Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1974 год
Ну вот, подумалось мне, когда я представил парня, ссутулившегося под тяжестью рации, бредущего под градом, скользящего, падающего и вновь поднимающегося на холм, — разве не пришлось ему тогда собрать все силы, всю волю, как на настоящей войне? И разве это не было похоже на битву со стихией? Но сказать об этом вслух не решился. Люди, что работали здесь, не любили высокопарных слов.
В. Орлов, наш спец. корр.
Кремиковский ритм
9 сентября — 30 лет социалистической Болгарии
Кремиковцы — металлургический комбинат, но для Софии это больше, чем промышленное предприятие. Это часть ее пейзажа. Как Витоша. про которую венский геолог Фердинанд Гохштетер сказал, что она для Софии то же самое, что Везувий для Неаполя. Кремиковцы еще и символ промышленной мощи, инженерной мысли и советско-болгарской дружбы.
Кремиковцы — большая работа, масса вопросов и проблем, требующих безотлагательных решений. Это новые люди — доменщики, сталевары, прокатчики. Это уже история, но это и сегодняшний день, работающий на будущее, и, что бы там ни говорили, без Кремиковцев нет современной Софии.
...Сто лет назад Европа создала нарезную артиллерию, для которой впервые понадобились огромные стальные отливки. Уже вовсю дымили металлургические заводы Круппа; горный инженер Павел Петрович Амосов в Златоусте занимался булатом: английский механик Несмит конструировал паровые молоты. В то далекое время, о котором историки техники говорят, что технический переворот в металлургии был закончен. Болгария находилась под игом, являясь частью огромной и отсталой Оттоманской империи. Технический прогресс шел стороной где-то за горами Стара-Планины, таял пароходными дымами за горизонтом лазурного моря, катился по чугунным рельсам далеко-далеко за виноградниками и полями, которые так любовно умеют обрабатывать болгарские крестьяне. Своего железа в стране еще не было.
Подковы для лошадей привозили из Австрии, из Германии и из Греции контрабандой. Замки, засовы, гвозди и скобы тоже были привозные. И цепи для собак, что покупали богатые селяне, были не из болгарского железа.
Не при царе Горохе, не в незапамятные времена, а уже в XX веке, накануне второй мировой войны, в европейской стране Болгарии на душу населения приходилось своего железа по полкило. По пятьсот граммов, если разделить на всех поровну, и на столетних долгожителей, и на месячных младенцев.
В витринах музеев можно увидеть примитивные домницы болгарских умельцев — «маданы» и «самбковы». Их назвали так по имени городов Мадан и Самоков, где их строили. При всем уважении к создавшим их умельцам ясно, что ни с крупповской, ни с обуховской сталью Болгария конкурировать не могла.
История болгарской металлургии — это история новой Болгарии.
Земля у подножия Балканских гор считалась малоплодородной, не баловала крестьянина и не удивляла взор проезжего диковинами. По цвету она красновата от железистых примесей. И еще говорят — от крови.
В предгорьях Кремиковцев в зелени хвойного леса стоит монастырь, близ монастыря — могила одного из последних четников Христо Ботева и могилы партизан из бригады «Чавдар», действовавших в этом районе в годы войны. Теперь говорят, что предгориям Стара-Планины суждено быть передним краем сражений. Такова судьба. 14 марта 1960 года здесь заложили первые здания комбината.
О комбинате мне рассказывал секретарь парткома завода Бронислав Даскалов.
Бронислав называет себя патриотом черной металлургии. Он считает, что сила нации, ее сегодняшний день и ее будущее встает в сполохах металлургических электропечей, рождается в грохоте и в пневматическом шипении не где-нибудь, а на металлургических комбинатах, и какое будет будущее Болгарии, определяется здесь, в Кремиковцах.
— Кроме металла, мы выплавляем новые человеческие характеры. Очень громко сказано, согласен, но ведь это верно.
— Верно, — соглашаюсь я и задаю обязательный вопрос: — Бронислав, как бы вы описали болгарский национальный характер? Какие черты, по-вашему, самые характерные для современного болгарина?
Этот вопрос показался ему неожиданным. Но отвечать слишком общо ему не хотелось, а для себя он никогда не формулировал, что же представляет собой болгарский национальный характер.
