Мир Аматорио. Соблазн - Мари Мур
Аккаунты Десмонда в соцсетях закрыты, зато есть несколько статей с кричащими заголовками:
«…Десмонд Аматорио — самый молодой и перспективный гонщик в истории автоспорта. В двадцать лет он уже успел покорить 24 часа Ле-Мана…»
«Подающий большие надежды автогонщик Десмонд Аматорио пришел на открытие кинофестиваля в компании не менее перспективной актрисы Софи Легран»
«Концерн Bugatti заключил контракт с успешным участником гонки на выносливость — Десмондом Аматорио. Он стал официальном водителем бренда…»
«Этим летом Десмонд Аматорио был доставлен в клинику «Поль Санте Сюд». Известный гонщик не справился с управлением на скорости более ста миль в час. По словам главного врача Десмонд получил травмы средней степени тяжести, и ему нужно будет пройти двухмесячный курс лечения. Из-за этого он отстраняется от участия в гонках 24 часа Ле-Ман»
«Сегодня Bugatti официально объявили, что контракт с Десмондом Аматорио расторжен».
Прочитав еще несколько статей, мне становится ясно, что Десмонд самостоятельно добился немалых высот — участвовал в гонках мирового масштаба, стал лицом известного бренда. Попав в аварию, он был вынужден пройти лечение. По этой причине его не допустили к участию в гонках, и после этого компания, где Десмонд работал практически год, расторгла с ним контракт.
Невольно я ставлю себя на место Десмонда и представляю, как ему сложно. Чем выше и быстрее взлетаешь, тем больнее и тяжелее падать. Наверняка отказ от участия в гонках стал для него большой потерей.
«Кристи, тебе должно быть все равно. Ты не должна ему сочувствовать», — отчитывает меня голос разума.
Мне. Все. Равно.
Мысленно я повторяю эти слова несколько раз, случайно наткнувшись на видео с названием «Слабонервными не смотреть». Не знаю, стóит ли его открывать, но в конце концов любопытство берет надо мной верх. Я нажимаю «воспроизвести». Идет загрузка, после которой я вижу, как низкая гоночная машина несется по трассе. Спортивный комментатор сообщает, что болидом управляет Десмонд Аматорио, и что скоро он окажется на особо опасном участке трассы. Обогнав болид с эмблемой известного итальянского бренда, Десмонд входит в крутой поворот. В этот момент его соперник вырывается вперед и подрезает его.
Опасный поворот безжалостен ко всем: на такой высокой скорости обе машины уходят в занос, и из-под их колес в воздух взвивается густое облако дыма. Видимо, оба водителя не в состоянии справиться с управлением. Они вылетают за пределы трассы и сталкиваются. Затаив дыхание, я наблюдаю, как оба автомобиля несколько раз переворачиваются, и от их мощных ударов из земли вырываются огромные куски грунта. От кузова машины Десмонда отсоединяется какая-то деталь, а после я закрываю видео. У меня нет столько отваги, чтобы досмотреть его до конца. В последние три года вид покореженных машин заставляет испытывать меня парализующий страх.
Смахиваю все вкладки, пока не остается самая последняя с фотографией Десмонда и Кэша. Похоже, это какое-то светское или праздничное мероприятие. Оба брата в смокингах, и между ними стоит девушка в длинном черном вечернем платье.
Десмонд, как обычно серьезен, его лицо не выражает эмоций. Зато Кэш буквально сияет. У него нет той нахальной ухмылки, которую я сегодня наблюдала ни один раз. Он искренне и лучезарно улыбается, как и его спутница, которую он обнимает за талию.
Я точно уверена, что с этой девушкой ни разу не встречалась в жизни, но почему-то ее лицо кажется мне знакомым. Не понимаю, откуда у меня такое ощущение?
Пока вспоминаю, где я могла ее увидеть, мой телефон начинает вибрировать. На дисплее загорается неопределившийся номер, и я отвечаю на вызов.
— Какого цвета твои трусики? Или ты не носишь белье, и твоя киска трется о шов милых серых шортиков? — спрашивает зловещий шепот.
Я задерживаю дыхание. На мне сейчас на самом деле белая домашняя майка и серые шорты. Кто-то следит за мной?
Бегающим взглядом я смотрю в окно, но передо мной все та же лужайка и сосновый лес. Я никого не вижу.
— Кто это? — дрогнувшим голосом спрашиваю я.
Не дожидаясь ответа, я одним махом зашториваю окно и пячусь внутрь комнаты. В этот момент надо мной раздается какой-то посторонний шорох, а затем я отчетливо слышу, как сверху на чердаке что-то скрипнуло. Продолжая держать телефон у уха, я задираю голову и напряженно прислушиваюсь. Но кроме свистящего ветра в щели окна и моего частого стука сердца, я больше не улавливаю никаких других звуков. Может быть, мне показалось?
— Ты решила спрятаться от меня, но я люблю играть в прятки, — злорадный смешок из телефона заставляет меня вздрогнуть. — Когда погаснет свет, я найду тебя в темноте и узнаю, в чем ложится спать моя плохая девочка.
Вызов завершается, и я испуганно кошусь на телефон. Мне чертовски надоели сообщения и звонки с неизвестного номера. Кто бы он не был, он меня пугает.
На чердаке вновь раздается звук. Однако в этот раз он громкий и резкий, как будто на пол упало что-то тяжелое. После этого я слышу шаги, крадущиеся над моей головой, и хлопок закрывающейся двери. Страх сковывает мою грудь, и я с визгом выбегаю из спальни.
— Даниэль! — кричу я, распахивая дверь в комнату брата.
Расширенными от ужаса глазами я обвожу спальню. Здесь никого нет. Развернувшись, я несусь по коридору в сторону лестницы с дико колотящимся сердцем. Единственное, что посещает мою голову в этот момент — у меня с собой нет ничего, чем можно было бы отбиться.
Я уже практически добегаю до лестницы, но внезапно останавливаюсь, словно в мои ноги вбили громадные гвозди. К горлу подступает желчь, и я испуганно пячусь обратно.
На вершине чердачной лестницы я вижу чьи-то черные мужские кроссовки. Их обладатель ставит ногу вниз на ступеньку, и я синхронно с ним отступаю назад. Он начинает спускаться, и с моих губ срывается глубокий вздох облегчения.
Это Даниэль.
При виде меня, тревожно застывшей посередине коридора, брат хмурится. Наверняка я сейчас выгляжу, как перепуганный олень на дороге в свете фар.
— Ну и видок у тебя, — Даниэль обеспокоено осматривает меня. — Как будто ты увидела привидение.
Есть кое-кто пострашнее привидений. Например, живые люди.
— Кристи, что случилось? Я слышал, как ты кричала.
— Я услышала шаги на чердаке и подумала, что кто-то забрался в дом, — я
