Легенды Безымянного Мира. Пепел - Кирилл Сергеевич Клеванский
— Опоздали, что ли, — недовольно буркнул Эш.
К ним не подошло ни единого слуги или камердинера, а как знал бывший баронет — это явный признак того, что все уже внутри.
— Может уедем? — наивно предложила Мери, но неё посмотрели, как на дезертира и предателя.
Главе отряда пришлось подчиниться воле большинства. Путешественники спешились и взяв коней под уздцы самостоятельно повели их в стойла. Эшу пришлось очень долго уговаривать Гвидо — тот наотрез отказывался вставать под крышку к остальным копытным, коих там стояло великое множество. В итоге волшебник подкупил друга кусочком сахара, смоченном в роме. Признаться, магик лишь непостижимым усилием воли заставил себя самому не съесть лакомство, но это уже другая история.
Приключенцы, оставив оружие в специальной стойке, где под лучами Миристаль сверкали клинки остальных гостей, поспешили ко входу в центральный комплекс. У ворот Эш не заметил ни гвардейцев, ни стражников, что, признаться, несколько настораживало, но голос разума успешно заглушало урчание живота.
— Заперто, — пыхтел Мервин, пытающийся отворить тяжелые двери.
В итоге раздался мерзкий, протяжный скрип и в руке защитника оказалась металлическая скоба, служившая неким подобием дверной ручки. Мочалка, почесав бороду, выкинул железку за спину, сделав вид что это вовсе не он рушит чужой замок.
— Может свер…
Мери даже не договорила — на неё тут же зашипели ребята, которых вело не только чувство голода, но и азарт — неизменный спутник любого авантюриста.
Эш, ухмыльнувшись, занес посох, а потом с силой, до дрожи в руках, ударил им о двери. Через мгновение те открылись, оглушая скрипом несмазанных латунных петель. Ребята буквально ввалились внутрь, разглядывая богатое убранство холла.
На стенах пылали волшебные факелы, не оставляющие после себя гари и чадного смога. В отдалении от огня красовались древние гобелены. На них, от времени, стали выцветать нити, но это лишь прибавляло им некоего шарма и своеобразной красоты. На каменном полу лежал ковер с глубоким, пышным ворсом, ноги в котором утопали чуть ли не по щиколотку. По углам, на столах из красного и белого дерева мерцали серебряные кубки, где-то блестели золотые рамы прекрасных картин и молоком отливал мрамор статуй.
Маркиз явно не бедствовал и жил на широкую ногу.
— Стойте! — раздался отчаянный вопль.
«Пни» рефлекторно схватились за оружие, но нащупали лишь пустые ножны — только магики сохранили посох и жезл — по законам королевств они не имели права с ними расставаться, обозначая свою принадлежность к стезе волшебников и магов.
Из-за угла выскочила компания из трех человек. Две девушки и парень. Выглядели они измученными и даже обреченными. В их глазах не было веселого блеска, присущего всем, кто приходит на свадьбу, где льется бесплатная брага, а тарелки ломятся от дармового мяса.
— Нет! — воскликнула леди с пышными, белыми волосами.
По ушам вновь резанул скрип петель, потом хлопок закрывшегося замка, а следом плач леди. Она, царапая ногтями древесину, сползла по створке и, упав на колени, тихонечко заплакала.
— Что здесь происходит? — выдохнула Мери, побледневшая от испуга.
Безоружной Березка чувствовала себя максимально незащищенной и уязвимой.
— Кажется, у нас проблемы, — протянул Эш.
Он подошел к дверям, вскинул голову, вглядываясь в далекий свод, виднеющийся где-то за пятнадцати футовой отметкой, а потом толкнул створку. Ничего не произошло. Юноша размахнулся посохом и ударил, вкладывая в это движение всю свою магию и все силы — безрезультатно. Ни скрипа, ни треска, ни стона петель — лишь безмолвие.
— Какое странное заклинание, — задумался волшебник, проводя ладонями по дереву. За его пальцами следовало еле заметное бирюзовое мерцание — будто сотни невидимых глазу миниатюрных разрядов молний спешили за ловкими пальцами. — Очень любопытно… Делал Мастер — даже мне такое открыть.
— Даже тебе? — хмыкнул Лари. Криволапый встал в стойку и выставил ножны в качестве оружия. — Мы заперты в каком-то замке, а ты говоришь «даже тебе»? Чем нам поможет бездарный волшебник, нас же сюда и заведший⁈
— Давайте без оскорблений, — в примирительном жесте поднял руки Тул. — Вы пугаете Алису, — та, словно в подтверждение слов Меткого, выглянула из-за спины Мочалки. Лучник же повернулся в сторону троицы. — Господа, вы нам не расскажете, что здесь происходит и почему вы выглядите так, словно только что дрались с легионом «огне-чертей»?
Парень, успокаивающий беловолосую леди, повернулся к приключенцам. Было видно, что он силится что-то сказать, но создавалось такое впечатление, будто слова застревают у него где-то в глотке. Юноша лет девятнадцати краснел, тужась и раздувая щеки, но его губы не хотели шевелиться, слившись в тонкую белую полосу.
— Не могу, — выдохнул он, качая головой.
— Очень интересно, — кивал Эш, нависший над троицей. Те, обнявшись, сидели на ковре, пытаясь вжаться в один маленький комочек. — Еще одно заклинание Мастера — Безмолвие. Они не смогут нам ничего рассказать, пока мы сами не станем участниками чего-то, к чему относятся эти чары.
— Что ты хочешь этим сказать? — с ноткой испуга в голосе, спросила Березка.
Эш разогнулся, беззаботно улыбнулся и постучал посохом по полу.
— Господа, мы в проклятом замке, — сказал волшебник, продолжая тянуть улыбку до ушей.
— Демонова задн… — договорить Мервин не успел, так как Лари вновь заткнул его рот пирожком.
Когда же мечник понял, что все с удивлением на него смотрят, то просто развел руками, мол — всегда держу парочку на такой случай. «Пни» как могли берегли нравственность Алисы, невзирая даже на такие трудности, как пребывание в проклятом замке из которого невозможно выбраться.
— Всем успокоиться, — Мери, потерев виски, решила взять контроль над ситуацией, пока парни не передрались, что бывало довольно частенько. Ну, они ведь на то и парни. — Мы идем на пир.
— Пир⁈ — взревел Лари.
Не то чтобы мечник был трусливым, но когда он встречал что-то ему непонятное, то начинал психовать и выходить из себя.
— Да, пир, — кивнула Березка. — Как и сказал Эш, чтобы начать разговор с нашими собратьями по несчастью, мы должны стать частью проклятья.
Народ замолчал, обдумывая ситуацию. Пока висела
