Про героя Буривоя - Владимир Васильевич Радимиров
— Ну, тогда я не знаю, — Гонивой ещё раз плечами пожал, — Волшебница какая-нибудь приблудная, может, то была. Или тебе просто-напросто всё это показалося.
А вот уже и замок. Чёрным он был, мрачным прям донельзя, и пустынным с виду совершенно. Ворота же главные раскрыты были буквально нараспашку.
Осторожно по брусчатке ступая и настороженно вокруг озираясь, прошли оба брата внутрь замка, и повёл Гонивой Буршу прямиком в большой зал. Смотрит князь, а кругом пылища везде лежит слоищем толстым, паутина в углах висит рваными лохмотьями, и такое подступило у него ощущение, будто бы в этом замке никто и не жил уже давненько.
— А где же здешняя стража? — опять Бурша брата спрашивает, плётку волшебную в руке сжимая, — И где собака та страшная с огненными глазами?
— А бог его знает, — тот ему отвечает, — таковых я тут не встречал…
Наконец, пришли они в нужную залу. Бурша глядь — преогромное зеркало висит на одной из стен, и в том зеркале движутся их тени.
— А ну-ка, брат, — попросил Гонивой князя, меч свой из ножен вытаскивая, — Жахни-ка по этому зеркалу мечом моим сплеча!
— Да ты чо, Гонька — оно же разобьётся к чертям! — удивляется Буривой предложению странному.
— Нет, ты жахни, жахни, — не отставал от него младший, — а не то я сам сейчас жахну…
Ладно. Сунул Буривой нагайку свою за пазуху, взял меч из рук брата, размахнулся молодцевато да — бац! — лезвием, значит, стальным по стеклянной поверхности!
И вот же чудеса — не только сиё зеркало не разбилось на части да не растрескалось, а даже и звука никакого от удара не было!
— Во-о-т, — протянул Гонька довольно, — а ты говорил, разобьётся…
Взял он у Буривоя меч свой вострый, вложил его обратно в ножны, а потом отходит от зеркала шагов на пяток и говорит Буривою задорно:
— За мною, братан! Делай, давай, как я!
Разбежался он затем прытко да в зеркало то — прыг!
И тут же за гладкой поверхностью он скрылся. И даже шороху какого-либо с той стороны не послышалось.
«Что ж, — думает Буривой, — надо, видно, и мне за ним прыгать. Эх, была, не была — где наша не пропадала!»
Разбежался он весьма стремительно и бесстрашно на зеркальную поверхность прыгнул. Да в тот же миг из залы он пропал, словно в той зале отродясь никого не бывало.
Никого-то никого, да только что это на полу у зеркала волшебного валяется? Никак плётка какая-то? — Да точно же плётка Маргонина, чья ж другая-то! Потерял её, видно, прыгун Буривой, когда от пола мощно отталкивался.
Вот так дела! Да куда ж без оружия-то в этом чёртовом замке!
Эх, пропала, как видно, Буривоева бедовая голова! Обмишурился он, бедолага, дал впопыхах крепкого маху…
А Буривой после прыжка того безоглядного очутился внезапно в месте каком-то непонятном. Осмотрелся он окрест перво-наперво — ну, думает, тут и красота!
Да что красота — красотища! Полный отпад! Рай прямо какой-то, лепота!.
Только вот Гонивоя нигде было не видать. Позвал его Бурша громким голосом, но не услышал в ответ ничего. Эх, думает он с досадою, куда ж это мой братан-то пропал? Надо его здесь поискать…
И пошёл он, куда глядели его глаза, не переставая обстановке чудесной искренно удивляться…
Там был роскошнейший золотой сад. Да-да, не зелёный, а золотой! Все деревья местные и пышные подстриженные кусты имели сплошь золотые ветви и стволы, и листва на них была золотою тоже. А зато вот цветы великолепные искрились и переливались всевозможными каменьями самоцветными. На ветках же сидели кое-где птицы чудесные райские, до того ярко и цветасто окрашенные, что можно было даже диву от вида их даться. Птицы пели каждая на свой лад невероятно приятными голосами и голосками, выводя всевозможные сложные рулады, чаруя собою слух и даря душе сладкую радость…
Им охотно внимая, Буривой пошёл в поисках брата по тому саду и вскоре увидал бегущую ему навстречу маленькую собачку. Собачка эта оказалась на удивление милой, пушистой и доброй. Она замахала Буривою завитым хвостиком и залилась мелодичным лаем…
Погладив и потрепав за холку собачку, Буривой пошёл дальше. Через короткое время вдали показался роскошный изумрудный дворец. Туда вела широкая аллея, покрытая утоптанным золотым песком и огороженная изысканнейшими цветочно-самоцветными клумбами.
К великому изумлению Бурши, по аллее гуляли какие-то люди. Это были молодые и прекрасные собою парни и девушки, одетые в до того потрясающие блистательные наряды, что их невозможно было даже и описать.
И то было воистину странным, но все эти шикарные кавалеры и дамы приветливо и ласково молодому князю улыбались. Парни ему с достоинством кланялись, махали дружески ему руками, а девушки подмигивали ему томно и загадочно, и поцелуи сладострастные воздушно ему посылали.
Буривой шествовал по аллее к сказочному сверкающему замку, а душа его быстро наполнялась великой гордостью за себя и потрясающим чувством собственной значимости.
О, это было колоссально — таким довольным и дюже важным он не чувствовал себя никогда!
У самого дворца Бурша остановился и принялся любоваться изяществом и совершенством его затейливых форм. Это было действительно великолепно! Дворец был воистину идеален и превосходен!
Внезапно ажурные дворцовые ворота растворились с мелодичным звоном, и в проходе показался некий высокий моложавый вельможа. Кавалеры и дамы тут же склонили пред ним свои головы. И Буривой понял, что это, наверное, здешний царь или, на худой конец, король.
— О-о! — воскликнул незнакомец певучим и звучным голосом, — Глядите, дорогие мои, кто к нам пришёл! Да это же сам князь Буянский Буривой, великий — нет, величайший земной герой!
И он артистически захлопал в ладоши.
Все придворные, естественно, не замедлили ему в этом вторить.
Шквал рукоплесканий приятно щекотал Буршины уши — он просто таял от восторга, сии звуки почитания своего жадно слушая…
Между тем моложавый этот господин подошёл почти вплотную и радушно повёл рукой, приглашая парня за собою.
— Прошу сюда, любезный мой князь, — вежливо он сказал, — Будьте моим долгожданным гостем, дорогой вы мой Буривой!
Они вошли во дворец и поднялись по самодвижущейся лестнице на широкую открытую веранду. Там стоял круглый малахитовый стол и ещё два стула, к столу приставленных и сделанных из какого-то прозрачного материала. Внутри одного из них явно просматривался человеческий скелет: он будто бы внутри кресла сидел, положив костлявые пальцы на подлокотники, и его белые зубы ясно из толщи прозрачной
