О любви. О жизни… с болью - Евгения Кибе
Самый первый 14 лет назад. Потом родился старший сын, потом была череда неудачных беременностей, среди которых должны были родится близняшки. Их она доносила до 20 недели, а потом отслойка плаценты и знакомая пустота во чреве. После родился второй сын, и снова и снова потери. Сегодня был ровно двенадцатый малыш.
— Не может быть, — прошептала Алла.
— Мам, спасибо тебе, что ты нас любила и любишь. Спасибо, что ты нас ждала и оплакивала. Мам, мы ждали тебя, но не так скоро. Ты нужна там, Вите и Серёжке, — сказал Первый.
Женщина заплакала. Но плакала не от горя, а от счастья, что видит всех своих деток. Она обнимала, целовала каждого, чувствуя родной запах.
— Мам, нам здесь хорошо, — картавя, сказала самая маленькая. — Мне было хорошо с тобой тоже, честно, но я подожду тебя лучше здесь.
Маленькие ручки обняли за шею. Алла зарылась носом в волосах этого ангелочка, у которого, как и у всех этих деток, не было имени. Был только порядковый номер.
— Мам, до встречи, — прокричали дети, когда ее выдергивали из сна в палате реанимации врачи.
Боль пронзила грудь и Алла открыла глаза.
— Всё, заработало, — выдохнув, сказал врач, вытирая рукавом халата пот со лба. — С возвращением, Алла Павловна. Напугали же вы нас.
Алла смотрела на врача и улыбалась.
— Я видела их всех. Им там хорошо и они меня ждут, но не сейчас, — она сделала паузу. — Только им надо имена наконец-то дать. Младшую назову Милой.
Врач повернулся и спросил куда-то в сторону:
— Когда вы успели сказать, что плод был женского пола?
Из угла послышался голос мужа:
— Я не говорил. Я пришёл только час назад. Она спала, а потом у нее сердце остановилось.
Пухленькая медсестра тоже помотала головой, когда к ней повернулся врач.
Алла не смотрела на них. Она смотрела на потолок. Если убрать несколько этажей и крышу, то можно увидеть огромное синее небо, на котором живут ее солнышки, ее ангелочки. Это теперь их дом. И когда придёт время, то они будут все вместе.
Последняя встреча
Скоро 28 апреля. День рождения дорогого и любимого человека. Нет, этот человек был в моей жизни и больше его нет в ней, но не потому, что я так захотел, а потому что так решила судьба… и наркотики.
Ей было 18, когда мы первый раз встретились. Красивая, с малиновыми волосами и заразительным смехом. Женька так задорно рубилась на концерте одной рок-группы, что трудно было ее не заметить в многотысячной толпе. Она ураган, она вулкан, она всё, что может быть яркого, горячего и громкого в этом мире.
Я увидел ее и подошёл, что бы познакомиться. Мне уже 23 и я давно не маленький мальчик. Но как же я тогда стеснялся! Мне было страшно не от того, что она меня пошлёт куда подальше, а от того, что скажет своё имя и даст номер телефона. Ведь к утру пройдёт смелость, пробуждённая алкоголем, и тогда надо будет на самом деле звонить. Мне сто процентов будет страшно это делать, так как буду бояться показаться смешным, глупым, а особенно если она ещё скажет, что не помнит, кому дала свой номер, то вообще. Тут можно сгореть от стыда и неловкости.
Я стоял и смотрел на нее. На те искры, которые разлетались от этой огненной девчонки во все стороны.
— Девушка, вы такая… не из этого мира, — прокричал ей на ухо, стараясь перекрыть грохот ударных и баса.
— Откуда ты знаешь? — прокричала мне в ответ, не переставая танцевать и улыбаться, она.
— Не знаю, но догадываюсь.
Она остановилась на пару секунд. Потом порылась в своём рюкзаке и достала ручку. Написав мне свой домашний номер на запястье, оставила смачный след от поцелуя, напомаженными красной как кровь помадой губами, рядом с цифрами и именем, подмигнула и упорхнула дальше в глубь зала.
Я стоял и смотрел на эту метку, что алым цветом горела на руке.
Конечно же, зеленея и синея от волнения, позвонил вечером через пару дней. Как раз вернулся после суток в больнице, выспался и более или менее мог соображать… Я прохожу интернатуру в приёмном отделении городской больницы и поэтому не самый робкий человек на земле. К нам таких " красавцев" привозят иной раз. Но тут поджилки тряслись по полной.
Женька подняла трубку сама и первый раз услышал ее настоящий, немного с хрипотцой низкий, но такой красивый голос.
— Это Юра. Ты мне номер свой на днях на концерте дала.
Она помолчала пару секунд и ответила:
— Ты тот, который был во всем чёрном с серебряным браслетом на руке?
Я кивнул, но понял, что через провода стационарного телефона навряд ли она могла увидеть этот жест.
— Да, тот самый.
Послышался смешок на другом конце провода.
— Тогда давай встретимся у "Грибыча" через час.
Положив трубку, примчался даже на пол часа раньше и ждал свою огненную девчонку у клуба рядом с Лиговкой.
Так мы начали встречаться. А потом через год и жить вместе. Не могу сказать, что она прямо сильно хотела этого, но понимала, что мы и так почти всё время проводим вместе. Да и с родителями у нее не очень складывалось. Я же жил отдельно уже несколько лет, так что с моей стороны вообще никаких препон не было.
Только когда мы съехались, стал замечать некоторые странности в моей любимой.
Она могла уйти из дома просто оставив записку со словами " Сегодня не приду. Не жди" или вообще никак не предупреждая. Я ревновал, любил, злился, страдал, но не мог ничего с собой поделать, да и с ней тоже. Понимая, что люблю ее больше, чем она меня, терпел и прощал.
Как-то раз, когда был на сутках, к нам по скорой доставили девушку с передозом.
Я сидел в ординаторской, пил чай с курабье и мне абсолютно не хотелось общаться с какой-то наркошей. Но работа есть работа.
Когда увидел, кого ввезли, то остолбенел. Это была она, моя Женька.
Конечно я ее откачал, но разговор у нас был после того, как она пришла в себя, долгим.
Женька сказал, что она просто балуется и что может в любой момент всё это прекратить.
Как же я был слеп и глуп тогда. Знал, что это всё самообман и вранье, но поверил.
Следующие пара месяцев были спокойными, но после Женька опять пропала. Я искал, звонил по
