Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1983 год
В прошлом веке девятипоясные броненосцы стали с неожиданной стремительностью распространяться на север от Мексики. Редкое млекопитающее с такой быстротой завоевывало новую территорию обитания, что в настоящее время зверьки встречаются повсюду на юге США. А вот во Флориду они были завезены специально как животные, уничтожающие вредителей на полях.
Во время миграции в 40-х годах в поисках нового ч жизненного пространства» броненосцы совершили своеобразный первопроходческий подвиг — пересекли Миссисипи. Они очень неплохо плавают: резким вдохом вбирают в себя побольше воздуха — так что наполняются не только легкие, но и желудок и даже кишечник, и, бросившись в воду, или плывут, загребая лапами, или бегут по дну реки. Они способны задерживать дыхание на пять-шесть минут. Конечно, Миссисипи слишком глубока и широка для таких плаваний. По всей видимости, зверьки штурмовали реку, путешествуя «зайцами» на плотах и паромах, или перебегали по мостам.
В неволе самки броненосцев не кормят детенышей и даже порой, под давлением стресса, пожирают их. Элеонора Сторрс и другие исследователи сами кормили малышей, взятых для экспериментов в лабораторных условиях. От соски крошки отказывались, приходилось вводить пищу с помощью зонда, вставать ночью по будильнику каждые два часа. В дальнейшем опыт был учтен, и ученые научились раскапывать норы броненосцев и забирать детенышей в том возрасте, когда они уже могут самостоятельно питаться.
Брем считал, что броненосцы — семейство вымирающее. Сейчас под угрозой истребления находится только гигантский броненосец.
Зато девятипоясные сородичи живут и здравствуют почти по всему западному полушарию.
В. Задорожный
Шанс на выигрыш. Часть IV
Окончание. Начало в № 4,5,6/1983
К приходу Полин мы уже поужинали и сидели, потягивая кофе. Джонни просил передать, что завтра вечером либо послезавтра утром он приедет на Сто пятидесятую милю и будет ждать там встречи со мной.
Ночью я услышал, как открывается дверь. В комнату тихонько вошла Сара Гаррет с зажженной свечой и, склонившись надо мной, шепотом спросила:
— Вы спите?
— Нет.
— Тогда я должна кое-что вам показать.
Она пошла в угол, где стоял громадный сундук с резной крышкой. Послышалось бряцанье ключей. Сундук был полон всевозможных нарядов, от которых разило нафталином и лавандой.
Скоро на полу выросла целая гора одежды. Старушка покопалась на дне сундука и подошла к моему изголовью с двумя жестяными коробочками. Затем с волнением вскрыла одну из них. Жестянка оказалась набита золотыми монетами и небольшими слитками, завернутыми в кальку. В другой коробочке покоился золотой песок.
— Я еще никому этого не показывала, — сказала Сара.
— Почему же вдруг мне такая честь?
Она вздохнула и, закрыв коробки, спрятала их обратно в сундук. Потом сложила назад одежду и щелкнула замком.
— Это все, что оставил отец, — объяснила Сара. — Было, конечно, больше, но ведь мы жили на эти деньги. Здесь моя доля, а Руфь свою куда-то вложила и в итоге лишилась всего.
— Зачем вы мне это говорите?
— Затем, что вы мне понравились. Однажды я влюбилась, но мой... мой друг не ответил мне взаимностью. Как и вы, он приехал сюда из Англии. Вы очень похожи на него, Брюс... Ну, я пошла, не хватало еще, чтобы сестра застала меня в комнате у мужчины, — Сара лукаво сверкнула глазами. — Я уже стара, и в жизни моей было не ахти сколько хорошего. Даже отцовское наследство не пошло мне впрок, как видите. Джин рассказала, что случилось в «Королевство, и я хочу, чтобы вы знали: вам нет нужды беспокоиться о деньгах. Только дайте мне знать...
— Но это невозможно... — начал было я, однако Сара жестом заставила меня замолчать.
— Не дурите, Брюс. Мне эти сокровища уже ни к чему, и я хочу вам помочь. Моего возлюбленного звали Стюарт Кэмпбел, теперь вам все ясно? Спокойной ночи.
Через несколько часов я уехал. Небо едва начинало светлеть. Я прошел вдоль берега озера к дороге и остановил один из ехавших со стройки грузовиков. Он и довез меня до Сто пятидесятой мили. Джонни ждал меня вместе с двумя газетчиками из Штатов, теми самыми, что были прошлой осенью в «Королевстве» и нашли тело моего деда. Их звали Стив Страхан и Том Джонс. Янки были в отпуске и решили нам помочь. Уяснив себе ситуацию, они тут же сели за телефоны и обзвонили окрестных фермеров. Спустя несколько дней в нашем распоряжении было около тридцати лошадей. Пятнадцатого июля мы пригнали их к входу в долину, а на следующее утро, как и было условлено, туда приехал грузовик с нашими канистрами. На доставку в «Королевство» первых пятисот галлонов ушло больше суток.
