату, пока она спала, и переодел.
– Беспредел... Но и я хороша, ничего не почувствовала.
После этой новости сон с девушки как рукой сняло и она решила выбраться из кровати. Только одежду свою не нашла и решила, что ее забыли в предыдущей комнате. На ее поиски Юрика и решила отправиться в первую очередь – спотыкаясь на каждом шагу. Тело по прежнему казалось чужим.
Страшно хотелось есть.
В таких обстоятельствах поиски заняли у нее какое-то время, к тому же новая комната хоть и находилась на том же этаже, но в противоположном крыле, и девушке пришлось порядком поплутать по длинным коридорам. И когда она, как ей казалось, уже нашла нужный поворот, то обнаружила за ним только заброшенную часть дома – так ей показалось, так как обнаружила здесь лежащую на полу дверь, явно выбитую изнутри.
Любопытство все же заставило ее поближе взглянуть на разгромленную комнату, находящуюся за дверью, и Юрика перешагнула порог. Разбитая мебель, следы чудовищных когтей на полу, стенах и потолке, разбитое окно; останки постельного комплекта, пух из подушки и вата из матраса, какие-то лоскуты – повсюду; кроватью, казалось, хотели проломить пол, одна из ее ножек торчала в стене.
– Кто-то здорово здесь повеселился... Может, дядя с Валерией развлекались? Взрослые могут... – Юрика слегка отвлеклась на картинки, рожденные ее богатым воображением, а потом ее внимание привлек кусок ткани подозрительно цвета и с фрагментом знакомого рисунка. Словно кто-то разорвал футболку, которую ей вчера купил Дженази.
Пошарив по полу, она обнаружила и другие фрагменты своей одежды, и поэтому решила внимательнее присмотреться к разгромленному помещению.
Последние сомнения рассеялись.
– Да это же моя спальня!
***
– Что ты здесь делаешь? – голос Валерии, в столь раннее утро лишенный своей стальной ноты, которая создавала непреодолимую пропасть во время ее общения с простыми смертными, застал Юрику врасплох – хозяйка дома обнаружила ее посреди разгромленных апартаментов, которые были предназначены гостье.
– Свою одежду ищу, – ответила девушка, отмечая, что женщина только что вышла из душа. На ней был темно-красный халат, полы которого прикрывали колени; еще влажные золотые локоны беспорядочно струились, удивительным образом сочетаясь с тонкими чертами лица, в данный момент довольно бледным и очевидно не выспавшимся. А еще от нее исходил удивительно нежный запах шампуня, который сразу напомнил Юрике, что ей тоже следует посетить ванную.
– Что здесь произошло? – спросила она у Валерии, когда та пробежалась взглядом по царящему здесь беспорядку и пришла к выводу, что девушка уже не найдет здесь ничего, что можно было бы назвать одеждой.
– Не знаю. Спроси у Дженази – он уже был здесь, когда я спустилась на шум. Я только надела на тебя детскую пижаму Виктории – ты лежала на обломках кровати совершенно голая.
– Он что, меня видел такой... ну, без одежды? – щеки Юрики разве что не светились, раскаленные докрасна.
– Скажу честно, смотреть особо не на что. Даже странно, у Ришари
