Про героя Буривоя - Владимир Васильевич Радимиров
— Ха-ха-ха-ха! — довольно расхохотался фальшивый царь, а потом злорадно прорычал: Он мой, этот Гонивойка, а вовсе не твой! Он имущество моё, мой раб, моя вещь! И ежели ты желание имеешь глупое вернуть себе этого недоумка, то разгадай, князь, одну мою загадку. Она такова: кто сидит, тот стоит, а кто стоит, тот сидит, и кто жив, тот мёртв, а кто мёртв, тот жив! Отгадаешь — получишь своего братца, не отгадаешь — получишь шиш!
Ничего не пришло в голову Буривою по поводу отгадки сей загадки. Он сейчас туго весьма соображал, поскольку в сердце его клокотала благородная ярость…
— Не время нам с тобою загадками тут баловаться! — вскипая, словно чайник, он гаркнул, — Выходи-ка лучше на бой, колдун поганый, поскольку смерть твоя за тобою пришла!
— Хэ, смерть! — скривившись презрительно, хмыкнул тот в ответ, — Да неужто ты думаешь, безмозглый ты олух, что плётка Маргонкина хоть чуть-чуточку тебе поможет? Ты дурак, Буянский князь! Это ты у меня сейчас подохнешь — ты, а не я!!!
Последние слова он прорычал до того яро, что Буривой даже отшатнулся назад. Чудовищная злоба, излучившаяся из очей колдуна, буквально его всего прожгла.
А Мардух той порою, не отрывая своего огненного взора от застывшего Буривоя, принялся вытворять руками мановения некие плавные и стал бормотать гортанно странные словеса…
Всё вдруг поплыло и смазалось у князя перед глазами: и дворец изумрудный, и колдующий Мардух, и сам воздух, кажется, бешено закачался…
Сколько длилось это чародейство чудодейственное — бог о том весть, а только пал на земельку наш бравый молоде́ц, и потерял он внезапно всякое равновесие. Плётка волшебная выпала из руки его ослабевшей, и утратил заколдованный Буривой управление всякое своими членами.
А Мардух, видя что враг его сделался парализованным, двинулся не спеша вперёд. Он вытащил из золотых ножен преострый кривой нож и впился очами безумными в откинутое Буршино горло.
Сама жуткая смерть, казалось, приближалась неотвратимо к застылому Буривою!.
И вдруг, когда никакого спасения вроде уже не было, произошло нечто совершенно нежданное, изменившее ход событий чрезвычайно.
Это звонкий и громкий позади колдуна раздался лай!
— Тяв-тяв-тяв-тяв! — буквально за спиною у Мардуха Шарик подкравшийся яро залаял.
И до того сильными и неожиданными оказались эти агрессивные звуки, что колдун аж вздрогнул, отвёл от лежащего Бурши свой ядовитый взор и назад непроизвольно обернулся.
В ту же секунду спали с Буривоева сознания колдовские вредные чары. Схватил он лежащую плёточку моментально, на ножки свои резвые быстро прянул, и едва лишь Мардух вновь к нему повернулся, с такою силою по лбу колдуна перетянул, что тот громко вскрикнул, ножик свой выронил и за лицо руками схватился.
И… начал мгновенно на глазах стареть, пребыстро в старца прежнего превращаясь!.
Вот сделался он уже тем стариком ужасным, чей отвратный образ суть его внутреннюю являл, но изменения разрушительные на этом его не оставили. Плоть вдруг с костей его начала пропадать, и в скором времени на месте колдуна человекообразного скелет страшный, качаясь, стоял… Но и это было не всё. Почернели вдруг даже его кости, и стали осыпаться они на землю чёрным зловонным песком. Да и сама кучка песка на поверхности площадки каменной лежать не осталась, а стала она куда-то вниз быстро просыпаться…
Скоро совсем почти песка того там не осталося.
И тут вдруг Лелена отмершая подбежала туда стремглав и успела ухватить в свою ладошку горсточку этого тлетворного песка.
— Ох, и холодный же он! — вскричала она мучительным голосом и к Бурше руку протянула, потребовав у него громко: Дай мне плётку Маргонину, Буривой, дай скорее!
Тот машинально нагайку свою ей отдал, а она по руке себе как вдруг ею перетянет! Вспыхнули чёрные песчинки в тот же миг ярчайшим пламенем и подлетели они на воздух облачком сверкающим. А потом это облако во что-то плотное внезапно соединилося, на камни затем медленно опустилося, и очутился вдруг у самых Лелиных ног… маленький серенький котёнок!
— Мяу! — пискнул он жалобно, — Мяу-мяу!
У Буривоя даже буркалы от этого оборота нежданного на лоб полезли. Ну, слова даже молвить он не мог, а лишь таращился, как идиот, на этого котёнка…
— Дадим ему последнюю возможность искупить своё зло, — улыбнувшись Бурше премило, Леля молвила, — Пускай душа его непутёвая в этом котике поживёт. Человеком быть пока ему рановато…
— Ну, что же, — пожал плечами Буривой, — значит, так тому и быть. Знать, судьба его так решила…
И тут вдруг он вспомнил:
— А где же брат мой, дорогой Гонивой?. Что там каркал Мардух про свою загадку? Мол, и стоит кто-то, и сидит в то же время?. Подожди-подожди — да это же стул тот чародейский, наверное! Он, он — больше некому! Стул ведь стоит, а скелет в нём сидит. И он вроде мёртв, а на самом деле жив! Ей-ей!
Тресь! Звук чего-то ломающегося и разрушающегося привлёк в этот миг их отвлёкшееся внимание.
— Смотри, Бурша, — воскликнула тревожно Лелена, — дворец-то как почернел! Того и гляди рухнет!
Кинул взор Буривой на изумрудные те палаты, а они и впрямь-то покосились изрядно и цвет свой прекрасный начисто потеряли. Были те стены роскошные изумрудными да зелёными, а сейчас они поделались чёрными такими, аж пречёрными. И трещины вдобавок зазмеились на них глубокие…
Приближалося явно мгновение, когда во прах грохнется сиё чудо-строение…
— Я сейчас! — крикнул Бурша отчаянно и стремглав бросился в покосившиеся врата. Внутри тоже уже всё рушилось: мебель шикарная падала и рассыпалась, а колонны полированные трескались и шатались…
Самодвижущаяся лестница, конечно же, не работала. Прыжками двухсаженными оленьими понёсся Буривой тогда наверх. Ага, вот наконец и та веранда треклятая! А вот и стул тот прозрачный со скелетом, внутри сидящим! Не помня себя, подбежал Буривой к заколдованному стулу и по сидению его с разбегу плетицей своей хлестанул. В то же самое мгновение прекратилося действие заклятия ужасного, и на месте стула прозрачного живёхонький Гонивой появился, будто бы на чём-то незримом сидящий. Без опоры своей колдовской оставшись, шмякнулся он тотчас на зад и на взмылённого Буршу недоумённым взором уставился.
— Что случилося, брат? — воскликнул он, ничего не соображая, — Что было со мною?. И где это вообще я?
А в это время грохот раздался в глубине здания. То начали палаты царские рушиться окончательно…
— Тикаем! — заорал Буривой, за руку Гоньку хватая, — Прыгай с балкона, братан! Да быстро же! Давай!
Подскочили они к балконному краю и соскочили, не
