Последний февраль - Алексей Андреевич Кондрашин
Причиной же недуга врач считал слабый мышечный корсет указанного отдела позвоночника и чересчур долгое нахождение Вали в сидячем и согнутом положении каждый день. А какое еще может быть положение у школьного учителя младших классов?
Спустя несколько недель добросовестного исполнения рекомендаций врача, Вале стало значительно лучше. Голова перестала болеть, да и просто самочувствие значительно улучшилось.
Однако та история заставила Михаила понервничать. В то время он уже работал на своей текущей работе и, соответственно, не мог находиться рядом с Валей в момент ее недуга. Осознание того, что где-то там маленькой хрупкой Вале плохо, а он далеко и никак не может ей помочь, очень терзало его и чем-то тяжелым и неприятным давило изнутри. После той истории он регулярно стал справляться о ее самочувствии.
— Все отлично, — весело ответила она.
Михаил не был по-настоящему удовлетворен этим ответом. Он знал, что Валя будет храбриться и не покажет свою слабость даже если ей плохо.
— Точно? А голова… — дотошно докапывался он.
— Ой, Миш…Хватит уже-е-е-е-е-е, — передразнивая голосом, сказала она.
— Ладно, все.
— Ответька лучше, дорогой мой, что ты сегодня ел?
На секунду повисла тишина. Михаил разгадал ее замысел.
— Опять ерунду какую-нибудь? — лукаво спросила она.
— Почему же ерунду? На завтрак, например…кашу ел. В обед в столовой на первое …суп, а на второе пюре с котлетой. Сейчас, вот недавно, пасту с мясом ел.
— Хм…кашу говоришь? Это из пакета которая? Кипятком, которую нужно залить? Ну-ну. С обедом ладно, пойдет. Интересно что это ты за пасту такую с мясом ел? Макароны, небось, с сосисками? Угадала?
Он был разбит в пух и прах.
— Угадала, — признав свое поражение, ответил он.
— Я же говорила — ерунду ешь. Меня про здоровье спрашиваешь, а сам питаешься кое-как. Желудок посадишь свой. Говорили же уже сколько раз, Миш. В той же столовой покупал бы себе чего-нибудь, чтобы дома можно было просто разогреть, раз ты готовить нормальную еду не хочешь.
Она тяжело выдохнула, как выдыхает мать после того как отчитала свое непутевое дитя.
— Ладно, ничего. Скоро я приеду. Буду тебя откармливать.
После этих слов Михаил улыбнулся. Ему было приятно, что на свете есть человек, которому он не безразличен и который переживает за него. Однако если бы его спросили об этом прямо, то он, конечно бы, в этом не сознался. Сознаться в таком означало бы ущемить свою мужественность. Глупость конечно. Но так почему-то думал сам Михаил.
— Валь, — взяв строгий тон, начал Михаил. — Момент один.
— Что такое? — встревоженная такой интонацией спросила она.
— Ничего серьезного, расслабься, — почувствовав обеспокоенность Вали, Михаил изменил тон. — У меня на работе один коллега деньги взаймы взял. Сказал, что к концу рабочего дня вернет. Но так и не вернул. А это были деньги тебе на билет. После работы хотел тебе перевести. Вот…
— Ну и ладно. Я завтра на работе у Ирки займу.
— Не нужно! — тут же взбунтовался Михаил. — Не нужно ни у кого занимать. Завтра коллега вернет и я после работы тебе переведу. Слышишь, Валь? Не нужно занимать!
— Хорошо! — передразнивая его, ответила Валя. — Не буду занимать. Просто переживаю, что билетов не останется. Как в прошлом году, помнишь?
— Помню.
— Просто я очень соскучилась. Хочу уже купить билет и поскорее к тебе прилететь.
— Знаю, Валь…
— Миш, а знаешь кое-что еще?
— Что?
— Я тебя очень сильно люблю.
Повисла секундная тишина.
— А ты меня любишь, Миш?
— Валь!
— Что, Мишь?
— Все!
— Что все?
— Давай не начинай это.
— Ох, как же для тебя это все тяжело, — смеясь, говорила она. — А ну давай говори! — с деланной серьезностью сказала она.
— Я тебе уже один раз это говорил. С тех пор ничего не изменилось. Если что-то изменится — я сообщу, — выдавил из себя Михаил.
Был слышен ее радостный смех.
— Хочу снова засыпать на твоем плече. И не поверишь, но я даже соскучилась по твоему храпу.
— О-о-о-о-о-о, ничего себе! Видимо ты, действительно, сильно соскучилась. Я это запомню и ты тоже запомни, пожалуйста. Когда снова будешь меня толкать в бок — вспомни вот эти свои слова, — весело сказал он.
— Скучаю по тебе…
— И я, Валь, по тебе скучаю. Отдыхай ложись. А то мне и так неудобно за такие поздние звонки.
— Ой, да брось ты…
— Все отдыхай, Валь, спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Миш. Целую тебя.
— И я тебя.
Когда Валин голос исчез в телефоне, в комнате снова наступила тишина. В голове Михаила остатками, постепенно исчезающими где-то вдали, все еще звучал ЕЕ голос. Он представил ЕЕ и на его лице сразу же появилась улыбка. С этой улыбкой он и заснул. На один день он стал ближе к встрече с Валей.
Следующим утром, когда Михаил уже подходил к своей работе, еще издалека он увидел знакомую физиономию. Не лицо, а именно физиономию. Таковой она стала после вчерашнего дня.
Иван, окруженный немногочисленной толпой возле курилки, вальяжно пускал сигаретный дым и, судя по всему рассказывал что-то очень интересное. Подходя, Михаил специально замедлил шаг в попытке услышать о чем говорит Иван.
— Сашка, которая из бухгалтерии? — спросил кто-то из толпы.
В ответ Иван молча и важно кивнул, расплывшись в жирной улыбке.
Толпа одобрительно загудела.
— Пришлось, конечно, потрудиться. Но дело того стоило, — тут Иван, взяв сигарету в зубы, своими ладонями изобразил как пытается обхватить два больших невидимых круглых нечто в районе своей груди.
Толпа уважительно загудела.
— Она говорит: «Вначале хочу в ресторан», — пытаясь изобразить женский голос, сказал Иван. — Ну мы и пошли сначала в ресторан.
