Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1978 год
Накануне нашего приезда все газеты Кюрасао вышли с крупными шапками: «Трагическая смерть семьи Хартман», «Выстрелы в Отрабанде», «Отец убивает семью из револьвера 22-го калибра». Впрочем, на следующий день трагедия, разыгравшаяся в Отрабанде, была предана забвению. Газетные полосы заполнили отчеты о женитьбе крупного промышленника на Мисс Карибиен — королеве красоты, уроженке Кюрасао.
Мы подходим к небольшому двухэтажному дому под номером семь. Здесь еще два дня назад жил мелкий служащий, тридцатидвухлетний мулат Элоис Хартман с женой и тремя малышами-близнецами. Все соседи считали его счастливчиком: Хартман единственный в квартале имел более или менее приличную работу. Однако и тех денег, которые он приносил, едва хватало, чтобы сводить концы с концами. Не обходил его дом и страх — постоянный страх потерять работу. И худшее случилось: Хартман оказался на улице. На последнюю получку Элоис купил револьвер. Трагедия Хартманов длилась полторы минуты — от первого до пятого выстрела. Элоис застрелил вначале жену, трех ребятишек, а затем покончил с собой...
Мы возвращались из Отрабанды молча, в подавленном настроении. И вдруг до нас донеслась музыка. Воздух наполнился пульсирующими звуками, темп нарастал, и полилась песня. То была калипсо — жизнерадостная народная мелодия, полная неистребимой веры в лучшее завтра.
И еще раз мы услышали калипсо — уже в порту. Под четкий ритм гитары и барабанов танцевали чернокожие женщины в ярких платьях и мужчины в белых широких штанах и цветных рубахах. Гитарист, «мастер-калипсо» — так здесь называют автора и исполнителя песен — творил чудеса. Под его смуглыми пальцами шумели океанские волны, штиль сменялся бурей, покой — смятением, радость — горем. Мальчуган, танцевавший посреди пирса, был нервом музыки. Пассажиры бросали с борта мелкие монеты. Они падали у ног мальчишки, и тот, не прерывая танца, собирал их в большую соломенную шляпу. Внезапно взревел гудок судна. Мальчишка, сбившись с ритма, неловко ткнулся вперед и уронил шляпу в море, монетки исчезли в жирно поблескивавшей, радужной от нефтяных разводов воде. Мы с жалостью наблюдали за мальчишкой. Он стоял у края в замешательстве. Что делать? Прыгать с пирса? Опасно — моторы уже работали. По щекам его текли слезы. Но вот новый взрыв музыки, и слезы мальчишки сразу высохли, он уже смеется и снова отбивает чечетку...
Виллемстад — Москва
Алексей Александров
Ненасытное чрево острова Сейбл
Как только судно коснется килем зыбучих отмелей Сейбла, оно обречено на гибель. Дэвид Джонсон, смотритель маяка
Соболь, сабля или песок?
Произошло это случайно, когда летом я летел из Мурманска на Кубу. Наш Ту-114, минуя южное побережье Гренландии, должен был пролететь над Сейблом, затем выйти на трассу, идущую вдоль восточного побережья Североамериканского материка — до Гаваны. Я попросил летчиков показать мне остров, о котором много лет собирал сведения в лоциях и старых картах, в географических книгах и путевых заметках. Стоял ясный солнечный день, и облаков под самолетом не было. Сквозь широкие иллюминаторы кабины с высоты восьми тысяч метров — в бортовой бинокль, которым мне разрешили воспользоваться пилоты, — я увидел в застывшей синеве океана узкую изогнутую полоску. Вдоль южного берега острова отчетливо виднелась широкая белая кайма прибоя.
Блеснуло на солнце продолговатое озеро, металлические крыши пяти-шести строений и десяток алюминиевых домиков, похожих на ангары. Можно было различить радиомачту, два ажурных маяка и неподвижный вертолет. Так, «на высоком уровне», состоялось мое очное знакомство с островом Сейбл.
На протяжении почти пяти столетий название острова вселяло ужас в сердца мореплавателей, и, наконец, он снискал столь мрачную славу, что его стали называть «островом кораблекрушений», «пожирателем кораблей», «смертоносной саблей», «островом призраков», «кладбищем тысячи погибших кораблей».
До сих пор никто точно не знает, кто открыл этот злополучный кусок суши, проклятый многими поколениями мореходов. Норвежцы утверждают, что первыми наткнулись на него викинги, еще до Колумба ходившие океаном в Северную Америку. Французы считают, будто первооткрывателями Сейбла были рыбаки Нормандии и Бретани, которые в самом начале XVI века уже промышляли треску и палтуса на ньюфаундлендских отмелях. Наконец, англичане, которые после французов присовокупили остров к своим некогда обширным владениям, заявляют, что остров открыли их китобои, осевшие на берегах Новой Шотландии и Ньюфаундленда.
Некоторые британские географы, говоря об этом, ссылаются на само название острова: первое значение слова «SABLE» в английском языке — «соболь». Странно, не правда ли? Ведь соболи на этом острове никогда не водились. Может быть, дело в том, что изображение острова на карте напоминает прыгающего зверька? Некоторые этимологи склонны видеть в названии острова своего рода исторический казус. Они полагают, что ранее остров обозначался на английских картах словом «SABRE» и что какой-то картограф по ошибке заменил «R» буквой «L». Кстати говоря, «SABRE», что значит «сабля», как нельзя лучше подходит к острову, действительно похожему на ятаган. Второе значение слова «SABLE» (с поэтическим оттенком) — это черный, мрачный, печальный, страшный — в применении к «острову кораблекрушений» тоже вполне объяснимо и логично.
Большая часть современных географов и историков, впрочем, сходится во мнении, что Сейбл открыл французский путешественник Лери, совершивший в 1508 году плавание из Европы на «Землю Бретонцев» — полуостров, который позже англичане нарекли Акадией и еще позже — Новой Шотландией. Возможно, что правы сторонники именно этой версии, утверждающие, будто мореплаватель Лери дал новому острову французское название «SABLE». Ведь по-французски это означает «песок», а остров на самом деле только из песка и состоит.
Северное кладбище Атлантики
На картах XVI столетия, изданных во Франции, Англии и Италии, длина острова оценивается в 150—200 миль, а уже в 1633 году голландский географ Иоханн Ласт, описывая Сейбл, сообщает: «...остров имеет в окружности около сорока миль, море здесь бурно и мелководно, гаваней нет, остров получил дурную славу как место постоянных кораблекрушений».
Сейбл расположен в 110 милях к юго-востоку от Галифакса, близ материковой отмели — как раз в том районе, где теплый Гольфстрим встречается с холодным Лабрадорским течением. Именно это обстоятельство и привело к образованию здесь гигантской песчаной серповидной насыпи, которая когда-то простиралась до мыса Код. Геологи считают, что Сейбл — не что иное, как выступившая из-под воды вершина этого серпа.
В своем нынешнем состоянии остров вытянулся с востока на запад на 24 мили. Преобладающий рельеф — дюны и песчаные холмы. Местами встречаются участки травянистой растительности. Самая высокая здесь «гора» — холм Риггин-Хилл, высотой 34 метра. В четырех милях от западной оконечности острова расположено полусоленое озеро Уоллас не более четырех метров глубиной. Хотя оно не сообщается с океаном, волны все же попадают в него, перекатываясь через дюны.
Западная оконечность острова под непрерывным действием течений и волн Атлантики постепенно размывается и исчезает, а восточная — намывается, удлиняется, и таким образом остров непрерывно перемещается на восток, постепенно удаляясь от берегов Новой Шотландии. Подсчитано, что за последние двести лет Сейбл «прошагал» по океану почти десять морских миль. Известна и нынешняя скорость его передвижения — около 230 метров в год.
Высота Сейбла над уровнем океана, как мы уже знаем, невелика, и поэтому с моря он почти неприметен. Только в очень погожие дни с палубы судна можно различить на горизонте узкую песчаную полоску.
А ясная погода бывает здесь лишь в июле, когда неистовство океана стихает, и к острову с северной стороны можно подойти на шлюпке.
Шторму на Сейбле обычно предшествует необычайно ослепительный восход солнца. Казалось бы, чудесное утро должно закончиться столь же красивым закатом. Но бог весть откуда появившаяся пелена свинцовых облаков застилает солнце, небо чернеет, и вот уже в дюнах тонко свистит ветер. Он крепчает, воет, срывает с верхушек дюн песок и гонит его через остров в океан... Из-за этого секущего песка на острове нет ни одного дерева, даже кустов. Лишь в долине между двумя грядами дюн растут чахлая трава и дикий горох.
Главная опасность, которая подстерегает суда у Сейбла, — это зыбучие пески отмелей, своего рода «трясина океана». Моряки и рыбаки всерьез говорят, что они имеют свойство принимать цвет океанской воды. Зыбуны коварного острова буквально поглощают попавшие к ним в плен корабли. Достоверно известно, что оказавшиеся на отмелях Сейбла пароходы водоизмещением в пять тысяч тонн, длиной 100—120 метров полностью исчезали с глаз в течение двух-трех месяцев.
