Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1971 год
С первого дня своего появления в штаб-квартире абвера в 1935 году Канарис собственноручно заносил на карты атласа все новые и новые условные значки: красные треугольники, обозначавшие «кригсорганизационен» (сокращенно — КО) — основные центры нацистской разведки за границей, обычно маскировавшиеся под различные частные фирмы; кружки такого же цвета там, где располагались их филиалы; синие треугольники — резидентуры, синие кружки — районы действия главных резидентов абвера. И наконец, сотни флажков — красных и синих — в портах, на железнодорожных узлах, в городах и селениях, где сидели агенты абвера.
Но даже на этих сверхсекретных картах не было ни условных значков, ни кличек для «сливок» международной агентуры Канариса — людей, занимавших важные государственные посты в своих странах, которыми распоряжался лично глава фашистской разведки.
Таких, как Видкун Квислинг, который всего через три месяца, 9 апреля 1940 года, сыграет не последнюю роль при захвате гитлеровцами Норвегии и получит от них щедрое вознаграждение в виде поста премьера и 100 тысяч марок наличными.
Как лидер голландских фашистов Муссерт и его бельгийский единомышленник Став де Клерк, обещавшие Канарису через его доверенного посланца Шейермана предоставить в распоряжение абвера тысячи своих сторонников для диверсионных операций в случае вторжения гитлеровских войск в их страны.
Как руководитель сигуранцы — румынской разведки. Морузов или словацкий фашист Патер Тисо, который в июне 1941 года поможет ведомству Канариса осуществить одну из гнусных провокаций второй мировой войны, направленную против Советского Союза.
...В серые предутренние часы с одного из аэродромов в Южной Словакии в воздух поднялась эскадрилья самолетов, за несколько дней до этого прибывшая туда с полными бомбовыми отсеками. Хотя на самолетах не было опознавательных знаков, наметанный глаз без труда определил бы в них немецкие бомбардировщики. Самолеты ложатся курсом на юго-восток к советско-венгерской границе. Непродолжительный полет — и на венгерские города и села с мирного неба обрушивается смертоносный груз. Рушатся и горят дома, с криками ужаса мечутся и гибнут под бомбами люди.
Самолеты поворачивают обратно. Командир спецгруппы передает в эфир короткую условную фразу: «Гроза прошла». Именно ее с нетерпением дожидаются в Берлине шеф абвера Канарис и его ближайшие помощники Пикенброк и Лахузен, по замыслу которых была произведена эта варварская бомбежка. После нее начинается осуществление второй части чудовищного плана: в дело вступает II бюро венгерского генерального штаба, возглавляемое полковником Хеннем. Его ответственному сотруднику Шентпетери, личному агенту адмирала Канариса, давно уже переданы «неопровержимые свидетельства» того, что разбомбившие венгерские города самолеты без опознавательных знаков были... советскими. Фашистское правительство Хорти получает предлог, чтобы вступить в войну с Советским Союзом на стороне гитлеровской Германии.
В Берлине на Тирпицуфер Канарис делает в секретном реестре лаконичную пометку: проведена, еще одна провокационная акция.
Конечно, в тот январский день 1940 года, почтительно слушая адмирала Канариса, полковник Отто Вагнер не имел представления об этих тайнах шефа абвера. Зато ему было во всех деталях известно нечто иное— то, что произошло четыре месяца назад, — операция «Глейвиц» (1 О провокационном нападении гитлеровцев на Глейвицкую радиостанцию рассказывалось в очерке Г. Каля «Я — человек, который начал мировую войну» («Вокруг света» № 2 за 1968 год).). Ведь гауптштурмфюрер Науёкс и его парни из СД устроили лишь шумовой спектакль на радиостанции, послуживший Германии предлогом для нападения на Польшу. Основную же часть операции проводили офицеры абвера, в том числе и полковник Вагнер.
...В то время как поднятые по тревоге гестаповцы и полицейские мчались в маленький германский городок Глейвиц, а части вермахта выходили на исходные позиции для атаки, специальные диверсионные группы н отряды абвера численностью свыше 5 тысяч человек под покровом ночи начали просачиваться через польскую границу. Одетые в штатское платье, снабженные польскими документами, они никому не бросились в глаза. Около двух часов ночи приехавший в Бреславль для руководства операцией Канарис приказал передать в эфир шифрованный пароль: «Эхо». Его приняли десятки портативных агентурных раций, настроенных на заранее обусловленную волну. Пулеметными очередями и взрывами гранат прокатилось это «Эхо» по польской приграничной полосе. Тысячи диверсантов абвера захватывали узлы связи, железнодорожные и шоссейные мосты, электростанции и предприятия, врывались в дома руководящих чиновников и видных политических деятелей. Малейшая попытка сопротивления, и человека убивали тут же на месте. Наутро Канарис с гордостью докладывал фюреру в Берлин о «подвигах» своих головорезов из будущей дивизии «Бранденбург», которая прославилась своими кровавыми зверствами и массовыми убийствами гражданского населения на оккупированных территориях в годы второй мировой войны.