— По-моему, это упорство, — сказал он, подумав. — Пожалуй, именно упорство. Упорство в достижении поставленной цели — характернейшая черта.
...Мне рассказывали о первом дне Кремиковского комбината, о том, как в марте шестидесятого года на мокрое поле, на рыжее, выцветшее жнивье недалеко от деревни Кремиковцы выехал экскаватор «Красный металлист» № 754, и деревенские жители, привлеченные гулом двигателя, вышли поглядеть, что будет.
Экскаватор начал вгрызаться в землю, набрал полный ковш, скинул его в кузов грузовика. Грунт был мокрый и тяжелый. Грузовик лязгнул железным кузовом и резко взял с места. Надо было экономить время.
В комбинатских летописях значится, что день был серый, ничем не примечательный, и эта обыденность рождала в душах собравшихся крестьян некую неуверенность. Неужели на этом месте построят огромный комбинат? И будут плавить сталь? Неужели произойдет чудо?
Для того, кто не видел этого мокрого поля и экскаватора, прорывающего первую траншею, кто не видел никогда металлургических комбинатов, как они строятся и как становятся частью живой жизни, Кремиковцы — чудо.
Комбинаты строят не каждый день, и построить их — непростая инженерная задача. Проблема определяется целиком, когда выясняется, что технические сферы должны переплетаться с человеческими судьбами, рядом со стальными конструкциями должны расти живые люди, выявляться характеры, определяться личности, способности, таланты, и без этого настоящего комбината не бывает. Кремиковцы для Болгарии не просто поставщик металлосырья для нужд развивающейся промышленности, Кремиковцы — болгарское чудо.
Болгария от века считалась сугубо сельскохозяйственной страной. Болгары самозабвенно любят землю, достаточно взглянуть, с какой нежностью и каким уважением обрабатывается каждый клочок, как лелеется каждый кустик и каждый цветок. К металлу такого отношения пока нет, считают одни. Нет, есть уже, говорят другие.
На завод, к верстаку, к станку приходит вчерашний крестьянин. Не обязательно он пришел именно в Кремиковцы и именно с поля. Будем смотреть шире. Пусть этот молодой человек, пришедший на завод, кончил школу, отслужил в армии. Он все-таки еще не рабочий, даже если допустим, что в армии он имел дело с техникой, а в селе работал на тракторе.
Стать индустриальным рабочим сразу же по поступлении на завод невозможно: мало обучиться ремеслу, надо менять уклад жизни, надо чувствовать свое место и свою значимость в огромном коллективе. И все это требует времени. В один день этого не решить.
Болгарская промышленность переживает то, что переживала наша страна в первые пятилетки, когда деревня двинулась в город и вчерашний хлебопашец становился городским жителем. Все это, разумеется, происходит в других условиях, на другом витке спирали, но происходит.
Крестьянская работа непростая и бывает тяжелей, чем в цехе, но она привычней. Она традиционней. И отец, и дед ею занимались, и вот сосед рядом, вся жизнь которого на виду.
Работа на современном промышленном предприятии требует четкой дисциплины труда. Тут нельзя лечь на меже, подремать, перекурить не спеша, если вдруг пришла такая потребность. И отговорок нет — куда спешить, успеется; бывает, день год кормит. Все это для деревни. Присказка в поле, но не на заводе, не на комбинате. В Кремиковцах это не годится.
Работа в цехе диктует свой ритм. Его нельзя понять, его надо почувствовать и вжиться в него.
Кремиковцы вживаются в этот ритм упорно, с достоинством. И навсегда. Как и вся Болгария.
Евгений Добровольский
Георгий Касабов. Неоконченная передача
Отрывки из документальной повести «Неоконченная передача», вышедшей в Софии в Государственном военном издательстве. ...В буднях жизни я как-то не задумывался о том, что бывают такие люди. Но они были. Они пали в бою за самое справедливое дело на земле, во имя всех нас...
В декабре 1940 года в городе Добрич по улице Царь Колоян, дом 24 сняла квартиру молодая супружеская пара — Милка и Петр Владимировы, недавно вернувшиеся на родину бессарабские болгары, бездетные. Жена говорила с легким русским акцентом. Муж ее — на чистом болгарском, с фракийским выговором.
