Последний настоящий дракон - Рэйчел Аарон
— Но она говорит не об этом, — сказала генерал Джексон.
— Нет, — сказал Мирон, мрачно посмотрев на Марси. — Мисс Новалли говорит о втором типе изгнания, известный как «изгнание молотом».
— Почему? — спросил Джулиус.
— Потому что это происходит, — Марси вклинилась раньше, чем Мирон отговорил их от идеи, которую она еще не объяснила. — Весь смысл изгнания в уменьшении магии духа до точки, когда он перестает быть угрозой. Изгнание осушением делает это, вытягивая магию, но изгнание молотом творят противоположное. Оно работает, ударяя по духам с такой силой, их магия разлетается на кусочки. Это как бросить камень в лужу. Если взять достаточно большой камень, бросить его с достаточной силой, чтобы из лужи вылетели все капли, лужа станет сухой.
Ворон скривился.
— Это не звучит приятно.
— О, это ужасно, — согласилась Марси. — Нужно огромное количество магии, потому многие маги никогда этого не делают. Но, если удастся попасть молотом, он сразу же срабатывает, а это — ключевое преимущество, — она взглянула на Джулиуса и Челси. — Вспомните, как мы бились с Ванном Егерем, и я его изгоняла вечность?
— Как я могу забыть? — прорычала Челси. — Мы оба чуть не умерли много раз.
Цилинь удивленно повернулся к ней.
— Ты билась со Смертью Драконов?
Челси кивнула, словно это был пустяк, но Марси заметила нахальную улыбку, которую она пыталась скрыть. А Золотой Император явно снова влюблялся.
— В общем, — продолжила она. — Это минус изгнания осушением. Ванн Егерь был всего фьордом, но я все еще тянула из него так много силы, сколько могла, а за полчаса не удалось оставить даже вмятины в его магии. Если поглощение Левиафаном не изменило ее размер, Алгонквин куда больше. Даже если мы добудем сто тысяч магов, которые будут работать вместе, Левиафан, наверное, убьет нас раньше, чем мы вытянем у него силы в достаточном количестве. Если мы используем молот, мы не будем трогать его магию, так что он не будет этого ожидать, пока молот не врежется в его лицо.
— Но как ты получишь так много магии? — спросил Мирон. — Молот требует хотя бы квадрат магической массы. Куб, чтобы наверняка. Где в мире взять такую силу, и куда ее направить?
— Эм, чувак, — сказала Марси, указывая на сияющую магию, которая все еще поднималась с земли за барьером Призрака, как перевернутый снегопад. — Не думаю, что магия будет проблемой. Было бы проблемой, куда ее направить, если бы у нас уже не было доступа к самому большому магическому кругу в мире.
Мирон на миг растерялся. А потом его глаза загорелись, и Марси знала, что поймала его.
— Сердце Мира, — сказал он, голос дрожал от восторга. — Конечно, в нем вся магия нашего измерения за тысячу лет. Если мы сможем восстановить печать, там будет магия, какой хватит для молота.
— Так ты говоришь, это сработает, — уточнила генерал Джексон.
— Если мы получим доступ к Сердцу и исправим круг, это возможно, — сказал Мирон. — Но даже если мы справимся, я все еще не знаю, поможет ли это. Даже самое сильное изгнание — временное. Ты просто отсылаешь дух в Море Магии, а не разрушаешь его навсегда. Левиафану нужно только собрать достаточно магии, чтобы снова стать телесным, и он вернется.
— Если бы он был нормальным духом, да, — сказала Марси. — Но, как все отметили, он — не дух. Он просто прячется в духе. У него нет владений, сосуда или прочего, что ловит духов, когда они разлетаются. Если мы изгоним всю его магию, у него не останется сил, чтобы скрыть, что он. В лучшем случае, мы взорвем магию Алгонквин, Левиафан останется голым, и измерение выгонит его, как и должно было. В худшем случае, мы рассеем всю магию, которую он собрал, что значит, что ему придется потратить время, чтобы снова собраться с силами, может, много времени. Чем больше дух, тем дольше он восстанавливается после изгнания. Уверена, теперь время сокращено, ведь мы по шеи в магии, но мы все еще получим время. Это уже серьезно, когда в ином случае смерть может настигнуть всех через несколько часов.
— Справедливо, — с неохотой признал Мирон.
— Конечно, — сказала Марси. — Думаешь, я это не обдумала? Маленькие изгнания и снятия проклятий были тем, как я платила за колледж. Тебе нужно переживать, как починить Сердце Мира, а я разберусь с остальным.
— О, да? — с подозрением сказал Мирон. — И как ты соберешь столько магии до того, как Левиафан съест всех нас.
— У меня был план, — уверенно сказала Марси. — Тебе нужно выполнить свою часть.
Мирон выглядел недоверчиво, но Эмили только кивнула.
— Это решено. Мы его разгоним.
— Погодите, — рявкнула Свена. — Нельзя просто говорить, что мы это сделаем. Я не принимаю приказы от убийцы драконов, человека.
— Тебе же хуже, — сухо ответила Эмили, скрестив металлические руки на груди. — Потому что, пока наши Мерлины с планом, у человечества все карты.
— Вы можете замолчать? — сказала Марси. — Мы в этом вместе, не забывайте.
— Я ничего не забываю, — сказала Свена. — И я не говорила, что твой план плохой, просто я не принимаю приказы, — она взглянула на Левиафана. — Понадобится время, чтобы все это устроить, да?
Марси кивнула.
— Не так много, как для осушения, но все еще потребуется время, чтобы восстановить круг и собрать магию.
— Сколько?
— Чтобы восстановить катастрофическую брешь в величайшем заклинании, какое знал мир? — Мирон выдохнул. — Мне нужно подсчитать, прежде чем я…
— Больше часа?
Когда он кивнул, Свена повернулась и посмотрела на Феникса жутко хищными голубыми глазами.
— У людей нет всех карт. Если ты хочешь это сделать, тебе понадобится наша помощь.
— Я думала, ты уже согласилась помочь.
— Они согласны, — рявкнула Свена, махнув на Джулиуса и Цилиня. — Но я говорю за себя и моих сестер.
Эмили мучительно вздохнула.
— Чего ты хочешь?
— Полный иммунитет для моего клана от охоты на драконов ООН, — сказала тут же Свена. — И больше никаких кораблей в Восточно-Сибирском море. Это моя территория, и вибрация от торговых кораблей тревожит мою магию.
— Серьезно? — сказал Джулиус. — Ты переживаешь об этом сейчас?
— Я не могу заставить Россию прекратить торговлю на севере, — сказала в это время Эмили. — Я — генерал силы по борьбе с дранками ООН, а не королева человечества.