Атмосфера на буровой царила напряженная. Через два дня мы привезли еще пятьсот галлонов. К этому времени Гарри вгрызся в землю до глубины пяти тысяч футов, и дело спорилось.
Волна энтузиазма захватила даже Джонни, который признался мне, что хотел бы остаться в «Королевстве» подольше и никуда не уезжать. Тем же утром появился Бой Блейден.
Шли дни, и напряжение становилось все невыносимее. Мы пробивались сквозь кварц, и дело шло медленнее, чем нам бы хотелось. Кое-кто из буровиков свел дружбу с рабочими Треведьена и от них нам стало известно, что завершение строительства намечено на двадцатое августа. Компания Ларсена планировала начать затопление в тот же день.
В начале августа мы добрались до пяти с половиной тысяч футов, и Гарри начал проявлять признаки нетерпения, которое тут же заразило всех членов его команды. Пятого августа в девять утра глубина скважины равнялась 5490 футам. Все в тревожном ожидании собрались вокруг вышки. Я держался поближе к Гарри. Наконец датчики показали глубину в 5550 футов, и я, не выдержав напряжения, отвел ирландца в сторону.
— Послушай, Гарри, — сказал я. — Что, если нефть находится не там, где мы рассчитываем? До какой глубины ты готов продолжать бурение?
— Не знаю, — ответил он. — Ребята начинают роптать.
— Тебя устроит поблажка в две тысячи футов?
— Да ты с ума сошел! Это же две недели бурения. Мы закончим в тот же день, что и Треведьен свою плотину. Да и топлива нет.
— Я привезу.
Глаза Гарри превратились в узенькие щелки.
— В чем дело, Брюс? Ты водишь нас за нос?
— Нет, просто хочу знать, какой допуск ты даешь на возможные ошибки.
Он поколебался и сказал:
— Ладно, будем бурить, пока не сожжем все топливо, которое уже здесь. Это еще четыре дня. Глубина скважины превысит шесть тысяч футов.
— Нет, давай сделаем допуск побольше.
Он схватил меня за руку.
— Послушай, Брюс, парни не согласятся. Мы все уже на пределе, я лишился двух грузовиков, буровая не окупается, ребята вкалывают почти задарма. Если мы не найдем нефть...
К нам с решительным видом подошел Клиф Линди, начальник дневной смены.
— Строение пород изменилось, — объявил он. — Вулканическое внедрение с плотностью гранита. Проходим два фута в час. Ради бога, Гарри, давай уносить отсюда ноги, пока не прогорели дотла!
Гарри промолчал. Он смотрел на меня своим тяжелым взглядом и ждал, что я скажу.
— Это те же породы, которые остановили Кэмпбела, — пролепетал я. — Если удастся пробиться сквозь них...
— При двух-то футах в час?! — с нервным смешком спросил Клиф. — Это еще месяц работы. Нет, Гарри, мы — пас!
— Интересно, какова толщина этого слоя? — Гарри поскреб пальцами скулу. — В горах обычно попадаются вулканические пласты не мощнее ста футов.
— Даже если и так, все равно бурить придется четверо суток, — отвечал Клиф. — К тому же мы не знаем, что там внизу. Я лишь буровик, не геолог, но и не такой дурак, чтобы поверить в месторождение, залегающее сразу же под вулканической интрузией.
Подошла Джин.
— Мне очень жаль, Брюс, — проговорила она, беря меня за руку.
— Вы слышали наш разговор?
— Нет, мне Бой рассказал. Я сварю вам кофе. — Она пошла на ранчо и скоро вернулась с чашкой. Пока я пил, Джин стояла рядом и тихонько поглаживала меня по волосам. Я стиснул ее маленькую ладонь, а секунду спустя сам не пойму, как Джин уже была в моих объятиях. Но в тот же миг меня обожгло воспоминание о словах лондонского врача. Я вздрогнул и, поспешно отпустив Джин, пробормотал:
— Мне пора на вышку.
Утром произошло одно событие, которое разом пробудило в Гарри ирландца и круто изменило весь порядок вещей в нашем лагере. Мы сидели за столом и завтракали, когда вдруг послышался стук, дверь распахнулась, и вошел Питер Треведьен. Все изумленно уставились на незваного гостя. Заметив выражение наших физиономий и поняв, что дела у нас хуже некуда, он предусмотрительно оставил дверь ранчо открытой и не рискнул отойти от порога больше чем на шаг.
