Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1978 год
Пляши, «Сиверко»!
Плывет пароход по Северной Двине, не спеша распахивая одну излучину за другой. За кормой стеклянно вздуваются волны, и в каждой трепещет холодный синий огонь. Река спокойна и бесконечно разнообразна: она то лавирует среди глухих, матерых лесов, то выводит на широкие волнистые луга с деревеньками-невеличками; берега ее то выстреливают древними, похожими на растрепанных леших лиственницами, то обнажаются кирпично-красными щельями, увенчанными штабелями бревен. С берегов тянет терпким запахом прелого листа, влажным мхом, свежеоструганным деревом. Сквозь перестук пароходных колес пробиваются голоса прожорливых чаек, на высокой комариной ноте звенят моторы встречных лодок, да звонко заявляет о себе ручей, падая в реку с крутого обрыва.
Приближается полдень, и «Катарин» приветствует берега протяжными хриплыми гудками. Песчаные откосы тут же расцветают пестрыми женскими платками, белыми рубахами сплавщиков, старушечьими плюшовками. По утоптанным тропинкам со всех ног несется к пароходу ребятня. «Катарин» отчаянно борется с течением, чтобы прижаться к удобной бухточке, войти в нее, и наконец это ему удается.
Пароход превращается в сцену, зрительным залом становится берег. Толпа восторженно замирает: сейчас начнется...
На палубе в легком хороводном ритме появляются танцевальные пары. Девушки — как синие цветы, нечаянно расцветшие под северным небом. Лихим аккордом взрываются гармони, заливаются рожки и свирели в обнимку с балалайкой. В бесшабашном вихре мелькают цветастые рубахи, сарафаны вьются вокруг ног. Дробь каблуков сыплется как горох...
— И так каждое лето, — рассказывает художественный руководитель ансамбля «Сиверко», заслуженный артист РСФСР Борис Иванович Данилов. — Едва схлынет половодье, мы отправляемся в путь. «Катарин» прошел, и не раз, всю Северную Двину от истоков до устья.
В Доме культуры профтехобразования Архангельска только что закончилась репетиция ансамбля, все устали — это видно по лицам, — и пора уходить домой. Но мои собеседники увлеклись воспоминаниями.
— Однажды после очередного концерта, — говорит Сергей Руфин, репетитор «Сиверко», — к нам на палубу поднялись ветхие старушки с двумя шапками конфет: «Это вам, ребятки, за танцы!» Оказывается, когда мы переодевались, они обошли всех зрителей, а их было несколько сотен, и сбегали в магазин. Конфеты, конечно, пошли по кругу...
— А в семьдесят третьем году, помните? — в разговор вступает Василий Никифоров, ведущий солист ансамбля. — Мы танцевали у запани Боброво, и к Борису Ивановичу пришли сплавщики с великой обидою: что это, мол, «Сиверко» такую короткую программу показывает. А концерт, если помните, шел в обеденный перерыв. «Да мы после ваших танцев сколько хочешь отработаем!» Ничего не попишешь, пришлось нам снова танцевать...
— А как нас в Двинском Березнике встречали? — раздаются голоса. — А в Черевкове, Верхней Тойме, Красноборске?!
Ребята возбуждены и говорят все сразу, помогая друг другу припомнить разные любопытные детали и подробности. Рейсы на тихоходном колеснике «Катарин», который постоянно приписан к ансамблю, совершаются почти ежегодно, но далеко не каждый участник «Сиверко» удостаивается права быть включенным в состав агитгруппы. От артистов требуется абсолютная дисциплинированность, ну и, конечно, хорошие показатели в работе. Если ты школьник — изволь учиться без троек, если слесарь или автомеханик — трудись без брака и опозданий. Борис Иванович Данилов внимательно следит за каждым из девяноста своих воспитанников и перед поездкой отдает предпочтение лучшим.
— Не будь у «Сиверко» такого непосредственного общения со зрителями, как на Двине, — говорит художественный руководитель, — ансамбль потерял бы что-то важное для себя. Что я имею в виду? Прежде всего возвращение к истокам, прикосновение к подлинно народному искусству. Мы нередко восхищаемся тем, как богат северный фольклор. И часто бываем невнимательны к тому, что может вот-вот уйти, кануть в Лету. Поэтому драгоценны даже те малые крохи, которые удается отыскать...
— Значит, цель поездки не только давать, по и брать?
