Измена. Яд твоей "любви" - Дора Шабанн
Идиотка.
И не просто, а в квадрате, потому что к Олегу прилагался еще и Кирилл, мой чудесный, исключительный, восхитительный племянник.
— Кир, это Нонна, она сестра твоей мамы и поможет нам, — заявил Олег, когда я в середине августа прибыла к ним с чемоданом подарков и маленькой сумкой с личными вещами.
— Где мама? — эти чистые грустные глаза вынимали душу.
— Я бы тоже очень сильно хотела это узнать, — проскрипела я, потому как больше всего на свете хотелось орать матом, найти Лидку и оттаскать ее за рыжие патлы.
Не за горькие складки у рта и глубокие поперечные морщины на лбу Олега, нет. За красные от частых слез глаза Кирилла, за его готовность стоять у окна часами, в ожидании, или бросаться на звук открывающейся двери в любое время дня и ночи.
И так целый год.
О, что это был за год.
Скажем откровенно: программу первого курса я усвоила и не вылетела из Института чудом. Во многом помогли школьные знания и то, что было наработано с репетиторами к поступлению, потому что вне Института вся моя жизнь была сосредоточена на пятилетнем мальчике, который только что внезапно потерял маму. Самого главного своего человека.
Наши дни были наполнены:
— Нон, а ты там по дороге маму не встретила?
— А мы сегодня в саду рисовали, кто что хотел. Я вот маму нарисовал. Гляди, правда, здорово получилось?
— Нон, а давай до почты прогуляемся? Там же главную дорогу хорошо видно.
Хотелось плакать.
Ну, про прибить Лидку я уже говорила?
Вот никуда это желание за последние годы не делось, нет.
Да, там дальше за следующие пять лет тоже много всего было, но сейчас, обняв примчавшегося из раздевалки с вещами сына, я была по-настоящему счастлива.
Как до сих пор не была никогда.
Я выучилась и получила диплом. Мне нравится моя профессия и я готова посвятить ей жизнь. Это круто.
Но главное мое счастье — вот оно. Этот, прижавшийся ко мне, счастливый ребенок, который машет рукой и вопит на весь зал:
— До свидания, Михаил Борисович. Мы с мамой поедем отмечать. Сегодня у нас двойной праздник!
Можно ли быть счастливее?
[1] Мастер спорта международного класса
[2] к/ф Барри Зонненфельда «Люди в черном — 2», 2002
Глава 2: Человек предполагает…
За шесть лет до…
«Родительский дом, начало начал,
Ты в жизни моей надежный причал.
Родительский дом, пускай добрый свет
Горит в твоих окнах много лет…»
М. Рябинин «Родительский дом»
О чем думает девочка из маленького городка, когда умудряется поступить в ВУЗ на бюджет да еще и в райцентр?
О том, что теперь у неё начнётся совершенно другая жизнь. Определенно. Яркая, необычная, динамичная, но главное — отдельная от всей поучающей и воспитывающей родни. Не жизнь, а малина.
Нет, я никогда не рассчитывала на помощь матери, сестры или её новой семьи. Про отца мы скромно умолчим, да.
Отношения с Лидой у нас были не очень, поэтому поступала я туда, куда она вышла замуж, скорее по настоянию мамы (просто в другой город меня не отпускали категорически):
— Будете с Лидкой жить рядом. В случае чего она поможет тебе. Мало ли что у тебя, безголовой, в студенчестве случится, — бормотала родительница, возвратясь с огорода, где проводила практически все время с марта по ноябрь.
Нельзя сказать, что наш участок в десять соток был прямо реальным кормильцем, но в её памяти ещё были живы сложные восьмидесятые, голодные перестроечные 90-е, о которых она нам периодически напоминала, собственно:
— И все здесь выжили-то исключительно благодаря нашим картошке, патиссонам, кабачкам, курам и кроликам. Да! А ну, быстро за лопаты. Несите ведра!
И все мое детство мы покорно несли: ведра, вилы, лопаты, тяпки, стремянку, полиэтиленовую пленку для парника и теплицы, изоленту и смолу для привоя, табак — посыпать бутоны пионов от муравьев, комбикорм для кур, «траву и моркву» для кроликов…
К счастью, после того, как родители развелись, вопрос с курами и кроликами был закрыт. Так как ими занимался отец, и при разделе имущества, мы с Лидой достались маме, а куры-несушки и породистые кролики — отцу.
— Неравноценно, вообще-то, но что люди скажут? — ворчала тогда часто матушка, но потом как-то смирилась.
После развода, кроме работы на своем химкомбинате, всю энергию, силы и вдохновение наша мать посвятила огородному хозяйству.
Поэтому Лидка через пару лет после развала нашей семьи и расселения родителей очень быстро и целенаправленно сбежала «взамуж», а я изо всех сил училась. Просто уже тогда понимала, что жить с матерью, которой ты не нужна, но которая регулярно тебя воспитывает, — удовольствие так себе.
Замужество не казалось мне отличной идеей, потому что развод мамы с папой сказался на детской психике сильнее, чем на подростковой. И если для Лидки выйти замуж было логичным шагом для того, чтобы покинуть отчий дом, то для меня замужество виделось неким затяжным прыжком в глубокую яму, где в итоге ты все равно разбиваешься об острые камни предательства.
Брак на долгие годы стал для меня олицетворением страданий, боли и страха.
То есть выход у меня был один: учиться, учиться и учиться, как завещал тот, чей мраморный бюст мать наша регулярно использовала в качестве гнета при закваске капусты.
Поэтому планы на свое студенчество, если удается поступить на бюджет, я строила конкретные. И подруге своей единственной так и говорила:
— Первые три года я работаю на зачётку, а дальше уже она работает на меня. Плюс я, наверно, смогу позволить себе найти подработку ближе к четвёртому курсу. А может, получится и раньше чего-нибудь с репетиторством. И тогда, к концу учебы, я, вероятно, буду обладать и знаниями, и навыками, и каким-никаким опытом работы. То есть и устроиться после получения диплома смогу получше. И квартиру снять, и в райцентре остаться.
Тайка завистливо вздыхала и соглашалась:
— Это было бы идеально.
Крутой нрав матушки моей секретом в нашей дыре ни для кого не был, и желание мое бежать без оглядки да подальше тоже.
Хотя истинную величину моей радости от возможности умчать в большой город из-под гнета родни мало кто представлял, да я и не распространялась особо, разве что тихонечко, Тае на ухо.
Но я, конечно же, на Лидкину помощь никогда не рассчитывала.
Так, просто знала, что нужно будет отвезти от мамы гостинцы, потискать племянника, которого видела примерно года три назад последний раз, да и честь знать.
Тут-то гром и грянул.
