Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1989 год
Потом я увидел хрупкий остов заброшенного подъемного крана, проржавевшего и скособочившегося. А за ним странное нагромождение камней, которое никак не вписывалось в природный ландшафт. Бен обернулся ко мне и вытянул руку:
— Видал?
— Да, камни... Это от старого туннеля?
Он кивнул:
— Пошли вниз, покажу.
К моему разочарованию, смотреть было почти не на что. Вход в туннель сохранился, но шел вглубь всего на двадцать футов, а потом резко обрывался. Как будто мощный взрыв обрушил крышу и стены, закрыв проход многотонной осыпью.
Потом все прошли к утесу.
Вода была синяя-синяя. И, глядя вниз, я ощутил внезапное напряжение. А когда заговорила Карен, в ее голосе послышалось сдерживаемое волнение.
— Вот, значит, где это... Здесь «Гровенор» сел на мель...— Она схватила меня за руку.— Посмотри на риф! Он там! Видишь, сквозь воду виднеется — такая черная длинная глыба. Наверное, судно на нее и наткнулось.
Я проследил за ее взглядом и согласно кивнул.
— Похоже на то. По крайней мере, полностью совпадает с рассказами спасшихся.
Доктор Инглби поджал губы и ехидно заметил:
— Если «Гровенор» затонул именно здесь, естественно предположить, что он сразу же разломился. Тогда сокровища могут быть рассеяны на такой обширной территории, что найти их теперь будет просто невозможно.
Поразмыслив, я попытался возразить:
— Если даже судно и разломилось, рифы не дали бы унести его останки в море. Но я все же надеюсь, что мы найдем его целехоньким. Дальше все зависит от морского дна. Если «Гровенор» опустился на толстый слой песка... тогда это значительно облегчит нашу задачу.
Карен нетерпеливо обернулась ко мне:
— Давай нырнем и посмотрим, что там, на дне?
Я улыбнулся, увидя такое рвение.
— Да, мысль отличная. Кстати, я и сам об этом подумывал. Пока мы здесь, нужно все обследовать самым тщательным образом.— Я взглянул на девушку: — Думаю, с работой ассистента ты справишься.
Глаза Карен сверкали.
— Когда начнем?
— Да хоть сейчас.
Мы вернулись к машине, надели подводное снаряжение и поплыли к утесу, где едва виднелись крошечные фигурки Бена и доктора Инглби, дружески примостившихся бок о бок. Время от времени я поглядывал на них, выдерживая направление. Карен тоже не выпускала их из виду. Мы плыли рядом. Она крикнула и призывно помахала рукой.
Вода сомкнулась над нами, поглотив ответный крик Бена, и в ту же секунду мы оказались в мире приглушенных красок и мелькающих теней. Убедившись, что Карен рядом, я ударил ластами и пошел на глубину. Она последовала за мной...
Когда мы всплыли, Бен, с риском свалиться в воду, перегнулся через край утеса.
— Эй, ну как там, внизу? Что видели?
Карен сдвинула маску на лоб и весело ответила:
— Песок! Везде песок! И никаких скал! Может, к нам спуститесь? Вода чудесная!
Бен фыркнул и замотал головой:
— Я тут столько наловил акул с крабами да осьминогов с муренами, что в море теперь — ни ногой! Ну вот если только «Гровенор» отыщем...
Доктор Инглби внимательно посмотрел на меня:
— Глубоко?
— Футов тридцать,— ответил я.— Но дальше, возможно, немного глубже. Надо бы посмотреть. Готова, Карен?
Она кивнула, и мы снова нырнули.
Чтобы прочесать район, нам потребовалось добрых полчаса. Когда мы наконец поднялись на берег, чтобы дать подробный отчет о географии местности, то обнаружили, что Бен кипятит в котелке воду для чая.
— Как там? — спросил он, подняв брови.
— В целом неплохо,— отметил я.— Риф гораздо больше, чем я думал. Он идет почти по всей ширине залива, но, кроме него, нет никакого намека на скалу.
Едва мы успели покончить с завтраком, как Карен встала и огляделась.
— Ну что ж,— объявила она,— теперь можно приступать к работе. Сначала выберем место для стоянки. По-моему, стоит остановиться прямо здесь: во-первых, рядом пресная вода, а, во-вторых, до залива рукой подать.
День пролетел незаметно. После, оглядываясь назад, я вспоминал его как нечто совершенно особенное. Этот день словно знаменовал собой краткое затишье перед бурей, которая вскоре разразилась.
