Существо - Влада Ольховская
Однако теперь все ее достижения оказались под сомнением. Вместе с образом невесомого силуэта из памяти рвался знакомый голос, раздраженный и злой.
И в кого ты у меня такое страшилище?
Посмотри на себя! Как можно быть такой жирной? Я ведь говорила тебе меньше есть!
Ты позоришь меня. Почему ты не можешь быть такой, как другие?
У всех получается, а у тебя не получается… Ты не стараешься!
За что мне такое наказание? Ничего путного из тебя не получится!
Она тогда делала все, чтобы измениться, чтобы эти слова не летели в нее, не ранили. А становилось только хуже! Она во всем была разочарованием – до самого последнего момента. До парящего силуэта, на котором все закончилось.
Ульяна думала, что никогда не преодолеет это. В интернате пытались ей помочь, то к одному специалисту посылали, то к другому. Действовало слабо. Перемены начались, только когда она попала в семью Авиновых – и сама стала частью этой семьи. Здесь она оттаяла, почувствовала себя нужной и любимой. Она была уверена, что с прошлым покончено – и вот оно снова здесь!
Это не могло произойти случайно. Ульяна была уверена: она ничего не сделала, чтобы призвать своего личного демона. Значит, это сделал кто-то другой. А какие тут могут быть варианты?
Она быстро стерла с лица слезы, плакать больше не хотелось. Ей нужно было прекратить это во что бы то ни стало, раз Никита не смог! Поэтому она выбежала из комнаты и направилась в подвал, туда, где таилось Существо – правильно Никита все-таки назвал ее.
Регина сидела у стола и просматривала что-то на ноутбуке. Когда вошла Ульяна, она оторвала взгляд от экрана и посмотрела на свою гостью. От этих черных, безразличных ко всему глаз становилось не по себе.
– Прекрати это делать! – потребовала Ульяна.
– Не понимаю, о чем ты.
Мелодичный голос больше не очаровывал, он раздражал, как шипение ядовитой змеи.
Ульяна захватила с собой один из рисунков Зои, тот, где парящий силуэт был особенно хорошо виден. Теперь она могла показать его Регине.
– Вот это! Хватит!
– При чем здесь я? Я даже не понимаю, на что смотрю.
Все она понимала. Ульяне казалось, что нет ни одной тайны, способной укрыться от этих черных глаз. Ну а ее слова… Всего лишь очередная попытка обмануть, подчинить Ульяну своей воле. Хватит уже!
– Все ты прекрасно понимаешь! Ты все знаешь обо мне…
– Только то, что ты рассказывала.
– Больше! Ты как будто проникаешь в самую душу, выискиваешь там черное, злое и вытаскиваешь это… Зачем? Тебе кажется, что я мало страдала?
На этот раз Регина не стала возражать. Она внимательно разглядывала Ульяну, словно пыталась понять что-то очень важное, но не говорила ни слова.
Та злость, которая привела сюда Ульяну, быстро затухала, уступая место беспомощности. Она никогда не умела сражаться, даже на словах, а перед Региной и вовсе терялась. В ней было нечто особенное, делавшее ее именно Существом, некой высшей силой, а вовсе не обездвиженной шестнадцатилетней девочкой.
– У моей матери была клиническая депрессия, – четко произнесла Ульяна. Может, и не было смысла объяснять все это, но ей хотелось. – Диагностированная. Она должна была принимать таблетки, но никогда не принимала. Она часто плакала, срывалась на меня… она меня ненавидела. Нет смысла скрывать это.
– Ты не рассказывала мне это.
– Но ты не выглядишь удивленной сейчас.
– Я догадывалась о чем-то подобном. Для этого достаточно внимательно наблюдать за тобой, чтобы узнать в тебе ненужного ребенка. Мать – это альфа и омега. С нее все начинается, к ее образу мы приходим в самом конце.
– Я не такая, как моя мать!
– Нет. Ты травмирована ею. Она растила тебя одна, не так ли? Скорее всего, твой биологический отец не захотел с ней связываться или ушел, когда ты была маленькой.
– Я не знала его… – прошептала Ульяна.
– Верно. Но ты напоминала ей о нем. Думаю, ты на него похожа куда больше, чем на нее. Это сходство задевало и унижало ее. Чтобы справиться с собственной болью, она перекладывала вину на тебя. Она доказывала тебе, что с тобой что-то не так. Она убеждала тебя в этом так долго, что ты и сама в это поверила.
– Видишь, ты все знаешь! Все про меня…
– Я знаю таких людей, как твоя мать. Я видела их. Она делала тебя несчастной, чтобы перекинуть на твои плечи свое несчастье. Но это так не работает. Она хотела, чтобы ей стало легче. Напрасно – не таким путем, она только хуже сделала. Она требовала, чтобы ты изменилась, не указывая, кем именно ты должна стать. Ты всегда чувствовала себя недостаточно хорошей – неполноценной.
– Я просто хотела быть дочерью, о которой она мечтала…
– Это невозможно, – отрезала Регина. – Она была больна. Она ничего не хотела. Критика, направленная на тебя, не означала, что ей нужен определенный результат. Ей нравился сам процесс. Но это ее не вылечило – и однажды ее несчастье дошло до такого уровня, что она просто не могла терпеть. Она покончила со всем этим.
– Это был несчастный случай! – выкрикнула Ульяна, сжимая кулаки.
– Вот в чем ты убедила себя?
– Я точно знаю! Это был несчастный случай! Мама подвешивала в комнате веревки для сушки белья, она оступилась, упала со стула и… Все произошло случайно! Она не хотела этого!
– Конечно… Случайность. А тело нашла ты?
В памяти снова мелькнула залитая солнечным светом комната, темный силуэт в мутно-рыжих лучах и искаженное гримасой лицо.
– Да… больше никого не было в квартире.
– В этот миг она и прицепилась к тебе.
– Моя мама умерла, – всхлипнула Ульяна.
– Да, но это не помешало ей остаться в тебе. Ты тащишь на себе этот груз, под ним и горбишься. Поэтому ты не любишь смотреть в зеркала и стесняешься себя. Ты так и не стала дочерью, которую она якобы хотела видеть. Ты и не сможешь, ты только позволяешь этому чувству пожирать тебя изнутри.
– Но это не значит, что тебе позволено изводить меня этим!
Она ожидала, что Регина попытается переубедить ее… надеялась на это! Тогда, может, она получила бы хоть какое-то доказательство, что перед ней подруга. Но Регина молчала, она смотрела на Ульяну холодно и высокомерно.
Теперь ясно, почему она так бесит Никиту. Как это Существо вообще может позволять себе высокомерие?! Ульяну с детства приучили, что если ты недостаточно красива – сиди тихо и не высовывайся. Но Регина словно не замечала, что она и на человека-то едва тянет…
А может, все она прекрасно замечала? Она осознавала свою неполноценность и мстила тем людям, которым повезло родиться здоровыми и счастливыми. Бесполезно с ней о чем-то разговаривать, она не поймет, чужая боль будет казаться ей ничтожной по сравнению с собственной.
Раздраженная этим, Ульяна скомкала рисунок
