Он меня не отпустит - Надежда Марковна Борзакова
Закрыв глаза, я отдавалась музыке. Двигалась, покачиваясь в такт и наслаждалась ритмом. Танцевать я обожала. Это помогало отвлечься и забыть обо всем на свете. В какой-то момент моей шеи коснулось липкое, влажное дыхание, а в нос забрался мерзкий запах перегара.
— У-у, детка, — мягкие потные ладони легли на мои бедра, рывком притягивая к мужскоему телу.
Я дернулась, обернулась, сбрасывая их.
— Не трогайте меня! — голос зазвенел от охватившей меня паники.
— Да че ты, — рыкнул, дыша перегаром, парень, — Иди сюда…
Грубо схватил меня за предплечье, дергая к себе.
— Девушку отпусти! — с угрозой прозвучал из-за моей спины знакомый голос. Только теперь вместо бархата, он был как сталь. Резал по нервам острым клинком.
— А если нет…
Я не успела заметить, как это случилось. Вот Демид просто стоит напротив, а вот пьяный урод уже валяется на полу, жалобно скуля и зажимая рукой нос. Вот Демид хватает его за грудки и, приподняв, бьет снова…
— Дем! Дем, хватит, — это Леша.
Он и Артем пытаются его оттащить, но Демид легко вырывается, отталкивая парней.
— Демид! Не надо! Не надо, пожалуйста, — залепетала я, неизвестно как протиснувшись между ними всеми ивцепившиесь в твердое, как камень, предплечье. Поймала его взгляд. Тот был темный и абсолютно безумный. Пугающий. Словно Демид смотрел сквозь меня и абсолютно не видел.
— Мне страшно! Пожалуйста…
Ледяные руки сомкнулись на мне, привлекая к рвано вздымающейся стальной груди.
— Все! Не бойся ничего, — сдавленный хриплый шепот.
Несколько секунд. Словно все исчезло. Музыка, гомон голосов и их обладатели, витающие в воздухе паника и агрессия. Словно остались только мы. Я и этот мужчина, в объятиях которого я и правда ничего не боялась.
— Я не понял! Это что здесь происходит?! — сквозь грохот пульса в ушах пробился голос Степы.
Глава 2
— Степа, вот тот парень, — дрожащей рукой я указала на пьяного урода, которого вытаскивала из зала подоспевшая охрана клуба, — пристал ко мне, когда мы с девочками танцевали. А Демид заступился…
— Ты какого руки распускаешь, м? — словно не слыша моих сбивчивых объяснений, зарычал Степа на Демида. — Это моя невеста, ублюдок!
— Ты кого ублюдком назвал? — двинулся на него Демид. — Пошли выйдем…
Если бы я была на месте Степы, то лучше бы провалилась сквозь землю, чем согласилась куда-то “выйти” с Демидом. Огромный, с темнеющими в свете клубных огней татуировками на мощных предплечьях и бешеным взглядом похожих на темные провалы глаз на бледном, как мел, лице он выглядел до смерти пугающим.
— Та-ак, парни, — бесстрашный Леша встал между ними, выставив вперед открытые ладони. — Это недоразумение, понятно? Степ, никто руки никакие не распускал. Дем действительно защитил Сашу — и все. Это все видели, да?
Окружившие нас ребята, каждую секунду готовые вмешаться, закивали.
— Он мой хороший знакомый, это его клуб, кстати. Давайте, успокаивайтесь оба…
— Я спокоен, — рыкнул Дем, как-то умудряясь не повышая голоса перекрывать музыку. — А твой друг пусть за языком следит, а то отхватит…
— Степ, — Леша многозначительно посмотрел на него.
— Ладно… Я не так понял, — выдохнул Степа, отведя взгляд. — Извини.
Когда протягивал Демиду руку, та дрожала. Мелькнула мысль, как это жалко выглядит, и я укорила себя за нее. Не поперлась бы танцевать, ничего бы такого вообще не было.
— Я ушел, — проигнорировав этот жест, сказал Леше Демид. — Надо с секьюрити порешать.
И, смерив так и стоящего с протянутой рукой Степу презрительным взглядом, криво усмехнулся и двинулся через танцпол к противоположной стороне зала. Другие гости испуганно расступались перед ним, освобождая дорогу. Я их понимала. Пусть ты и ни при чем, а страшно под горячую руку такому попасть. От него прямо-таки исходит какая-то первобытная агрессия и сила, мощная как ураган.
— Все, идемте за стол, — сказал Леша.
— Нет, я тут не останусь, — отозвался Степа. Извини.
— Да, поехали домой, — дрожащим голосом затараторила я.
Неловко попрощавшись со всеми я на дрожащих ногах двинулась следом за Степой к выходу из зала. Забрав из гардероба шубу не сразу даже смогла попасть рукой в пройму рукава, а Степа с ней не помог, как делал всегда, когда был зол — забывал о галантности.
Снег на улице перестал, но стало очень и очень холодно. Я поежилась чувствуя, как дрожь во всем теле усиливается.
— Я не понял, Александра! — идущий впереди Степа так резко развернулся ко мне, что я, затормозив, чуть в него не врезалась. — Ты с какого задом перед всеми вертеть начала, м?
— Я просто пошла танцевать. С Машей и Кирой, — внутренне сжимаясь, пролепетала я.
От мужской агрессии, направленной на меня, мне всегда хочется плакать. Вот и сейчас слезы наполнили глаза и перекошенное гневом лицо Степы расплылось перед ними.
— Я разрешал одной танцевать, м? Когда, напомни? — рыкнул он, больно хватая меня за предплечье и дергая к себе.
— Прости…
— Прости… Из-за тебя весь вечер испорчен! Посмотри, до чего ты меня довела! чуть в драку не полез с отморозком этим!
— Он не отморозок, — вырвалось у меня.
— Да-а-а? Может я еще чего-то не знаю? — брызжа слюной, рявкнул Степа, склоняясь к моему лицу. — Может это ты для него задом виляла?
— Демид — друг Леши. Твоего друга, Степа, — выдавила я. — По-твоему, он водится с отморозками, да? Тогда зачем ты с таким дружишь? Я предлагала вообще сюда не ехать, а ты сам сказал, чтоб ехала без тебя и я это сделала…
В конце фразы я не выдержала и разрыдалась. Было очень обидно и больно. Степа очень хороший. Добрый, заботливый. Но злоба от ревности делает его словно другим человеком. Страшным и жестоким.
— Чтоб больше такого не было, понятно?
Я задергала головой в знак согласия.
— Все, хватит реветь, — отпустив предплечье, он прижал меня к себе. — Все.
Мужские руки ощущались как тиски на теле. Эти объятия ни капельки не походили на… Мысленно шикнув на себя, я зажмурилась.
— Поехали домой.
Обхватив тяжелой рукой за шею, Степа отвел меня к машине. Завел мотор, включил печку и стал держать над ней руки лодочкой, согревая.
На его скулах все еще играли алые пятна и ходили ходуном желваки, глаза дико сверкали из под слегка сведенных бровей. И ехал он потом превышая, несмотря на погоду. Резко перестраивался и входил в повороты иногда поскальзываясь, от чего мое сердце уходило в пятки от страха. Но я молчала. Нельзя его в таком состоянии трогать, нужно дать успокоиться. И потом все будет хорошо. У всех свои недостатки. У Степы, например, ревность. Но таким,