— ...Учтите, полковник, чтобы успешно выполнить ваше ответственнейшее задание в Болгарии, нужно прежде всего овладеть рычагами активного политического воздействия на царя Бориса и его правительство. Главная ошибка вашего предшественника полковника Айзентрегера — в том, что он слишком полагался на их заявления и уверения. Мне нужны конкретные результаты. Дипломатическую же кухню оставьте нашему официальному посланнику, уважаемому обергруппенфюреру Гейнцу Бекерле... Я дам вам в Софии нескольких моих людей,— сделав ударение на последних словах, Канарис помолчал, словно перебирая в памяти фамилии.
Весь превратившись в слух, полковник Отто Вагнер терпеливо ожидал, когда шефу будет угодно прекратить ненужное притворство, ставшее его второй натурой.
— Запомните: Цанков, Кожухаров, ну и, пожалуй, Костов.
При этой фамилии Вагнер не сумел целиком скрыть своего удивления. Пусть Цанков и Кожух аров видные политические деятели, депутаты парламента. Но полковник Никола Костов — начальник всей болгарской военной разведки и контрразведки! Такого Вагнер не мог даже ожидать.
— Вам что-нибудь не ясно, полковник? — Канарис явно наслаждался произведенным эффектом.
— Никак нет, экселенц.
— Учтите, полковник, я делаю вам ценный подарок. Поэтому и от вас потребую как можно быстрее образумить этого провинциального хитреца Бориса. Пусть и не мечтает, что ему и дальше удастся вилять и заигрывать с англичанами. У нас нет времени для церемоний...
Вскоре после этого разговора германская колония в Софии пополнилась «экспертом по вопросам торговли» доктором Отто Делиусом. Что ж, нацистские концерны, такие, как «Герман Геринг», «Фарбениндустри», «АЕГ», все шире развертывали свои коммерческие операции в Болгарии, и появление еще одного представителя делового мира «третьего рейха» ни у кого не вызвало удивления.
Высокий, представительный мужчина с интеллигентной внешностью и аристократическими манерами, доктор Делиус быстро нашел дорогу в софийский свет. И лишь несколько человек среди высшего болгарского командования да руководители полиции знали, что «коммерсант» занимает достаточно высокий, хотя и засекреченный, пост «офицера для связи ОКВ при болгарском генеральном штабе», а точнее — главного резидента абвера. В распоряжении доктора Делиуса была даже собственная группа радистов, которые обеспечивали ему связь с Берлином, не спрашивая на то ничьего разрешения.
Впрочем, Вагнер-Делиус не слишком перегружал свои рации шифрованной перепиской. Недели проходили за неделями, а задача, поставленная Канарисом, по-прежнему была далека от завершения. Правда, «коммерсанту» удалось привлечь к работе нескольких болгарских политических деятелей. На заседаниях Народного собрания уже целая группа депутатов, в которую входили не только старые нацистские агенты Цанков и Кожухаров, но и Дени Костов, Минков, Шишков, с пеной у рта доказывала необходимость «тесного сотрудничества с «третьим рейхом». Их выступления подхватывались газетами «Днес», «Слово», «Зора», чьи редакторы получили на сей счет достаточно категорические указания от директора полиции безопасности Павлова — с ним доктор Дели-ус без труда нашел общий язык через посредничество его коллеги из военной разведки Николы Костова. И все же заключение договора между Германией и Болгарией затягивалось: царь Б,орис и его премьер Филов продолжали занимать уклончивую позицию.
Неяркий торшер рядом с письменным столом подчеркивал густые тени, притаившиеся в углах просторного кабинета резидента абвера. Сверкающий зеленым глазом огромный «Телефункен» заполнял комнату мягкими, грустными звуками. Передавали «Времена года» Вивальди, одного из любимых композиторов Делиуса. Откинувшись в глубоком кресле, он, казалось, целиком погрузился в музыку, забыв о Костове и Павлове, почтительно притихших напротив на большом кожаном диване. Мелодия оборвалась, и резкий, со скрипучими нотками недовольства голос хозяина, прозвучавший в наступившей тишине, заставил офицеров вздрогнуть:
