Братство бумажного самолётика - Екатерина Витальевна Белецкая
– Во, вторая крыса думалку включила, – обрадовался Комар. – Давайте, шевелите булками, пошустрее.
– И где мы это всё возьмём? – безнадежно спросил Ян.
– Да хоть в Пермь сгоняйте, но чтоб к вечеру было, – Комар вытащил из пачки сигарету, понюхал, скривился. – «Памир», блин. Самые вонючие притащили… уроды…
– Не было других, – сказал чистую правду Ян.
– Не было других, у-тю-тю, – передразнил его Комар. – А надо, чтобы были. Док сегодня «Герцеговину» курил, сам видел. И где?
– У дока в кармане, – зло произнес Ян. – Как я тебе достану оттуда?
– Ниипет, как, – хмыкнул Комар. – Попроси. Вы ж нытики оба, найдите дока, и в ножки упадите.
– Да пошел ты, – Пол разозлился. – Сам падай. Что было, то принесли, отцепись уже!
– Да щас, – процедил Комар. – Всё, валите. К вечеру чтоб тут были, а иначе…
Он не договорил. Мрачно зыркнул на Яна с Полом, а потом сплюнул себе под ноги.
– Ползи, крыса, – приказал Коврига. – Ползи-ползи. После ужина тут, ясно? Чтоб как штык!
* * *Эту чёртову игру в крысу придумал, разумеется, Комар – и играть заставлял всех старшеклассников, от седьмого класса и до последнего. Мальки в крысу не играли, потому что для этого не годились, всякие же мелкие поручения Комар заставлял их выполнять просто так. Правила игры были просты: избранные Комаром жертвы, числом всегда вокруг десятка, вызывались после отбоя в коридор, и по очереди тянули из пучка травинки, среди которых была одна короткая. Тот, кто вытягивал короткую травинку (или, по зимнему времени, бумажку с оторванным краем), становился крысой, и был обязан сутки прислуживать Комариной банде, причем услуги эти зачастую были не только воровством, которым вынужденно промышляли сегодня братья Фламма. Полу и Яну в этот день ещё, считай, повезло – ведь Комар мог заставить делать куда более мерзкие вещи. Отказаться от игры, разумеется, было невозможно, потому что отказавшийся получал от Зота порцию песочной колбасы, то есть кто-то из банды держал провинившегося, а Зот в это время избивал его самошитой колбаской, в которую был насыпан песок. Избивал жестоко и страшно, и самым скверным было то, что синяков после таких избиений не оставалось, даже воспитателям не пожалуешься. Жаловаться, впрочем, не рисковал никто, потому что за жалобу прилетало сперва от Комара с компанией, за стукачество, а потом от завуча – за неумение решать проблемы самостоятельно…
– Ладно, поплавки сопрём на рынке, день базарный, – обреченно произнёс Ян, когда они вышли с территории завода, и направились к посёлку. – Леску тоже…
– А хлеб с картошкой и сигареты? – спросил Пол. Выглядел он несчастнее некуда. Ян вздохнул, задумался.
– Не знаю, – признался он. – Понятия не имею. По огородам пройти, что ли?
– Соли в жопу захотел, по огородам? – с отчаянием спросил Пол. – Они нам пройдутся.
– Может, попросить? – Ян задумался.
– У кого? – обреченно произнёс Пол. – И сигареты ещё… блин, как бы дока подловить, а? Если подловим дока, добудем хотя бы сигарет.
– Угу. Иначе отловим от Зота по почкам, – вздохнул Ян.
Быть им сегодня битыми, понял Ян. Комар поставил невыполнимую задачу, он, видимо, вознамерился обеспечить себе завтра поход на рыбалку – их руками. И ещё спасибо, что ему понадобилась только картошка и хлеб, мог ведь потребовать и лук, и морковь, и лавровый лист, и перец. Комар был большой эстет, и Ян подумал, что Комар, видимо, возжелал отведать ухи из местных карасиков, и… и варить эту уху, разумеется, будет следующая крыса. Специально выбранная для этой цели крыса, которой сегодня вечером подсунут короткую травинку.
* * *Вопрос с картошкой решился на удивление просто – потому что в этот день в детдом как раз привезли картошку, и не только её, и братья, вовремя оказавшись в нужном месте, помогли с выгрузкой, за что баб Зина оделила их и картошкой, и парой морковок, и даже большой жухлой луковицей. Иначе как чудом это совпадение объяснить было невозможно, и чудо это повлияло на братьев просто сказочным образом – они приободрились, и выпросили у баб Зины ещё полбуханки вчерашнего черного, которую та не очень хотела отдавать, но всё же отдала, по доброте душевной. Поскольку хранить хабар им было негде (в общей спальне такое добро не залежалось бы), потащили к Комару, на завод, вызвав у компании веселое изумление. Сразу посыпались реплики, что крыса-то сегодняшняя могёт, и хорошо, пусть теперь дальше могёт, может, и без лечения песком обойдётся. Упоминание про песок обрадованных братьев слегка отрезвило, и, поразмыслив, они отправились в Морозново, на рынок – пытать удачу дальше.
…Ночью прошел дождь, и это было хорошо, потому что дождь прибил дорожную пыль, шли поэтому легко, и до Морознова добрались за двадцать минут. Пол по пути развлекался тем, что сшибал прутиком колючие фиолетовые цветочки, которые в изобилии росли на могучих кустах чертополоха по обочине, а вот Ян сделался задумчив, шел медленно, то и дело отставая от брата, и, кажется, что-то прикидывая про себя.
– Чего ты застреваешь? – Пол, наконец, тоже замедлил шаг, а затем и вовсе остановился. – Идём, обед скоро, а нам леску ещё добыть нужно.
– Да помню, отстань, – отмахнулся Ян. – Думаю просто.
– Про что? – с интересом спросил Пол.
– Про самолетики, – Ян нахмурился. – Куда они попадают, а? И кто нам пишет?
– Ох… Ну, Ян, попадают куда-то, – Пол пожал плечами. – Да скоро всё равно станет, куда попадают. Нам туда точно не попасть. Последний год учимся, потом – на курсы, потом в барак. Времени не будет на поле шляться. Ты же понимаешь.
– Нет, не понимаю, – покачал головой Ян. – Этого не может быть, ну, того, что мы с тобой делаем и видим. Так?
– Ну… так, – согласился Пол. – Не может, это ты прав.
– Но оно есть. И вот я думаю, – Ян осёкся. – А если это враг? Если это обман?
– Враг? – Пол удивился. – Да ладно, с чего враг-то?
– А кто? – Ян повернулся к нему. – Сфера же. Давай в следующем самолете спросим, не враг ли он.
– Да какой он враг, – махнул рукой Пол. – Ян, это игра какая-то у нас. И этот, который нам
