В ожидании зимы. Черный ельник - Анна (Нюша) Порохня
Теперь продавщица не могла думать ни о чем другом. Ей ужасно хотелось попробовать! Хоть что-нибудь незначительное загадать! Так сказать проверить, как это работает.
Не выдержав такого искушения, Танька достала тряпицу и, волнуясь, надела серьги. Тут же задребезжал уже знакомый голосок:
— Динь-дилинь! Звон-перезвон!
Торопись, скорей проси!
Или локоть укуси!
— Хочу торт с вишнею! — прошептала продавщица и сдернула серьги, сердцем чувствуя, что делает что-то не очень хорошее. Но останавливаться было уже поздно.
Едва уловимый коньячный аромат коснулся ее ноздрей, и Танька медленно обернулась. На столе стоял настоящий торт, на вершине которого гордо переливалась сахарная вишня. Она достала ложку, сунула ее в торт и поднесла ко рту. Сладкий, ни с чем, ни сравнимый вкус заставил Таньку блаженно зажмуриться. Как же вкусно… Божественно! Ну что может случиться из-за такого малюсенького желания? Это ведь капля в целом море мироздания.
Танька успокоилась и принялась с наслаждением поглощать торт, запивая его холодным молоком. Ведь каждый заслуживает свои маленькие радости. Но никто не думает в такие моменты, что если ты перешагнул черту, то обязательно перешагнешь и другую, а потом и третью и так пока не дойдешь до конца.
* * *
Я проснулась от того, что жутко хотелось пить. Вино и жара сделали свое дело. Печь горела словно сумасшедшая, отбрасывая на потолок красное зарево.
— Наверное, будет мороз, — прошептала я, поднимаясь с дивана. Напившись воды мой организм начал по чуть-чуть просыпаться и в голове промелькнула мысль: «Сани! Мы должны идти за санями!».
— Эй, красотки, подъем! — я включила свет, и подруги недовольно застонали.
— Ну, ты чего?
— За санями в ельник пора! — громко сказала я, натягивая спортивный костюм. — Или долежимся, что их найдет кто-нибудь!
— Кто? — проворчала Марьяша, опустив ноги на пол. — Думаешь, полно желающих по ельнику ночью шастать?
— Нет, Оля права, — вздохнула Зинка, а потом широко зевнула. — Надо идти. Это тебе не шутки, а сказочное средство передвижения!
Одевшись потеплее, мы накинули на себя дождевики, и вышли из дома. Гурьевич даже не пошевелился, похрапывая на буфете.
Дождь не прекращался, дороги развезло и чем ближе мы подходили к ельнику, тем тяжелее было идти. К подошвам прилипали комья грязи, из-под пяток летели брызги, и мы уже походили на трех грязновиков с горящими в темноте глазами.
Сани так и лежали на месте. Они имели жалкий вид, а передок, разбитый о дерево вызывал во мне чувство вины.
С пятого раза нам удалось перевернуть их и поставить на полозья. Забравшись внутрь, мы несколько минут переводили дыхание, а потом Зинка гаркнула на весь ельник:
— Вот саночки шустрые, самоходные, путеводные! Сами едут, сами правят, сами нас в гараж домой доставят!
С ужасным скрежетом сани поднялись вверх, их начало кренить в сторону и мы завизжали, хватаясь друг за друга.
— Сломали транспорт! — с горечью воскликнула Марьяша. — Криворукие!
Тем временем сани понеслись между елями, ударяясь о них своими расписными боками. Я даже перестала считать, сколько тумаков мне досталось от локтей и коленей любимых подруг.
Наконец их вынесло из леса и стало немного полегче. Оставалось надеяться, что мы не сломаем соседские заборы и приземлимся намного мягче, чем в первый раз.
— А ворота в гараже открыты?! — я вспомнила этот маленький нюанс, но было уже поздно. Сани завернули во двор Марьяны и со всей дури влетели в закрытые ворота. Хорошо хоть они были деревянные, а не железные.
Кувыркнувшись, я вывалилась из саней и, проехав по полу пятой точкой, шмякнулась о стену. Где-то рядом раздалось «гыканье» Зинки, а потом и громкий «ой» Марьяши.
Наше транспортное средство остановилось, зависнув на одном из полозьев, а потом с грохотом опустилось и на второе.
— Все живы? — спросила я, чувствуя, как что-то стекает с волос за шиворот. Прикоснувшись к ним, я понюхала руку и выругалась. Да это же автомобильное масло! Просто отлично!
— Живы… — выдохнула Марьяна. — Но мне кажется, я вляпалась во что-то.
— Не ты одна… — подала голос Зина. — Я в солидоле…
— А я даже боюсь представить в чем! — Марьяша зашуршала, поднимаясь. — Девочки, посмотрите какая луна полная…
Мы повернули головы и увидели в небольшое окошко круглую желтую луну, которая действительно была сказочно огромной.
— Жуть какая… Пойдем домой, — я тоже поднялась. — Нам еще отмываться.
Мы вышли из гаража и испуганно заорали, услышав мужской голос:
— У вас все в порядке?
— Ой, мамочка… — всхлипнула я, хватаясь за сердце. — Я чуть кони не двинула!
Из темноты, подсвеченной колдовской луной показался сначала один силуэт, а потом и второй. Вовкулаки!
— Все у нас нормально! — быстро сказала Зинка, а Марьяна принялась закрывать ворота, с которых слетел замок. Хорошо хоть створки целы остались. — А с чего вы решили, что не в порядке?
— Грохот услышали, — один из оборотней рассматривал нас с плохо скрываемым любопытством. В его глазах вспыхнули желтые огоньки. — Я смотрю, у вас здесь что-то странное происходит…
Я бросила взгляд на подруг и мысленно застонала. Даже в сумраке было видно, что наши дождевики свисают жалкими лохмотьями, штаны порваны у всех трех. Причем у Зинки одна штанина вообще держалась на честном слове. От нас исходило амбре из масла, солидола и, по-моему, солярки.
— Ничего странного. — Марьяна засунула вместо сломанного засова лопату. — Мы мотоцикл ремонтировали.
— И как? Получилось? — второй оборотень оскалился в белозубой улыбке.
— Получилось! — огрызнулась Марьяна. — Приходите завтра, посмотрите!
Я в ужасе уставилась на нее. Что значит «приходите завтра, посмотрите»?!
30
Волки отчалили, а мы помчались домой, желая как можно быстрее оказаться в тепле.
— Интересно, а что ты собралась им показывать? — первая поинтересовалась Зина у хозяйки гаража. — Какой мотоцикл мы ремонтировали?
Марьяша угрюмо хмурила брови, снимая грязную и испорченную одежду. Она с сожалением посмотрела на штаны, после чего подняла глаза на Зину.
— Нужно как-то повнимательнее быть. У меня в гараже «Урал» милицейский стоит. На нем еще мой дед ездил, когда в органах служил. А потом ему его и подарили, когда он вышел на пенсию. Так что ваши сомнения в моих словах неуместны.
— И что, он рабочий? — удивилась я. — Столько времени прошло.
— Рабочий. Я постоянно прошу нашего тракториста, чтобы он осматривал его и смазывал на зиму цепь и подвижные детали. И вообще он под чехлом стоит. Память о дедушке как-никак, — гордо ответила Марьяна. — Показать есть что, девочки.
— Ишь, ты… — протянула Зинка с уважением. — Ты еще скажи, что ездить на нем умеешь.
— Дед меня учил. Помню немного, —
