Вернуть Боярство 3 - Максим Мамаев
Я не раз читал о том, как люди устраивали настоящие каскады облав на тварей, вырезая их едва ли не под чистую. Как в прошлом вырезали существ подчистую — и ничего. В этом заключалась настоящая, великая магия Разломов — год, два, максимум три и все все возвращалось на круги своя. И ничего с этим поделать было нельзя…
Так дела обстояли везде, не только в Российской Империи. Наш Разлом считался крупнейшим, но даже так — он был отнюдь не единственным. В пустыне Сахара был второй, на узком перешейке между Северной и Южной Америками — третий, в самом центре Европы, там, где когда-то была Швейцария — четвёртый, посреди Средиземного моря — пятый…
И это не считая полностью подвластных тварям Австралии и Антарктиды. Впрочем, на этих двух материках порождения Разломов были отчего-то очень слабы. При большом желание, Великие Державы могли бы зачистить из оба — но особой выгоды в этом никто не видел. Да, европейцы и САСШ держали там свои фактории и понемногу даже осваивали эти земли — туда было очень удобно ссылать «лишних» людей, вроде никому не нужных бедняков и преступников, плюс мелкие Рода, которым не нашлось достойного места на родине, обычно пересилялись туда, постепенно колонизируя оба материка. В основном, конечно, Австралию — но были и те, кто плотно работая со стихиями Льда и Воды умудрялся создавать свои поселения и на материке вечного льда.
В общем, сейчас, когда наступил очередной холодный вечер в уже надоевших лесах, мы сидели у негромко потрескивающего костерка. До города оставались считанные километры, не больше десяти, но Петя совсем выбился из сил за долгий дневной переход. Сейчас парень был слабейшим из нашей троицы… Вернее даже не так — он изначально был слабейшим, но с учетом того, насколько возросли силы моей ручной мары после того, как я перешел на четвёртый ранг, разница стала просто колоссальной. А так как потерять один единственный вечер было для меня вполне приемлемо. Ничего страшного, потерплю последнюю ночевку на природе.
— Ну как, Алка, получается? — поинтересовался я, глядя на языки пламени костерка.
На этот раз самого обычного, без особой магии. На неё сейчас доваривалась похлёбка, приготовленная молодой женщиной, и мне не терпелось отведать горяченького. Сородичи Алтынай щедро поделились солью, специями, крупой и даже свежим мясом, так что я предвкушал первую за последние недели действительно вкусную пищу.
— Сложно, господин, — со вздохом призналась девушка. — В тот раз сила активировалась будто сама по себе — я чувствовала, что должна помочь тебе любой ценой, и она будто сама собой хлынула. Но сейчас, когда никакой опасности нет, ничего не выходит. Она во мне, я чувствую, как где-то около сердца она пылает жаром, но вот контролю она почти не поддается.
Над поднятой правой ладонью девушки периодически пробегали тонкие-тонкие, едва уловимые глазом разряды электричества — всё, что она могла выжать из своего дара здесь и сейчас. Что ж, в целом — этого следовало ожидать. Мои молнии — это не просто банальное электричество, которое при помощи небольшого усилия может вызвать любой чародей. Эти молнии, каждая из них, отвечали за отдельный аспект чародейства. Вершина моих чародейских умений, сила, способная при правильном применении и определенной удаче привести меня к рангу Владыки одного из Планов… А то и к чему-то большему. И пусть синие были вроде как самыми простыми — тем не менее, они при этом были ещё и фундаментом, основой, на которой стояло остальное здание. И Алтынай придется учиться владеть этой силой — ведь её она могла развивать свои силы, не полагаясь на пожирание магов и иных существ, наделенных силой. И судя по всему — ей больше не требовалась пища из разумных. Что не могло не радовать.
— Молния, которую ты от меня получила, требует огромной самодисциплины и силы воли, — пояснил я. — Это не та сила, которую можно обуздать лишь одними эмоциями. Тебе потребуется немало времени и громадное количество усилий — но оно окупиться. Ты сумеешь крушить защитные чары врагов, усиливать своё тело, бить различными чарами на основе этой силы… Эта злая, разрушительная магия, непокорная и коварная — но овладев ею, ты станешь вровень с подавляющим большинством Мастеров, включая тех, кто происходит из великих Родов Империи. А сейчас… Дай-ка свою руку.
