…ПРАВО… - Сергей Викторович Вишневский
БУДУМ!
Одна из дверей открылась, и из неё вырвался голый Ларс. Не успел он сделать и пары шагов, освещая коридор сияющим мужским достоинством, как его сзади схватили за ногу. Ларс хлопнулся на пол, лицом вниз и вытянул руки.
Из двери тут же выскочило четыре красотки, которые схватили его за ноги и потащили обратно.
— Беги… беги, глупец, — с огромными глазами-блюдцами произнёс отрекшийся от стихии маг, оставляя царапины на паркете ногтями, пытаясь удержаться.
— Что?.. — выдавил из себя алхимик, но тут что-то грохнуло.
— Я СКАЗАЛА СТОЯТЬ! — раздался оглушительный рёв Нами.
Дом содрогнулся, и за спиной Варуса пролетела сияющая белоснежная комета. За ней тут же пронеслась черная.
— А это…
— Руди! Руди, твою мать! — вывалился из коридора пьяный в стельку Гош с Зайрой на плече. — По-моему я ее до смерти затра…
Сделав несколько шагов в зал, паладин замер и пьяным взором уставился на учителя зельеварения.
— Гош, — спокойно произнёс Варус, взглянув на своего ученика, который стоял голышом.
При этом мужское достоинство у него было в рабочем состоянии и светящийся «жезл» качался в унисон с погрешностью вестибулярного аппарата паладина, изображая рыбацкий поплавок на волнах
Гош скосил взгляд на пьяного Руди, который прислонил палец к губам, и достаточно громко произнёс: «Тс-с-с-с-с!».
Паладин сглотнул, скосил взгляд на задницу Зайры на плече, потом на бочку на столе, бокалы и закуску, после чего, сделав максимально невинное лицо, заявил:
— Я колбу не брал!
* * *— Да ладно тебе, — толкнул в бок Гоша Руди. — Одна бочка у нас всё же есть!
— А могло быть две, — буркнул паладин, сидевший на телеге, рядом с воришкой. — И вообще на кой черт нам этих двух мутных сунули?
Оба члена турнирного отряда сидели на краю телеги. Руди болтал ногами, а воин сидел, облокотившись спиной на бочку. Паладин не отходил от неё и, даже останавливаясь на ночевку, всегда ложился так, чтобы не терять её из виду.
— Приказы ректора не обсуждаются, но я так понял, эти Хирсы что-то, вроде… особых людей у Императора.
— В смысле особых? — нахмурился Гош.
— Ну, те, кто умеют решать мутные вопросы. Где надо подкупают, где надо договариваются.
— А ты нам на что? — хмыкнул паладин.
— Ну, они не только договариваться умеют. Еще и прирезать по-тихому могут, если уж никак, — пожал плечами Руди.
— Ну… Это, типа, убийцы что ли?
— Типа того.
— Можно было бы с нами просто Гюша отправить, а не засовывать его на глубокую медитацию в подземелья, — проворчал воин света. — Даже попрощаться не дали.
— Это да, — вздохнул Руди. — Не могу сказать, что без него будет скучно, но… как-то я к нему привык. Кстати! А что ты с Зайрой сделал? Чего она отрубилась? Я смотрел, она вроде живая была.
— Да ничего такого я не делал, — тут же смутился паладин. — В смысле делал, но как обычно. Просто… Ну, зелье это…
— Настойка, — поправил его Руди.
— Ну, пусть будет настойка. В общем, меня как понесло, я и делал. Долго… очень долго.
— Мы все там делали. Много. И долго, — кивнул воришка. — Ари вон часа два трудился, а потом полночи по оплоту сияющей кометой от Нами носился. Та, видимо, никак успокоиться не могла.
— Это да, — хмыкнул Гош. — Настойка не только мужиков с ума сводит.
— Да, только нас на третий раз отпускает, а их нет, — хохотнул Руди. — Мне вот интересно, как это всё Снек пережил.
— Очень просто. Он с собой огромную пивную кружку настойки утащил и всех своих девок.
— Как всех? С ним же три было.
— Остальные через окно лазили, — хохотнул паладин. — Кровать у него небольшая, больше трех одновременно не вмещается. Так у его окна очередь стояла. Как одна отключалась, так её вытаскивали, и следующая залазила.
— Прям конвеер какой-то, — сморщился Руди. — Никакого удовольствия и чувств.
— Ага, но ему понравилось. Выклянчил у меня литр. Говорит, что в жизни так не тр… кхэм. Не отдыхал.
Руди покачал головой.
— Нет, это уже перебор.
— Ларс так же сказал.
— Он тоже с собой взял настойки?
— Он? Нет. А вот девки его быстро смекнули и взяли. Когда он сдувался, они в него силком заливали.
— Жуть какая, — передернул плечами Руди.
— А ты?
— А мы с Ульей потихоньку пидпивали и с удовольствием друг другом наслаждались, — с улыбкой сказал Руди. — И знаешь… как-то долго и просто приятно получилось. Пока Варус не пришёл.
— Да, Варус всё испортил, — закивал Гюш. — Такая пьянка, такой…
— Внимание! — подал голос один из сопровождавших их Хирсов. — У нас гости!
Паладин хмуро взглянул вперед.
— Мы только в Бравию въехали! Уже разбойники?
Впереди на дороге дрогнула иллюзия и развеялась.
По середине стояло несколько воинов в латах, а вдоль дороги вылезли лучники, готовые в любой момент выпустить стрелы. Судя по тому, как светились наконечники, стрелы были непростыми.
— Какого черта? — хмуро спросил паладин и вскочил на ноги.
Телеги остановились, и отряд спешился.
Группа быстро собралась и выдвинулась вперед, но за пару сотен метров остановилась.
Среди воинов на дороге показались ещё люди. Среди них Снек и Гош сразу узнали служителей церкви и, судя по цвету мантий, это была инквизиция. Через несколько секунд один из воинов поднял штандарт с её эмблемой.
— Вот только этих ублюдков нам не хватало, — рыкнул паладин.
— Что им надо от нас, и что они тут делают? — спросил Ари.
— Идите за мной. Магию не применять. Вообще, — скомандовал Херис. — Спокойно подходим и пытаемся поговорить. Готовы? Вперёд…
Отряд приблизился на несколько десятков метров. К ним выдвинулась группа из воинов и одного служителя церкви.
Когда до них оставалось не больше десяти метров, Гош улыбнулся, заметив знакомое лицо. Он опознал Нерба, своего начальника.
Такой же высокий, широкоплечий, в стальной начищенной броне. Левая рука держит щит, правая свободна.
— Командир, — улыбнулся паладин и сделал пару шагов вперед, но замер.
Нерба без малейшего намека на улыбку покачал головой.
— Кто вы такие и что это значит? — спросил один из сопровождавших их Хирсов.
— Я сохраню вам двоим жизни, — не сводя взгляда с Гоша, произнёс бывший командир паладинов Янтарного ордена. — Остальные должны умереть.
— Мы готовы, — послышался легкий шепот Ари за спиной.
Гош не сводя взгляда с паладина сглотнул и спросил:
— Что происходит, командир?
Тот молча засунул руку за ворот и извлёк оттуда медный обруч покорности, который часто практиковали к сомнительным служащим в инквизиции,
