Сергей Саканский - Искатель, 2013 № 04
Он был вознагражден: Наташа захватила наживку и отозвалась: «Не покину Вас, Тарас, не бойтесь! Кто ж мне тогда такие красивости будет писать?»
Крошечная рожица смайлика в конце письмеца намекала на то, что комплименты осознанны и приняты.
Так продолжилась их переписка, она длилась уже больше месяца, и Наталья, похоже, просто виртуально влюбилась в него, чему немало способствовала проза Тараса Балашова, которую она порой похваливала, не забывая поставить опять же смайлик, дабы показать, что эти миниатюрные рецензии все же отчасти комплимент. Женщина, которую он считал навсегда утраченной, теперь была в его руках… Увы, не в его, конечно. В руках пресловутого Тараса Балашова, которого он сам и создал. Внешность одного человека, проза — другого, письма и чувства — третьего, то есть — его самого.
Тарасу давно пора было подняться на ноги и доползти до ординаторской, откуда позвонить своей виртуальной возлюбленной по городскому телефону, чего актер, игравший его, сделать, понятно, не мог. Разве что, каким-то далеким, другим голосом, прерываясь от байкало-амурских помех…
Найти настоящего актера, профессионала, заплатить ему… Натаскать, написать тексты. Тогда Тарас Балашов выступит уже не в трех, а в четырех ипостасях.
Допустим, при помощи актера-переводчика они начнут ворковать по межгороду, еще более укрепляя «любовь». Или воспользоваться имитатором голоса? Нет, рискованно: она может узнать его по интонации. Даже если с воркованием все выгорит — ну а дальше-то что?
Серый усмехался собственной мысли, но все равно проворачивал ее. Вероятно, это были ростки будущего решения, которое вывернуло его собственную жизнь.
Сначала им овладела дикая, смехотворная мысль. Что, если найти человека, чью аватарку он выбрал для ящика, этого Влада из Казани, заплатить ему, заставить его сыграть роль Тараса Балашова? Пусть Наталья увидит и полюбит его. Пусть они начнут встречаться. Сам же он будет их неотлучным свидетелем, тайным соглядатаем: он будет знать каждый поворот любви, которую сам и создал. Да и не в этом дело. Наступит момент, когда из зрителя он превратится в актера и ступит на сцену своего собственного театра.
Этот дважды фальшивый человек — не Влад и не Тарас — будет полностью его собственным отражением. Влад — это просто носитель тела. Тарас — это просто его псевдоним. Сколько может запросить этот ничтожный Тарас за свои произведения, если Серый захочет их купить? Нет никакого Тараса вообще. Все эти душещипательные рассказы написал он, Серый. Письма с Байкала писал Серый: ну, это действительно правда. Наталью заинтересовал именно Серый, и никто другой.
В чем была дичь и смехотворность этой мысли? Серый будет до поры до времени в тени. Но он выйдет из тени в самый решающий миг. Когда Влад, он же Тарас, пригласит Наталью домой и наступит тот щекотливый момент, когда ему надо будет пойти в душ, то выйдет из душа, в полной темноте, уже другой человек — он, Серый.
Господи, какая же глупость!
Да, все произойдет в полной темноте. Наталья будет убеждена, что с нею Тарас Балашов, мужчина, в которого она влюблена. И вот наступит решающий момент. Когда все будет кончено, Серый хлопнет в ладоши, и в комнате засияет люстра.
Вот что он хотел увидеть больше всего на свете. Ее глаза. Когда засияет люстра и она поймет, что только что была растерзана человеком, которого ненавидела и презирала всю свою жизнь.
Серый прекрасно понимал, что делает что-то не то, что все это безумие. Но он также отдавал себе отчет и в том, что сама его любовь к Наталье — безумна. А люди, влюбленные безумно, совершают именно безумные поступки…
Все его планы внезапно переменил случай, и его история неожиданно превратилась из криминальной мелодрамы в фантастический роман.