Девушка прекратила попытки использовать молнию самостоятельно и вложила свою небольшую ладошку в протянутую мной руку. Та-а-а-к… Я закрыл глаза, погружаясь в незримую связь, что была между мной и девушкой. Прежде я бы, может, этого и не сделал — это работало в обе стороны, и пока я рылся в ней, она тоже могла ощущать мою суть. И в отличии от меня, занятого исключительно подбором актуального подхода к её обучению, она воспринимала мою самость… Бесцельно и безбрежно — это было сродни тому, что бы любоваться проявлением стихии и подмечать её детали. Но мара доказала свою верность окончательно, как по мне — в тот миг, когда рискуя жизнью напала на целого Мастера. Так-то в открытом бою ни один Адепт её уже, наверное, не одолеет — у неё вырос и объем доступной маны, и тело стало физически сильнее, так что даже не умея толком призвать молнию, она всё ещё была грозным врагом. Но вот любой Мастер её, без дарованной мною силы, размажет по земле безо всяких вариантов. В тот раз, будучи на сильных эмоциях, она использовала новообретенный дар неосознанно — но кто знает, выйдет ли подобное в другой раз?
— Господин… — потрясенно прошептала девушка. — Что это⁈ Это ваша суть⁈
— Это суть моей силы, — сухо бросил я, не отвлекаясь. — И то, чем я с тобой поделился. И буду делиться в будущем — если будешь верна мне.
Девушка узрела семь разноцветных проявлений моей личной магической силы — Семь Цветных Молний. И увиденное потрясло её до глубины души. Что ж, это неудивительно — эта сила была на голову выше любого Мага Заклятий этого мира. По крайней мере, я так думаю — ведь при одинаковом магическом фоне в моём прошлом мире было на порядок меньше достигших потолка развития, в отличии от этого. Ну и плюс срок жизни Магов Заклятий — пару-тройку веков против Великих, что могли жить почти вечно. Ни одного случая, когда кто-либо моего ранга погибал своей смертью, я лично не знал. Только насильственной смертью — но учитывая, что каждый из нас был основой военной мощи своих государств и в каждом конфликте участвовал лично, гибли мы не так уж редко. Я знал лишь о двух воистину долгожителях — Мерлин и Абэ-но-Сэймэй. Двух психопатов, развязавших войну, едва не покончившую с человеческой цивилизацией ещё в те дни, когда я только-только стал Великим… Чудовища неизмеримой мощи, с которыми даже я, на пике своих сил, не сумел бы выйти один на один. И мерзкие твари, возвестившие о своем видении нового мира и устроившие страшнейшую бойню в истории…
— Так, — собрался я с мыслями. — Ты здесь? Слышишь меня?
— Да, господин, — ответила Алтынай.
— Тогда представь себе, что твои вены — это огромные реки, — начал я. — Представь, что твоя кровь — это моря и океаны этого мира, твои лёгкие — его небеса, питающие воздухом всё живое на земле, твои плоть и кости — острова и континенты… Представила?
— Д-да, — неуверенно ответила она.
Что ж, никто не говорил, что будет легко. Да и я не мастер аналогий, надо признать…
— Ты — это весь мир, — продолжил я. — Крепко запомни эту мысль. Мир — это ты, ты — это мир… А где-то в глубине этого мира есть его сердце, что насыщает его своей силой. Сердце это — тот Дар, который ты получила от меня. Я дам тебе несколько минут — постарайся настроиться на то, что я сказал.
Закрывшая глаза девушка сосредоточенно кивнула, пытаясь следовать моей мысли. Котел с похлёбкой всё сильнее кипел, уже разбрызгивая небольшие порции нашего будущего ужина прямо в костёр, но внимательно наблюдавший за нами Петя встал и снял его с костра. Я лишь кивнул парню, и, выждав условленное время, обратился к девушке.
— А теперь представь — весь мир, вся его сила, все его чудеса и вся его магия стекаются в одну-единственную точку, — продолжил
