Моя простая курортная жизнь 6 - Мэри Блум
— А что такое? — невинно отозвался я, пуговица за пуговицей оголяя торс. — Ты тоже можешь раздеться при мне. Я не возражаю.
— Так и знала, — фыркнула моя недотрога, — что ты позвал меня сюда только для того, чтобы раздеть! Не в этот раз! — и, деловито подхватив свой рюкзак, удалилась в мою ванную комнату, где захлопнула дверь. — Только не подглядывай!
Блин. Звучало как вызов.
Уже на следующий день Дана, днем ранее осмотревшая мои сапы и пляж, решила, что ей тоже надо научиться кататься. Так что сегодня захватила купальник, и сразу после школы мы опять направились ко мне — в этот раз мне даже не пришлось ее уговаривать. Коротко кивнув кисло встретившей нас Полине, мы поднялись ко мне — на что у моей девушки сегодня не было возражений — и вот теперь переодевались. Я в комнате, а моя недотрога в моей ванной — то есть прямо тут же, за закрытой дверью. Натянув купальные плавки, я прикинул, что в этот момент она, наверное, снимает лифчик, а может, уже и трусики. Получается, практически в один момент мы оба были голые в моих апартаментах. Впервые в жизни я жалел, что в моей ванной нет камеры.
— Ты уже все? — я нетерпеливо приоткрыл дверь, совершенно случайно, разумеется, забыв постучать.
Дана, стоявшая ко мне вполоборота в купальных трусиках, но еще без верха, спешно прикрыла грудь.
— Рома!..
Однако, прикрыв со всех сторон ближайшее ко мне полушарие, она упустила один важный момент. Огромное зеркало в моей душевой. Чья гладкая поверхность давала шикарный обзор на другое неприкрытое полушарие. Летом отец советовал повесить мне это зеркало, обещая, что я не пожалею — и правда, сейчас я не пожалел.
— Рома!.. — отследив мой увлеченный взгляд, покраснела хозяйка голого полушария, после чего торопливо спрятала уже всю грудь. — Подожди снаружи! Я выйду, когда я все!
— Если что-то надо… — начал я, пытаясь рассмотреть хоть что-то через плотно скрещенные руки.
— Да выйди уже! — взмолилась милашка.
— … то я за дверью — закончил я, нехотя прикрывая за собой дверью.
— Слышу я, что ты за дверью!.. — мигом раздалось ворчание с той стороны.
— Но ты имей в виду… — я снова ее приоткрыл.
Взвизгнув, Дана, не успевшая за это время даже схватить купальный лифчик, опять обняла грудь.
— … что я рядом…
— Рома!..
— … может, бантик завязать или что-то еще…
— Уйди, пока жив!..
Воинственно придерживая оба шарика одной рукой, другой она подхватила школьную юбку и, как орудие, метнула в меня. Однако прежде чем снаряд успел долететь, я уже закрыл дверь, бросив через зеркало последний взгляд на такие маняще неприступные холмики.
Через пару минут моя недотрога вышла из ванной в одном купальнике цвета спелого персика, который так и хотелось съесть. Хотя я уже видел ее в купальнике — причем даже в этом — но любоваться девушкой на снимках совсем не то, что любоваться ею вживую. Родинки на коже, натянувшаяся ткань над сосками, румянец на щеках, блеск в глазах, идущее от тела тепло, его аромат — всем этим можно насладиться только вблизи, так что я не мог отказать себе в удовольствии вдоволь поглазеть на мою милашку.
— Ром, — она поймала мой голодный хищный взгляд, — мы на пляж или как?
Эх, я бы предпочел или как. Но меня решительно схватили за руку и потянули на пляж.
Море, хотя уже и наступила осень, все еще было по-летнему теплым. Песок приятно щекотал ступни, волны ласково лизали ноги. Взявшись за руки, раскидывая смех и брызги по сторонам, мы побежали глубоко вперед, пока дно не ушло под ногами. Некоторое время мы просто плавали, плескаясь в воде, догоняя друг друга, то и дело обнимаясь и тискаясь, обмениваясь поцелуями со вкусами морской соли. Здесь среди волн я с большим удовольствием и без всяких препятствий ощупал у моей недотроги все, что мне не удавалось ощупать на суше. И на все вредные вопросы «Рома, где твои руки?» я хватался ими за нее еще крепче и отвечал «тону, вот и держусь за тебя!» А потом мы взялись и за сапы.
— А это же совсем легко! — заявила моя милашка, уверенно удерживая равновесие на покачивающейся доске.
Я даже немного расстроился, что ее упругая попка так быстро освоила новый инвентарь и больше не требовала поддержки в виде моих рук, всегда готовых прийти на помощь.
— Но здесь надо следить еще и за волнами, — предупредил я, — чтобы не перевернули…
И только нацелился по-наставнически подхватить ее за бедра, как Дана выдала бодрое «поняла!» и с самоуверенностью новичка бесстрашно поплыла вперед. Да что за неуважение к наставнику! Чувствуя, что надо ее догнать и хорошенько отшлепать за такую самостоятельность, я собрался кинуться следом.
— А ты хорошо держишься, — вдруг раздался голос Полины откуда-то сбоку.
Красотка постарше, незаметно выбравшаяся на пляж, стояла поодаль и, сцепив руки на пышной груди, пристально смотрела на Дану, покачивающуюся на волнах.
— Да это легко! — со смехом бросила та, ловко орудуя веслом.
Мою управляющую, летом получившую от такой доски фингал, аж перекосило, будто ей опять дали по голове.
— Реально легко, — повернулся я к ней. — Могу и тебя научить…
— Ай!.. — внезапно донеслось со стороны моря, где набежавшая волна подкинула сап и таки сбросила начинающую наездницу в воду.
А я говорил — самоуверенность новичка. Хохоча, моя милашка вынырнула на поверхность и вновь полезла оседлывать доску, которая теперь так и норовила от нее ускользнуть. Оценив, что моим рукам опять нашлась работа, я охотно ринулся ей на помощь.
— Девушку свою сначала научи! — буркнули мне в спину.
После чего Полина развернулась и, сурово покачивая бедрами, направилась в сторону дома. Я же доплыл до Даны, поймал ее мокрую попу и помог ей укротить строптивую доску. Спасенная милашка кинулась меня целовать, благодаря за спасение, и снова с хохотом шлепнулась в воду, окатив нас сотнями блещущих на солнце брызг. Вновь поймав ее пятую точку, я уже не отпустил ее ни на какой сап, а просто покрепче притянул к себе, как бы намекая, что могу предложить развлечение и поприятнее. Ее хозяйка в ответ принялась жарко
