Воины столетия. Дар (СИ) - Галина Геннадьевна Черкасова
Внезапно заблудшие замерли. Щупальце дернулось, и моя голова безвольно откинулась назад. Спрут поднимал меня, точнее то, что от меня осталось, всё выше. Боль сменилась нестерпимым зудом — тело восстанавливалось за считанные минуты.
— Чего же ты стоишь, воин? Неужели иссякли силы? — пропел Спрут. — Мы можем играть так вечно, — и резко опустил щупальце.
Заблудшие бросились ко мне.
"Я бессмертна. Бессмертна! Ничего… Ничего не будет", — цеплялась я за мысль, проваливаясь в бездну таких отвратительных ощущений, что хотелось умереть.
А потом что-то произошло. Я уже ничего не могла видеть, но через боль ощутила невероятной силы толчок, будто Спрут снова резко вскинул меня вверх. Раздался оглушительный треск, и заблудшие отпустили меня. Возможно, я потеряла сознание. Во всяком случае, я утратила вообще какое-либо представление о том, где нахожусь. Тьма сменялась вспышками яркого, жёлтого света. Вокруг все гудело и вибрировало.
Казалось, прошла вечность, прежде чем мир затих.
Я лежала, не двигаясь, на содрогающейся, словно от рыданий, земле. Зрение возвращалось белесыми всполохами. Я зажмурилась, провела ладонью по холодному песку. Земля ответила слабым толчком.
"Снова землетрясение", — мелькнула мысль.
Кто-то коснулся моего плеча — я вздрогнула и открыла глаза. Передо мной раскинулась бесцветная пустыня, расчерченная полосами неровных трещин. Откуда-то издалека доносился гул, неприятный, утробный, словно шедший из нутра земли.
— Ты как?
Я села, подтянула колени к груди.
— Целая вроде.
Арес сел рядом.
— Что произошло? — я принялась разглядывать свои пальцы, руки, ноги. Даже одежда уже была целой.
— Не знаю, — Арес оглянулся. — Спрут исчез.
— Ты убил его?
Арес снял шлем. Вытер ладонью кровь над верхней губой и повторил.
— Не знаю.
Земля вздрогнула так, что мы подпрыгнули.
— Я хотел ударить Спрута мечом со всей силой, какую мог собрать, — Арес вскинул руку и что-то показал мне. Крест? — И промахнулся. Меч ушёл в землю. И началась эта тряска. Спрут и заблудшие повалились в трещины. Я вытащил меч, хотел добить тех, что остались… И вот…
— А, так это рукоять! — я коснулась оплавленной крестовины.
Мы молча разглядывали остатки оружия. Оно не спешило восстанавливаться.
— Ты точно в порядке?
Я повела плечами.
— Наверное, да, — я грустно посмотрела на Ареса. — Это ужасно выглядело со стороны?
Он отвел взгляд и коротко кивнул.
— Даже одежда восстановилась. Как удобно, — я вымученно улыбнулась, коснувшись рукава.
— Мы должны связаться с Ключником. Так больше не может продолжаться.
Я кивнула и, подавшись вбок, прижалась к плечу Ареса. Он положил мне руку на спину, и мы еще долго сидели так, наблюдая за то появляющимися, то исчезающими трещинами в пустой земле Перехлестья.
Дома, в моей комнате, все еще было темно. Я села на кровать, положила руки на колени и долго сидела так, рассматривая свои пальцы. Временами накатывала тошнота, и я судорожно сглатывала. Что-то треснуло в коридоре, так резко и сухо, что я вскочила на ноги. Мимо проехала машина, фарами осветив дверь и этажерку с книгами и игрушками возле неё. Я осторожно подошла к полкам, взяла розового кота, погладила по мягкой шерстке. Чувство пустоты и отвратительной, жалкой беспомощности не ушло, зато стало не так страшно.
— Здесь же их нет, — вслух сказала я и вернулась в кровать.
Вместе с розовым котом мы встретили рассвет — уснуть я так и не смогла.
Когда я не вышла к завтраку, ко мне поднялся отец.
— Опять температура, — сокрушенно сказал он, забирая у меня градусник, который принёс, услышав мои жалобы на недомогание. — Ты еще не выздоровела окончательно, а тут такое…
Я нахмурилась.
— Откуда…, - и вовремя спохватилась. — А, ты про Ящика. Да чёрт с ним.
— Поедешь за подарками, как поправишься, хорошо?
Я прикрыла глаза, не желая даже отрывать голову от подушки. Отец помялся рядом некоторое время и ушёл. Явилась мать — принесла завтрак, но мне есть не хотелось.
— Что ты хочешь? Мы сейчас поедем по магазинам, может, книгу или… Что-то вкусное?
Книги я читала раз в год, когда вообще нечем было себя занять. Но матери-то откуда знать. Я покосилась на стоявший на столе поднос.
— Можно фруктового мармелада и деликатесного кошачьего корма?
— Кошачьего корма?
— Да, знакомый завёл котенка.
Мать пожала плечами.
— Хорошо. Отдыхай. Мы скоро. Ася сегодня с обеда, звони отцу, если что.
Я, кажется, задремала, и проснулась от ощущения падения. Вздрогнула всем телом и села.
Наверное, хорошо, что мы не видим сны. Иначе, зная, что творится по ту сторону сознания, я бы вообще не могла уснуть.
В животе заурчало, и я вся сжалась — ощущение, что у меня копошатся в кишках, напугало так, что мне стало трудно дышать. Я подошла к окну, хотела его открыть, но где-то снаружи резко загудела машина. Я отскочила к кровати, хотела вздохнуть — и не смогла. Воздух будто застрял в горле. Сердце заколотилось, как бешеное, в ушах зашумело. Я схватилась за горло и, наконец, вздохнула, потом залезла в кровать и закуталась в одеяло. Сидела я так долго, пока не ощутила необходимость взять Камень.
Сашка опять требовал Переброса. Но я не хотела в Перехлестье. Половинка Камня уже обжигала ладонь, когда я, наконец, дала добро.
В этот раз Сашка был в верхней одежде и ботинках.
— Как самочувствие? Нормально?
Я задумалась и отрицательно покачала головой.
— Я сейчас не пойду в Перехлестье, — собственный голос звучал как будто со стороны — тихий, усталый, если не сказать замученный. Такой я себя и чувствовала.
Сашка потер шею, оглядел комнату при свете дня.
— Твоя комната? Тут все так…, - он замялся.
— По-девчачьи, — подсказала я.
— Да, — Сашка кивнул. — Ну, я тогда пойду.
— А как? Без выхода в Перехлестье?
— Ногами, — мрачно отозвался напарник.
Так вот почему он так тепло оделся! Ботинки-то чистые, значит, не с улицы. Знал, что я в Перехлестье не пойду.
Просто пришел ко мне?
— Есть хочешь? — я кивнула на поднос. — Садись, перекусим.
Сашка ещё раз обвел комнату взглядом.
— А родители?
— А ты как выходить собирался? На твое счастье нет никого.
Напарник кивнул и, сняв куртку, сел в компьютерное игровое кресло и повозился в нем.
— Как на троне, — он подъехал к столу и, взяв с подноса сэндвич, оглядел его и спросил. — Ты сама вообще не готовишь?
— Помогаю Асе иногда, — наблюдая, как он ест, я было потянулась к бутерброду, но рука безвольно упала на кровать. Вряд ли я смогу проглотить хоть кусочек. Сашка проследил за моим движением и отложил сэндвич.
— Мы со всем разберёмся. Этого больше не повториться.
— Нет, — я покачала головой. —
