Далеко или близко - Анна Кондратьева
— Отойдите от девушки, или мои ребята прострелят вам ноги, ну или еще что-нибудь, — приказал мудак в костюме, мерзко скалясь. Мои парни не двинулись с места, и тогда на нас кинулись всей сворой. Влада и Сашу скрутили, несмотря на бешеное сопротивление, потом я увидела, как Влада ударили по голове прикладом автомата, он упал и не поднялся, а, меня стали отдирать от Сережи. Один из нападавших схватил меня поперек груди, второй рукой в локтевой захват за шею, и тут меня сорвало, пропал ступор и паника, я собралась, вспоминая все, чему меня учили. Мне удалось вывернуться из захвата, ударить ублюдка в форме ребром ладони по шее, и он отвалил, но тут же еще двое мудаков схватили меня за руки, выворачивая их назад. Я орала, брыкалась, кусалась, смогла достать их пару раз ногами, но этого было недостаточно. Сзади подошел еще один, и я поняла, что мне на руки надели наручники, обычные, металлические.
Подтянувшись, я лягнула того, что был сзади, и попала, видимо в колено, потому что он взвыл и толкнул меня вперед. Я бы упала носом прямо в землю, если бы меня не подхватил «костюм». Подняв меня подмышки, как котенка, он заглянул в лицо:
— Ну что ты, девочка, зачем бороться, папочка спасает тебя от этих эгоистичных ублюдков, теперь ты будешь в безопасности.
— Ага, я уже чувствую, «папочка», — саркастично ухмыльнулась я ему в лицо, сдувая упавшую на нос прядь волос, — очень удобные и безопасные наручники, да, и обслуга обходительная, так и стелются под ноги.
— Это чтобы ты случайно не поранилась, крошка, приедем домой, и все будет иначе, — «костюм» почти ласково, но по-хозяйски провел своей мерзкой рукой по моей щеке, мазнул пальцами по губам, и я цапнула его зубами за пальцы, сжала челюсти так сильно, что прокусила, кажется, до кости. Рот наполнился соленым железистым вкусом, а потом меня буквально снесло тяжелым ударом по щеке. Голова взорвалась от боли, но сознания я не потеряла. — Ты будешь моей, сучка, и будешь покорной, поверь. В машину ее!
Ублюдки поволокли меня куда-то, потом я поняла, что меня запихнули в салон минивена и швырнули на сидение. Я приложилась виском обо что-то твердое, и вырубилась.
22. Ольга
— Платон Саныч, нельзя так с девушкой, вы же знаете, что Искра погаснет, если применять насилие. Мало того, что она станет бесполезна, так еще и откатом может так шарахнуть, что костей не соберешь, — сквозь муть и дурноту я услышала укоризненный мужской голос.
— Эта сука укусила меня! Ни одна баба не будет вести себя со мной непочтительно! — так вот как его зовут. Мерзкий «костюм» у нас Платоша Саныч. Я продолжала лежать тихо, притворяясь, что без сознания, слушая и анализирую разговор. Срочно нужна была информация, что за люди, к кому я попала, чего от меня хотят? И что с моими парнями?! Сердце укололо так, что я чуть не застонала от боли, выдавая, что очнулась. Так, Оля, спокойно, потерпи, надо собраться.
— Платон, ты, конечно, губернатор, но не бог. Такие как мы подчиняются правилам и законам нашего мира. Мы энергеты, девчонка — Искра — подарок для любого из нас, вечная батарейка. Но связь работает только если она будет отдаваться добровольно. Не просто потому, что должна, или боится, или ее шантажируют, а по согласию, в идеале — любя партнера. Нахрена ты ее похитил, ты же видел, что она уже сделала выбор, что у них четверых устойчивая привязка! Мужики полностью настроены на нее, девушка приняла их, у всех четверых даже ауры сливались! Ты же видел тогда на поляне. Она не даст тебе того, что ты хочешь.
— Да, блять, Хмурый, не читай мораль! Я сделаю ее своей, я смогу, она нужна мне! Ты же видишь, без нее мне жить осталось пару лет. — Платон рычал, я слышала в голосе отчаяние и страх, потом что-то упало на пол, разбилось, и Хмурый матюкнулся.
— Плат, хватит! Ты же мужик, возьми себя в руки! Угробишь девку, и ведь не первая она будет. Мало тебе было Алины? Ничего ты не сможешь сделать, нельзя получить силу через боль и страх! Что с ее мужиками?
— В подвале они, — у меня похолодело все внутри…
— Живы?
— Живы, за кого ты меня принимаешь? Я не маньяк. Помяли их чутка, пусть посидят, пока я девку уломаю, — голос Платона снова обрел силу, уверенность в своей правоте.
— Да не уломаешь ты ее, придурок! — заорал вдруг Хмурый. — Сдохнет она, так же сдохнет, как Алинка! Их нельзя ломать, нельзя принуждать, насиловать нельзя! Только любить и беречь, ты, ублюдок безголовый!
— Я найду выход! Препарат почти готов! Пару уколов, и она забудет своих ебарей! Она полюбит меня!
— Платон, услышь меня. У девушки активная привязка, я видел. И ты тоже это видел! Она не сможет больше ни на кого настроиться, никогда. Даже если ее мужики умрут, понимаешь? Ну ты ведь читал книги, мало того, ты видел все своими глазами, неужели мало одной загубленной Искры?
— Они не провели обряд у Древа! Не могла привязка закрепиться без обряда, еще есть шанс! — отчаяние в голосе губернатора было таким глубоким, что я даже прониклась на минуту, но тут же вспомнила, как он поступил с моими парнями, что собирается сделать со мной, и я тут же перестала ему сопереживать.
— Это твоя собственная вина, Платон. Нехрен было тратиться так сильно, расточал себя без меры, все во власть лез, мало тебе было денег! Вот и получай теперь полной мерой! А ведь мог же быть умнее, но сдержанность — это же не твое, да?! Сдохнешь теперь, а я плюну на твою могилу!
— Заткнись, ссука! — заорал Платон. Послышались звуки драки, два противника крушили мебель, матерились, рычали, как дворовые кобели. Пока я слушала этот занимательный диалог, мозги встали на место. Было
