Человек государев - Александр Горбов
— Суровые у вас барышни.
— Не то слово. Да сейчас сам познакомишься.
Саратовцев постучал в дверь с табличкой «Канцелярия».
— Заходите, — откликнулся недовольный женский голос.
Помещение было уставлено стеллажами, как в публичной библиотеке. И, как в библиотеке, ряды стеллажей уходили вдаль, теряясь на горизонте. Только на полках стояли не книги, а толстые папки.
Перед стеллажами находились два стола, друг напротив друга. За тем, что справа, сидела Баба Яга. Едва взглянув на эту даму, я понял, что именно так представлял себе Ягу в детстве, когда нянька рассказывала нам сказки.
Согбенная спина, морщинистое лицо, огромный крючковатый нос, всклокоченные седые волосы и кривые жёлтые зубы. На носу сидели круглые очки в металлической оправе. Дама куталась в чёрную шаль, читала книгу и курила папиросу, роняя на шаль пепел. Выцветшие глаза уставились на нас из-за толстых стёкол очков.
— Здгавствуйте, многоуважаемый Константин Львович, — безбожно картавя, проговорила Яга. — Что у вас пгопало на сей газ? — Яд, как мне показалось, сочился даже из её папиросы.
— Добрейшего дня, бесценная Розалия Сигизмундовна. — Саратовцев поклонился не менее ядовито. — Я не задержу вас надолго, не извольте беспокоиться. Буквально пара слов, и вы снова вернётесь к работе. Я вижу, как сильно вы заняты. — Он выразительно посмотрел на открытую книгу.
Розалия Сигизмундовна фыркнула и пыхнула папиросой.
— Что вам угодно?
— Ничего. Всего лишь хочу познакомить вас с новым сотрудником. — Саратовцев повернулся ко мне. — Разрешите представить: Михаил Дмитриевич Скуратов. Будет работать вместе с нами.
Баба Яга смерила меня взглядом с ног до головы.
— Ещё один бездельник…
— Ах, Розалия Сигизмундовна, ну зачем вы так! — раздался мелодичный голос.
И в следующую секунду из-за стеллажей выплыл ангел.
Голову ангела окутывало облачко белокурых волос, выбивающихся из высокой причёски. Огромные голубые глаза смотрели из-под очков-полумесяцев, сдвинутых на самый кончик изящного носика. Щёки светились нежным румянцем. Синее платье с кружевным воротником подчёркивало невысокую стройную фигуру.
— Здравствуйте, Константин Львович. — Девушка наклонила голову.
— Здравствуйте, многоуважаемая Ангелина Прокофьевна.
Саратовцев поздоровался так намеренно-небрежно, что мне сразу стало ясно все. Захребетнику тоже.
«Влюблён по уши, — прокомментировал он. — Но предложение сделать не решается».
— Это наш новый сотрудник, Михаил Дмитриевич Скуратов, — сказал Саратовцев. — Прошу любить и жаловать.
— Рада познакомиться, Михаил Дмитриевич, — Ангелина подала мне руку. — Заглядывайте к нам. Розалия Сигизмундовна вовсе не так строга, как пытается казаться.
— Это я-то⁈ — возмутилась баба Яга. — Я вовсе не стгога! Пгосто не люблю бездельников. — Стряхнула пепел с папиросы и посмотрела на меня.
— И вы, Константин Львович, заходите, — продолжила Ангелина. — А то что-то вы совсем про нас забыли.
— И слава тебе господи, — немедленно вмешалась Яга.
Через минуту между ней и Саратовцевым разгорелся новый спор. По итогам которого нам пришлось спасаться бегством, Розалия Сигизмундовна разошлась не на шутку.
— У-у, грымза старая, — выругался Саратовцев, когда мы сбежали из архива и снова оказались на лестнице. Обернувшись, погрозил двери архива кулаком. — Терпеть меня не может! Никак не простит, что привязался тогда с этой накладной, уверяет, что не было у них ничего подобного. В то время как я этот документ своими глазами видел… Ай, ладно, — он махнул рукой. — Дело прошлое.
* * *
Все оставшееся время я занимался разбором бумаг на столе — теперь уже примерно понимая, что к чему. В пять часов Мефодий напомнил, что Мухин позволил мне уйти пораньше, чтобы посетить портного. Портного коллеги рекомендовали тут же и подробно рассказали, как добраться до мастерской.
Через полчаса я постучал молотком в дверь, выкрашенную белой краской. Краска местами облезла, дамские туалеты, выставленные в небольшой витрине, выгорели от солнца, но зато над витриной располагалась золочёная вывеска, украшенная завитушками: «Модный дом месье Дюка».
— Месье Дюк? — зайдя в мастерскую, позвал я.
— Бонжур, месье!
Мне поклонился шустрый вертлявый господин. Навскидку лет пятидесяти — хотя месье Дюк старался молодиться. Его усы и волосы были слишком чёрными для того, чтобы поверить в натуральность оттенка.
Месье Дюк был одет в синюю бархатную куртку и пёструю рубашку, на шее — галстук в виде шнурка. Стоя за портновским столом с развешанными позади него дамскими платьями и мужскими мундирами, месье Дюк почти сливался с предметами своего производства — поэтому я не сразу его заметил.
— Желаете праздничный костюм? Или повседневный? — окидывая меня взглядом с головы до ног, осведомился месье Дюк. — Если пошьёте сразу два, предоставлю скидку! Шьём, изволите ли видеть, по парижским лекалам. — Он обернулся и провёл рукой по ряду развешанной одежды позади себя. — Полный шарман!
Захребетник во мне гоготнул.
«Ну да, ну да. Французский этот месье, судя по выговору, учил в Одессе на Малой Арнаутской улице. Парижские лекала, видимо, оттуда же».
«Да и ладно, — мысленно отозвался я. — Если нормально шьёт, то какая мне разница, что за лекала?»
— Штатские костюмы не нужны, спасибо. Мне порекомендовали вас сослуживцы. Я — новый сотрудник Коллегии Государевой Магической Безопасности.
— О… — Лицо месье Дюка обрело кислое выражение. — Как я погляжу, ваша Коллегия только и делает, что прирастает молодыми сотрудниками… Деньги вперёд!
— Что, простите?
— Я говорю, без полной оплаты работать не буду. Па поссибле, мон шер!
— Да как скажете, — я пожал плечами. — Вперёд, значит, вперёд.
Не сбежит же он с деньгами — тем более, что рекомендован коллегами. Главное, чтобы денег хватило. Хотя Мухин вроде обещал завтра выдать аванс. Да и Саратовцев сказал, что у Дюка недорого.
После этого обещания месье Дюк заметно повеселел. Достал сантиметровую ленту и принялся меня обмерять. Замеры комментировал бесконечными «мон шер» и «шарман».
Закончив обмеры, месье Дюк объявил, что сукна подходящего для мундира цвета у него нет, нужно покупать. Поэтому форма будет готова самое раннее через три недели.
— А побыстрее никак?
Я не то чтобы торопился поскорее переодеться в форму. Просто, рассказывая об обязанностях, Мефодий упомянул, что время от времени мне необходимо будет самому отправляться на встречи
