Семья волшебников. Том 1 - Александр Валентинович Рудазов
— На, выкинь это, — сунула ей кастрюлю Лахджа. — Отнеси на помойку.
— А де помойка?!
— Ну вообще прямо вокруг нас, но… поищи в саду, там должна быть выгребная яма.
Астрид унеслась с кастрюлей, а Лахджа принялась инспектировать холодильный сундук. Когда-то в нем был хлад-камень, но он, конечно, давно иссяк. И содержимое…
Когда-то это было молоком, сыром, творогом и копченой рыбой. Когда-то, в незапамятные времена. Теперь…
Было ошибкой открывать крышку. Вонь поднялась такая, что пробрало даже демона.
Енот спокойно надел многослойную маску с воздушными фильтрами. Он знал, что ее день настанет. Лахджа тоже просто инстинктивно лишила себя дыхательных путей. Нижняя половина ее лица превратилась в гладкий блин.
— Я… пойду… в сад, — сказал Дегатти.
Он вышел из кухни с таким видом, будто проглотил жердь, оставив жену и фамиллиара наедине с ужасами былых времен.
Уже из сада волшебник объяснил, что на доме лежат чары консервации. Даже без хлад-камней продукты портятся значительно медленней, но в результате это вышло боком. То, что за тридцать лет просто истлело бы до состояния пыли, всего лишь протухло и сгнило, успев как следует настояться.
— Кроме тебя за это время сюда вообще никто не заходил? — в очередной раз спросила Лахджа, когда Дегатти отдышался и вернулся на кухню. — У тебя ж полно родни.
— Что им тут делать? — пожал плечами волшебник. — Дядю Жробиса и тетю Маврозию ты знаешь, а все мои братья и сестры были обычными людьми. Думаю, они банально боялись совать сюда нос. Многих я в последний раз видел на похоронах родителей…
— А они у тебя еще живы?.. братья и сестры, я имею в виду.
— Нет, никого не осталось. Зато у меня куча племянников… внучатых племянников… и их детей… я понятия не имею, где они все живут и чем занимаются.
— Но ты же не старший в семье? — уточнила Лахджа. — Этот дом точно твой?
— Точно. Отец все завещал мне. Он… меня он… кхм… не любил, но… я стал волшебником. Я был магистром, когда родители погибли, и уверенно шел к профессуре. Более достойных кандидатов на наследство отец не видел.
— Любит тебя твоя родня, наверное… — хмыкнула Лахджа.
— Хм! В нашем роду наследство всегда передавалось самому талантливому волшебнику. Это старая традиция Радужной бухты. Но мне это аукнулось, потому что продать фамильную усадьбу я не имел права. Так что… я просто запер дверь и забыл о ней на тридцать… да, тридцать два года.
— Оно и видно, — заглянула в мучной ларь Лахджа. — Так, это сжечь.
До ужина она сожгла еще многое. Когда кухня перестала выглядеть рассадником заразы, демоница спустилась в подвал и поняла, что работа только начинается. В слабом свете кристаллов коллегата виднелись древние бочки, глиняные сосуды, огромные банки и прочие емкости, в которые страшно даже заглядывать. Ауры перемешаны до полной неразберихи.
Конечно, тут поработал Кустодиан, так что ничего опасного быть не должно. Можно просто оставить все как есть и понемногу изучать содержимое… возможно, тут еще остались годные соленья, консервы…
Мы что, нищие, что ли? Куска не доедаем? Просто выкинь все.
Это как-то расточительно. Если тут были чары консервации, то уж соленья…
Так, эта банка вздулась. В этой черви. В этой мутно. В этой пикули. В этой заспиртованный уродец. А в этой… в этой какая-то маслянистая субстанция…
Из глиняного сосуда выметнулось что-то скользкое. Лахджа от неожиданности взвизгнула и отбросила крышку, которую только что сняла.
Мерзкое создание сгустилось, приняло червеобразную форму и снова бросилось. Лахджа отпрыгнула, частично меняя форму и вереща:
— Убери это, фу, убери это!..
Из мерзости что-то выплеснулось, обдав Лахджу с ног до головы. Будто внутренности голотурии. Демоница тут же замолчала, схватила одну из пыльных пустых банок и принялась соскребать тварь туда. Та пыталась ее жрать, и у нее даже получалось, но регенерировала Лахджа быстрее.
— Тут был Кустодиан, ничего опасного!.. — передразнила она мужа и саму себя. — Да чего тут убирать, я так, рядом постоял!..
Но уничтожать добычу она не спешила. Даже принялась с интересом вглядываться. Очень необычная форма жизни… за ней стоит понаблюдать и, возможно, препарировать…
— Нет уж… вивисекторша! — спустился в подвал услышавший ее мысли Майно.
— Оно не умнее морского огурца, и мы все равно его ликвидируем. Предлагаешь выкинуть на помойку без всякой пользы? Тебе же самому интересно, что это.
— Ладно, вскроем и изучим, — согласился Дегатти, тоже уставившийся на тварь с профессиональным интересом. — Кстати, не ожидал, что ты испугаешься какого-то гомункула.
— Это эффект неожиданности. Я думала, там маринованные огурцы, а оно как выпрыгнет!..
Уже вместе муж с женой продолжили изучать подвал. Уже осторожней Лахджа открывала крышку за крышку, осматривала и обнюхивала содержимое сосудов. Из-за беременности ее метаморфизм не работал в полную силу, но конечности по-прежнему трансформировались легко. Демоница вырастила глаза и ноздри на ладонях, чтобы не совать голову в непонятные емкости. Так делают только очень глупые люди и персонажи фильмов ужасов.
Но больше на нее ничего не напало и не кинулось. Даже жаль. От подвала древнего рода чернокнижников она ожидала большего.
— Да какие мы чернокнижники? — повернул голову Дегатти, изучавший пыльную банку. — Я, по-твоему, чернокнижник?
— Ты женат на демоне.
— Мам, что там, что там?! — скатилась по ступеням Астрид. — Вы чо меня не позвали?!
Она тоже хотела изучать древний подвал. В Астрид всегда была исследовательская жилка.
— Ну кто-то же должен страховать нас снаружи, Астрид, — сказала мама. — Что это у тебя на пальцах?
— Ягодки! — продемонстрировала красные и черные колпачки девочка.
— О, малина и ежевика! — обрадовался Дегатти. — Что-то еще растет! Где нашла?
— Там, — неопределенно махнула рукой Астрид, пытаясь отвинтить крышку огромного бака.
Там оказались малосольные… фу. Лахджа скривилась, подцепив один огурчик удлинившимся пальцем, и тот расползся у нее на когте.
— Может, просто сожжем тут все? — предложила она, демонстративно превращая руку в биологический огнемет.
Я за.
— Нет, — сказал Дегатти жене и еноту. — Тут отделка тринадцатого века, это фамильный… погреб. Тут еще мои прадеды прятали от жен перегонный спирт и закусывали огурцами прямо из бочек. У этого места древняя и славная история.
— Хороший повод наконец-то сделать ремонт.
— Нет!
—