Он вновь вспомнил о пластической операции. Вот интересно, возможна ли такая операция, чтобы превратить одного человека в другого? Ну, похожего… Для верности он отрастит бороду, ведь мог же Тарас в этом жалком Забайкалье слегка зарасти? Глаза могут стать и карими: единственное фото — это просто игра света фотовспышки. Рост… Ну, соврал немного, надбавил. Она поймет, поскольку сама скидывает возраст на сайтах знакомств. Ведь она уже любит его. Простит эти незначительные мелочи. Голос? Это труднее всего. Но ведь существуют какие-то методики, актерские курсы. Схватить за горло какого-нибудь квалифицированного педагога. Эдакого старичка с тонзурой и львиной гривой вокруг нее. Дать ему в пасть бабки, чтоб хватило до гроба и на гроб. Бросит все свои студии и сделает голос за пару дней…
Серый потыкал Гугл на предмет пластических операций, современных технологий, но ничего путного не нашел. И тут он вспомнил о Бурышеве, которого знал еще с конца восьмидесятых, когда мафия, под прямым руководством партии и КГБ, возила, прятала и перепрятывала по всему Союзу всякие товары, чтобы создать в стране видимость разрухи. Мука, сахар… В том числе — медикаменты, и Бурышев был главным во всей этой части операции. Затем, в бандитские годы, многие ребята вызывали Бурышева, когда был нужен медик для некоторых тонких дел. Серый слишком много знал о нем, мог уничтожить в любую минуту, самым законным путем, предав гласности факты его героической биографии.
Он позвонил Бурышеву и без предисловий спросил, можно ли сделать такое — при помощи пластической хирургии не просто изменить внешность, но создать определенное лицо? Тот даже посмеялся: нет, нельзя. Серый все же спросил напоследок: как его жизнь, дела?
— Да так, работаю в одном частном институте, над очень серьезным проектом… — его голос стал каким-то напряженным, будто он собирался попросить Серого о чем-то. — Для чего тебе была нужна эта информация? Хочешь исчезнуть?
— Возможно.
— Нужен какой-нибудь труп? — старый приятель явно шутил.
— Да я не в детские игры тут с тобой играю! — выкрикнул Серый, двинув по полу стул. — О трупе я бы и сам позаботился. Вон их сколько, — он автоматически глянул в окно не отнимая трубку от уха, — по улицам без дела шатается.
— Медицински я, конечно, помогу, если надо, — пролепетал Бурышев.
— Да нет, пока не надо, — сказал Серый и оборвал разговор, даже и не подозревая, как скоро ему станет действительно надо.
27
Со временем каждодневная переписка с Натальей стала для Серого пыткой, и он решил убить Тараса Балашова. Он написал, что его кладут на операцию, не волнуйся, Наталья, операция будет легкой, правда, под общим наркозом. Этот общий наркоз ему противопоказан, как сообщили врачи на медосмотре перед очередными соревнованиями, где он взял очередной кубок чемпиона Москвы… И так далее. «Местным эскулапам я не сказал об этом. Пусть тоже не волнуются, а режут как надо. И ты не волнуйся. Завтра, после операции, я вряд ли напишу тебе, а вот послезавтра — жди».
Реакция была предсказуемой. Наталья разволновалась не на шутку. Она стала уговаривать его не ложиться на эту операцию, по крайней мере, сообщить эскулапам о противопоказании… Поздно. На этом Серый переписку оборвал.
Первое время он злорадствовал. Пусть на себе почувствует, что значит потерять любимого, хоть и виртуального, пусть вернется ей самой в ушки это страшное: НИКОГДА.
Смерть. Никогда. Был и нет. А какой был! Лучший. Из всех, кого только можно представить. Мужчина — мечта всей ее жизни. Ее половинка, ее зеркало. Лопнул, как пузырь во рту жмурика.
Наталья бросила на его ящик несколько истерических писем, потом — как оборвало ее, будто на полуслове. Это показалось Серому странным.
Через неделю он уже сам нещадно затосковал. Зачем убил Тараса? Прикинулся мертвым, словно жук-притворяшка. Мог бы еще тянуть и тянуть это общение, ведь перелом шейки бедра — можно было развить хоть на полгода… Он стал жалеть и Влада, чье лицо взял, и этого несчастного Тараса, неведомого какого-то человека, который активничал в инете несколько лет назад, затем пропал… Никогда он так не мучился, даже когда убивал по-настоящему, собственными руками. Хотя бы того сантехника, с которым она вошла в примитивную связь, словно замужняя домохозяйка.
И почему-то он постоянно возвращался к образу доктора Бурышева: что-то не давало ему покоя. И вдруг он вспомнил. Вспомнил так, что, казалось, каждый его внутренний орган завибрировал — от мысли, которая стукнула его внезапно, будто соперник не рассчитал удара и вместо тренировочного провел боевой.
Два года назад. Он застрял в пробке, и кто-то окликнул его. Это был Бурышев, его белый «Ситроен» стоял рядом. Они вырулили на обочину, вышли и схлопнулись ладонями. Много лет не виделись. У Серого было паршивое настроение после не совсем удачной сделки. Вдруг захотелось выпить со старым боевым соратником. Они изрядно наклюкались, поэтому и разговор осел на самом дне памяти.