— Совершенно верно. — Борис Иванович встает с места и, напевая мелодию, показывает один из элементов русской народной хореографии. Частые переборы ногами с постепенным и плавным разводом рук. — Эту фигуру, теперь уже почти забытую на русском Севере, нам удалось записать от одной старушки из Мезени... Все произошло совершенно случайно. Бабушка сидела на лавочке, когда я проходил мимо. Поздоровался с ней, узнал о здоровье. Старушка тоже не осталась в долгу: кто ты такой, милок, откуда и по каким надобностям оказался в наших местах? Одним словом, через полчаса я уже сидел в ее избе, прихлебывая чаек, а бабушка тем временем... приплясывала. Ну а другую танцевальную фигуру — закрутку, тоже порядком подзабытую, нам показала жительница Каргополья Анна Докучаева, автор частушки «Коля, Коля, Николай, милый Николашка, ты меня не обмани, как Параньку Яшка...» Вот так и создавался наш танец «Плясовуха». Сейчас он входит в золотой фонд ансамбля...
Этот танец полчаса назад я видел в репетиционном зале. Танец зажигательный, страстный, в нем сплелись игровое действо, гротеск, шутовство — элементы древнейшего искусства, уходящего в глубину веков. Танец — как смелый и дерзкий выход из будничных норм. Глядя на «Плясовуху», вспоминаешь богобоязненных монахов-летописцев, называвших такие пляски «смехотворением», «беснованием», «сатанинским прельщением».
Слава Круглов, Сережа Руфин, Вася Никифоров, Лена Владимирова, Оля Осаулова — каждый танцор несет свой образ, каждый импровизирует по-своему. У Славы рыжий задиристый чуб и отчаянные глаза. Он мечется по кругу, как заводной скоморох, загребает, семенит ногами, выводя замысловатые вензеля, а иногда выкинет такое коленце, что даже румяные девушки покраснеют... Вася Никифоров — весь бесшабашная удаль. У Васи высоко поднятая голова, молодецки выгнутая грудь, молниеносные «дробушки» и присядки: «повернется направо — что сизый орел, повернется налево — что кречет»... Оля с Леной — совсем другое дело. Это воплощение целомудрия. Выступают они, будто павы, будто лебедушки белые плывут; плечиками поводят жеманно, синенькими глазками постреливают. Но изменится музыка, разорвется надвое баян, исторгая долгожданное веселье, и не узнать стыдливых жеманниц. Станут «рубить» чечетку, вколачивая в пол острые каблучки, кружиться в фейерверке вихревых движений. А остальные, взявшись за руки, будут подыгрывать им.
Фигуры в танце, как быстрая горячая речь, переходят одна в другую и снова плывут в едином потоке. Хорошо сказано в одном старом самоучителе по изучению плясок: «Наша родная пляска не имеет, как пляски и танцы других народов, свою определенную форму и, так сказать, рамку, в которой постоянно, по одним направлениям передвигаются танцоры; у нас есть только своеобразные па в достаточном количестве, чтобы создать танцевальную подвижную картину, которой воображение должно дать душу, а исполнители набросать облики, олицетворяющие идею составителя».
— В репертуаре «Сиверко» есть вокально-хореографическая картина, которая называется «Проводы Ломоносова», — продолжает руководитель ансамбля. — В какой-то мере она тоже навеяна нашими двинскими путешествиями, хотя влияние здесь не столь ощутимо, как, скажем, в «Плясовухе». Существует версия, и довольно убедительная: Ломоносов вовсе не бежал из дома от сварливой мачехи, как гласит молва, а был официально отпущен «во град Москву» учиться грамоте. Об этом свидетельствует недавно найденная запись местного прихода, из которой следует, что ему выдали «три рубли» на дорожные расходы. Сумма по тем временам немалая! Ну а когда он уходил из Денисовки, его, конечно же, провожали. Не могли не провожать — это уже наша версия. Ломоносов любил песни и танцы — Холмогоры славились своими хороводами, у него были товарищи, любимая девушка. На основе этнографических материалов мы попытались художественно реконструировать старинные проводы. Музыку вокально-хореографической картины написал архангельский композитор Валентин Лаптев, стихи — Дмитрий Ушаков.
— Реконструкция древнего обряда силами современных ребят?!.
— Понимаю, что вы хотите сказать, — улыбается Данилов. — Нет ли здесь профанации фольклора, трюкачества, эдакой развесистой клюквы? Могу заверить — нет!.. Зрители встретили «Проводы» очень тепло. И прежде всего потому, что участники ансамбля прошли хорошую «выучку» на берегах Северной Двины. Встречи со сказительницами, сказочницами, просто самобытными людьми, общие спевки, танцы — это кое-что значит. Вольно или невольно ребята дышали воздухом древней культуры, учились понимать язык древнего танца, древнего хоровода.
