Мой друг - домовой - Гектор Шульц

- А я Нафанаил, – серьезно заявило существо, протягивая ладошку. Я с опаской ее пожал. – Очень приятно, барин. Надеюсь, мы подружимся. Петька, старый хозяин, такой идиот был, мама моя. Постоянно пьянствовал, а как напьется, давай зеркала крушить и ругаться матом на меня. Мол, я какая-то горячка там.

- Белая? – подсказал я, поднимаясь и перебираясь ближе к окну. Домовой кивнул.

- Во, во. Она самая. А шо это такое, барин?

- Болезнь. На почве алкоголизма, – я засомневался, а не болен ли я этой болезнью.

- Ну, нет. Я не такой, как эта горячка. Я настоящий, – гордо ткнул он себя в грудь.

- Слушай, Нафанаил. Мне пора на работу, – соврал я. – Если не приду, то будут ругать. Понимаешь?

- А я тебе чего? Иди, – захохотал домовой, высовывая язык. – Я же не мамка тебе, слава Боженьке. Ступай, а я за домом присмотрю. Ты мне только сигарет оставь. Ох, истосковалась моя душенька по табачку-то.

Я пулей вылетел из квартиры, взяв ключи, сигареты, и свою сумку с документами. Остановившись перед подъездом, я поднял взгляд наверх. Все было спокойно, в отличие от того, что творилось внутри. Хмыкнув, я поплелся по улице, не зная, что мне делать.

Рассказать о домовом в полиции значило упрячь себя в психбольницу, друзья бы не поверили. Получается, что я сам должен что-то делать.

- Библиотека! – осенило меня. – Вот там наверняка найдется информация, как сладить с домовым.

Злорадно улыбаясь, я бегом помчался в библиотеку.

Пожилая библиотекарша удивленно воззрилась на запыхавшегося парня, который подлетел к стойке с просьбой дать ему книги о домовых, и как от них избавиться. Но вернув себе достойное выражение лица, ушла в большой зал за спиной, чтобы спустя пару минут вынести стопку книг, которые смогла найти.

Я поблагодарил ее и, заняв свободное место, погрузился в чтение…

- «Мифический хозяин дома, обеспечивающий порядок и здоровье семьи…»

- «Шумит, грохочет вещами, бормочет…»

- «Взъерошенный вид, добродушный, защитник…»

- «В христианстве злой дух… Выгоняют священники…»

- «Может вредить тому, кого не полюбит… Душитель…»

Оторвавшись от чтения, я взлохматил волосы. В одной из книг указывался заговор, как с помощью простой свечи выпроводить домового. Я улыбнулся. Это было то, что нужно.

Забежав по пути в церковную лавку, я купил одну свечу, и направился домой с самыми твердыми намерениями. Это мой дом и я не отдам его чумазому духу.

Быстро поднявшись на свой этаж, я аккуратно открыл дверь, и прошел в темный коридор. Присутствия домового не ощущалось, и я достал из кармана заранее приготовленный листочек с заговором и свечу. Зажег ее и медленно идя вперед, принялся читать написанное.

Текст был антилогичной писаниной, не пригодной для понимания современным человеком. Однако я поверил в то, что это поможет. Домовой не показывался, что я воспринял, как добрый знак.

Зайдя в свою комнату, я поперхнулся. На люстре покачивался мой сосед и вертел своей мохнатой задницей.

- И что ты читаешь? Ходишь, как тать со свечкой по квартире. Завываешь, – домовой передразнил меня своим голосом. Я вспыхнул от ярости. Нафанаил продолжал издеваться. – Восподь тоби поможет, дитятко.

- От тебя хочу избавиться, образина ты волосатая, – рявкнул я. – Это моя квартира, и какой-то низший дух, тут жить не будет!

В меня тут же полетела лампочка. Разозленная нечисть, повиснув на люстре, грозила мне кулачком.

- Я тебе, барин, жопу нарумяню! – ругнулся домовой. – Ишь ты, будет он тут командовать!

Я пригнулся от второй лампочки, и затем вылетел из комнаты, когда домовенок схватил старую швабру, прислоненную к стене, и кинулся на меня.

Выскочив из квартиры, я слышал, как дух лупит со всей мочи по двери чем-то тяжелым.

- Ну ладно, – сжал я зубы. – Сам напросился.

Открыв тяжелую дверь небольшой церквушки, я вошел внутрь помещения. Тяжелый запах горящих свечей и благовоний витал в спертом воздухе. Оглянувшись по сторонам, и заметив священника, не мешкая направился к нему. Дождавшись, когда он закончит с прихожанами, я улыбнулся и попросил разговора наедине.

- Да, сын мой, – голос священника напомнил мне буйного соседа. Я сглотнул. – Что тебя гложет?

- Понимаете, у меня дома кто-то живет, – осторожно пробормотал я. – Он называет себя домовым.

- Домовой? – улыбнулся священник. – Как он выглядит? Как ведет себя?

- Грязный, лохматый, ругается, – начал перечислять я. – Драться бросается. Помогите мне, прошу.

- Хорошо, завтра я буду у вас, – священник встал, но я вцепился в его рясу, буквально повиснув.

- Я домой попасть не могу! – почти всхлипывая, пробурчал потерпевший автор. – Помогите сегодня, прошу.

- Хорошо, сын мой, – он нахмурил брови. – Оставь адрес и после службы я приду.

Я ждал священника в подъезде. Не рискуя зайти в квартиру, где сидел разозлившийся домовой с грозной шваброй. Расскажи кому, не поверили бы.

Увидев поднимающегося по лестнице батюшку, я выдохнул с облегчением. Тот кивнул мне со всей статью и повелел открыть дверь. Тихо щелкнул замок, и квартира явила темноту коридора.

Благородный служитель Бога, пройдя внутрь, принялся распевать какие-то молитвы и махать кадилом, из которого струился робкий дымок. Я в надежде сплел руки и направился за ним следом.

Проходя комнату, священник остановился и спросил меня, вижу ли я домового. Я отрицательно мотнул головой. Служитель продолжил свой заунывный обход. У меня началась кружиться голова от звука его голоса и запаха благовоний. Взглянув вниз, я остолбенел в который раз.

Домовой важно и чинно следовал за священником, держа в руках швабру и распевая нецензурные песни. Я икнул от неожиданности. Дух обернувшись, хохотнул и показал мне мясистый язык.

- Батюшка. Он прямо за вами, – шепотом промычал я. – Кривляется и машет шваброй.

Служитель обернувшись, долго смотрел в упор на домового, показывающего ему фиги и неприличные жесты.

- Ничего не вижу. И не чувствую, – признался священник. Нафанаил тем временем, бурча что-то, погасил кадило. – Вот и все. Скоро он уберется отсюда.

Я с сомнением посмотрел на священника и сидящего у его ног домового.

- Хорошо, спасибо, что пришли, – я выдавил самую доброжелательную улыбку и, открыв кошелек, дал священнику несколько купюр за оказанную услугу.

Чуть позже, сидя на кухне и затягиваясь сигаретой, я мрачно смотрел на домового.