Возвращается муж из командировки… - Дарья Волкова
Черт. Сейчас все филенку издерет. Одни убытки с этим гостем!
— Фу! — на пределе голосовых связок рявкнула я. Кефир перестал шкрябать, но испустил вой, который перекрыл все, что он издавал до этого.
— А у тебя там… дверь крепкая? — шепотом спросил горе-любовник.
— Покрепче твоих нервов! — огрызнулась я.
Он вздохнул, но промолчал. И я решила, что сейчас настал наиболее подходящий момент, чтобы высказать ему все. И подбоченилась. Читать лекции о морали всегда удобнее именно в этой позе.
— Вот с такими звуками тебя в аду будут черти на сковородке жарить! — запустила пробный шар я. Голопузик вытаращился на меня так, будто я стала выть и шипеть, как Кефир. Черт. Оказывается, во мне пропадал проповедник. — Да-да! — я даже подняла вверх обвиняющий указательный палец. — За прелюбодеяние еще и не то полагается!
Гостюшко мой некоторое время все так же ошарашенно смотрел на меня. Ну, хоть рот прикрыл — и на том спасибо. Поерзал рукой, которой держал полотенце — очевидно, влажное полотенце по-прежнему доставляло ему дискомфорт. А мне этот факт доставлял, наоборот, удовольствие. Потому что нечего обманывать хорошего человека, соседа и мужика Миху!
— Слушай, дай мне какие-нибудь штаны. Пожалуйста, — наконец, выдал он.
— Сейчас прямо! — я только разогналась. — Голым отсюда пойдешь!
— Ты чего такая злая?
— А ты, блядь, добрый! — рявкнула я. — Чужую жену шпилить в отсутствие мужа — это просто образец добродетели. Сейчас зарыдаю от умиления!
— Если что, я не знал, что она замужем! — ответно вдруг рявкнул мой гость.
Не в том я была состоянии, чтобы проигнорировать эти слова. Потому что они были слишком похожи на правду. Потому что это было вполне в духе Юли-пиздюли. Но я все же уточнила на всякий случай.
— Правда, что ли?
— Правда, — он тоже стал говорить спокойнее. — Если бы я знал, я б с ней ни за что не поехал. На хрен мне такие приключения?
— Так ты что… Ты с ней раньше не был знаком?
— В клубе сегодня подцепил, — буркнул он.
— А кольцо обручальное на пальчике? — продолжала следствие я. Во мне, оказывается, не только проповедник, но и следователь пропадал. Впрочем, говорят, это врожденные женские умения.
— Не было у нее кольца! Что я, дурак, что ли? Или слепой?!
— Да кто тебя знает? А что, и наличие мужских вещей в доме тебя не смутило? — продолжила допрос я, пытаясь нарисовать полную картину произошедшего.
— Ты думаешь, мне было до разглядывания интерьеров?! — снова принялся огрызаться мой гость.
— Так страсть захватили? — съязвила я.
— Пьяный я был. Да и она… тоже.
— Да брось заливать! — возмутилась я. Потому что вид у Юлькиного любовника был, конечно, нелепый — любой будет нелепый в одном вафельном полотенце и часах. Но при этом он был абсолютно вменяемым на вид. И речь четкая. Не пьяного вообще не похож. — Ты не пьяный.
— Знаешь, как отрезвляет, когда ты нагишом перелезаешь на высоте восьмого этажа с балкона на балкон! — в компанию мне подбоченился гостюшко. И таки уронил полотенце.
Я в лучших киношных традициях закатила глаза, пока нудист «одевался». И мысленно задавала вопрос: «Господи, ну почему мужик в срамном месте такой нелепый?! Да черт с ним, что нелепый — зачем он там такой волосатый?!».
— Слушай, ну дай ты мне какой-нибудь одежды. Очень тебя прошу. Надо же мне в чем-то… отсюда уйти, — услышала я и опустила взгляд, до того устремленный в потолок.
Смерила парня внимательным взглядом. Голос его был примирительный и просительный. В голове у меня, конечно, мелькнула мысль предложить ему кружевные стринги — водилась у меня таких целая пара — на парадный блядский выгул. Но я уже понимала, что это будет зря. Потому что по всему выходило так, что сказал мой голопузый гость правду. И был во всей этой странной, неприятной и одновременно, необъяснимым образом, забавной ситуации один-единственный виновный — Юлька. Гулящая баба моего соседа. А все преступление стоящего напротив меня парня, который прикрывался влажным вафельным полотенцем, состояло в том, что он напился в компании малознакомой бабы и поехал к ней. Такое себе прегрешение, прямо скажем. Кто, как говорится, не бывал в такой ситуации? Я не бывала, но отчетливо представить — могу.
Кефир, словно почуяв мою слабость, предупредительно взвыл, но я уже приняла решение. И отвернулась к шкафу.
Выбор был невелик. Потому что я и мой гость были в абсолютно разных весовых категориях, и из моих вещей ему подошли бы разве что мои лосины для спорта. Лосины у меня имелись, а вот со спортом как-то не сложилось. Лосины были с приличным содержанием эластана, но и то я сомневалась, что Юлькин полюбовник сможет натянуть их на свои мощные бедра. А с верхом… из верха я могла ему предложить только худи-оверсайз, но мне его стало, откровенно говоря, жаль. Оно было новое и от того любимое — ибо с обновками в гардеробе у меня было скудно. Зато я вспомнила, что еще с прошлого года у меня в шкафу, где-то в самом низу, валяются вещи, в которых мне мой двоюродный брат Славка помогал делать косметический ремонт в моей скромной студии. Их-то я и выудила и обернулась.
— А ты мне их вернешь?
— Конечно! — голопузик смотрел на тряпки в моих руках как на нечто очень вожделенное.
— А как я могу тебя верить? — во мне снова проснулся тролль. Этому, наверно, способствовал очередной вой Кефира. Гость мой на него нервно дернулся.
— Да верну я тебе их, верну!
— Мне нужны гарантии.
— Какие, интересно?! — снова рявкнул он. Видимо, близость получения хоть какой-то одежды ослабила его самоконтроль. — У меня с собой ничего нет! Все мои вещи остались… там! Если у тебя есть идея, чем, кроме слов, я могу гарантировать тебе возврат твоих вещей — предложи.
Я молча смотрела на его руку. Ту самую, которой он по-прежнему придерживал полотенце. Но меня интересовало не то, чтобы было спрятано под полотенцем. А то, что находилось на этой руке.
Мой гость, судя по его округлившимся глазам, сначала истолковал мой взгляд как-то превратно. Хрен его знает, что в его резко протрезвевшей голове мелькнуло — может, он подумал, что я попрошу рассчитаться за вещи прямо сейчас и натурой. Но правильный ответ сообразил он достаточно быстро. И резким движением