Конечно, отбросить все смутные страхи, убедить себя в том, что мои былые опасения — просто игра воображения, было несложно. По крайней мере, до тех пор, пока в тот вечер не пришел в свой номер. Я открыл дверь спальни и не поверил глазам: настежь распахнутые створки дверного шкафа, полувыдвинутые ящики, а все их содержимое в полном беспорядке вывалено на пол — одежда, обувь, постельное белье, аккредитивы и распотрошенный бумажник.
И вдруг я похолодел — исчез потрепанный портфель, который еще недавно принадлежал Гарри Проктору...
9
В вихре дел, который закружил меня в течение следующих нескольких дней, я почти забыл о пропавшем портфеле. Больше я ничего не мог сделать, поэтому, передав дело полиции, с ходу включился в бесконечную чехарду встреч, консультаций, телефонных звонков и неизбежной волокиты.
Постепенно все наладилось, однако прибытие первых ящиков с грузом совпало с новостью: оснащение спасательного судна требует моего присутствия в Дурбане.
Об этом сообщил Ривельд. Заодно он посоветовал мне занять каюту прямо на корабле, пока идет работа. Я уже было согласился, когда доктор Инглби предложил мне нечто лучшее.
— Почему бы вам не поселиться у нас? — спросил он.— Через денек-другой мы с Карен отправимся домой и пробудем в Дурбане по меньшей мере неделю. У меня появилось одно дело, а Карен наверняка захочет сделать кое-какие покупки.— Он помолчал и добавил: — Если хотите, можете поехать с нами.
На том и порешили. Тем временем Бену было поручено разбить лагерь в заливе Гровенора, и, как только прибыли палатки и провиант, он уехал, проклиная пыльную дорогу. Днем позже мы отправились в Дурбан.
Там я впервые увидел «Мэри-Джо».
Это было маленькое, неуклюжее на вид суденышко, с высоким застекленным капитанским мостиком и широким полукруглым носом — настоящее рыбацкое судно.
Едва мы с Карен ступили на его борт, навстречу шагнул высокий рыжеволосый молодой человек и протянул руку.
— Мистер Харви? А... это, вероятно, мисс Проктор? Добро пожаловать на борт! Я — Барри Ривельд. Сегодня утром я получил от отца радиограмму о вашем прибытии.
Общее сходство Барри с отцом было очевидно: те же бледные ресницы, голубые глаза, фигура. Однако сын был лишен солидной представительности своего отца. Он был выше ростом, изящнее, движения более быстрые и отрывистые. Говоря, он постоянно размахивал длинными тонкими руками и нервно посмеивался.
Барри медленно обвел меня глазами, потом с нескрываемым восхищением посмотрел на Карен.
— Я очень рад... Позвольте представить вам остальных членов экипажа... А... вот и шкипер.— Он повысил голос.— Ник! Можно тебя на минутку?
Когда появившийся на палубе смуглый человек повернулся, я мгновенно узнал его. Ник Суорт! Я невольно сжал кулаки.
Суорт переступил с ноги на ногу, взглянул на Барри, отвел глаза в сторону и кашлянул.
— Я хочу извиниться перед вами за то, что тогда произошло,— с трудом выговорил он.
Мне показалось, что эти слова Ник произнес нехотя: он не был похож на человека, который привык извиняться. Наверно, правила вежливости требовали спустить все на тормозах, сказать «ничего страшного» или что-нибудь в этом роде, но тогда я не чувствовал особого великодушия — слишком свежа была память о Гарри Прокторе.
— Рад, что вы раскаиваетесь,— резко заявил я.— Драться со стариком — позор!
На скулах Суорта заходили желваки, он отвел глаза и пожал плечами.
— Знаете, как это бывает... всю неделю в море... первая ночь дома... мы с ребятами... у нас накипело. Но мы никого не хотели обидеть. И не думали даже. Просто так вышло.
Внезапно мне стало жаль Суорта. От его тогдашней чванливой бравады не осталось и следа. Мало того, мне даже показалось, что за его внешней угрюмостью таится страх.
Я ехидно улыбнулся.
— Что ж, мистер Суорт, в следующий раз, когда вам придет охота подраться, советую выбирать противника по себе.
Он не ответил, а Барри весело рассмеялся.
— Ник — хороший парень,— сказал он.— А что погорячился — с кем не бывает? Уверен, что вы не будете держать на него зла. Шкипер он первоклассный, ручаюсь. Лучшего вам не сыскать. Кроме того, он профессиональный водолаз.
— Что ж, это неплохо.— Мне нечего было возразить.— Я человек благоразумный, мистер Суорт, и, пока нас связывают деловые отношения, думаю, мы сработаемся. Как и вы, я заинтересован в том, чтобы работа была сделана — и сделана хорошо.
Я повернулся к Барри.
— Из слов вашего отца я понял, что под водой будут работать трое? Кто третий?
— Хендрик Фурье. Пойдемте, я вас познакомлю.
