Неверный муж. Я тебя не прощу! - Айрин Лакс
Стараюсь их не одергивать, чтобы не быть клушей, на причитания которой они будут закатывать глаза. В итоге они сгружают мне на шею победные перчатки. Ну, считай, доверили самое ценное. Медали поблескивают на широченной груди поверх футболок.
— Где батя? — интересуется Димка.
На миг во мне срабатывает автоматический механизм всех дружных родителей, прикрыть друг друга, чтобы не уронить авторитет в глазах детей. Но потом я себя сдерживаю: довольно…
— Не смогла дозвониться. Мы на такси…
— Блин…
— Ничего, закажем комфорт, поедем лучше, чем на Степкиной. Она у него только с ремонта, но как будто там не была, — морщусь.
— Сэкономил, наверное, на сервисе.
— Конечно, сэкономил, — говорит Димка. — Кстати, я знаю, на что он деньги копит.
Я вызываю такси, слушаю близнецов.
Так-то я тоже знаю, сейчас мы живем практически на мою зарплату, а Степан все деньги на депозит собирает, хотим квартирку побольше… Хотели, поправляю себя. Ох, придется эту делить при разводе, не знаю, к чему приведет…
— Такси выехало, через семь минут приедет.
— На тачку новую он копит! — заявляет Димка.
Вот это новости!
— Да с чего ты взял?
— Да с того. Тачки он разглядывает.
— Все разглядывают тачки!
— Он одну и ту же постоянно разглядывает, — упрямится Димка.
— Н-да? А я думал, он кое-что другое… разглядывает, — фыркает Лешка и осекается, получив тычок под ребра кулаком от младшего брата.
Та-а-ак.
Интересненько, интересненько…
Но я не наседаю, надавишь сейчас, точно ничего не скажут!
Но внутри затренькало: не просто так Лешка оговорился.
Глава 21
Галина
Степан так и не перезвонил.
Вот козел плешивый!
Сыновья с медалями приехали, а он… Тьфу.
Вот тьфу тысячу раз!
Но, положа руку на сердце, честно скажу, что это я всегда ношусь, как угорелая белка, с тренировками мальчишек, с покупкой снаряжения, с лагерями и соревнованиями, даже ору, где надо, когда парни включают режим «хочу чилить, а не тренить».
Степан затею со спортом активно поддерживал вначале, но, когда спорт пацанов начал вытягивать деньги, как-то плавно отошел в сторону, расходы на их поездки и прочее приходилось делить пополам.
Степан деньги давал неохотно, всегда находил тысячу отговорок, чтобы дотянуть до последнего.
Я старалась не показывать это детям, но они как-то сами это все узнали и всегда интересовались перед очередной поездкой, куда требовались деньги: «Ну че, мы едем? Или батя зажал?»
Может быть, разговор о разводе пройдет легче, чем мне кажется.
Поэтому едем в такси, болтаем о том, как прошли соревнования. Так и хочется потискать пацанов покрепче и поцеловать в их щеки, трескающиеся от улыбок. Но знаю, они будут фыркать «ма-а-ам», считая, что чрезмерные телячьи нежности не для мужчин…
Я, наверное, в миллионный раз подчеркиваю мысленно: главное, дать им понять, я приложу все усилия, чтобы на их привычной жизни не сказался наш развод…
* * *Немного позднее
— Кстати, у нас стало просторнее.
— В смысле?
— Илона больше не живет с нами, — сообщаю пацанам уже в квартире.
— А че так? Хату нашла? К подруге съехала?
— Да какая разница? — вытягивается Лешка. — Свалила, и ладно.
Может быть, это самый удачный момент?
Или не самый удачный, но причины я вдруг решила озвучить…
— Илона съехала не по своему желанию. Я ее выгнала.
— О-па. А че так? — удивляется Димка.
— М-да. Осел — это диагноз… — посмеивается старший.
— Сам ты осел! Ты о чем?
— О том! Я тебе говорил!
— Тебе показалось.
— Спорим на пятеру, что ща мама ту же причину, которая мне типа показалось?! — предлагает Лешка.
Димка раздумывает.
Меня же будто шаровой молнией ударило!
Неужели?!
Неужели Леша стал свидетелем, как Илона и Степан флиртовали, обжимались или… не дай боже, друг у друга в трусах заблудились?!
Если так… То у Степана совсем нет ни стыда, ни совести!
Кажется, нет времени больше молчать.
Нужно сказать, как есть, и… будь что будет!
— Я застукала Илону. Кое с кем. К сожалению, это был ваш отец.
— Да е-мое, — толкает Лешка брата. — Ну че? Пятера была бы моя, зассал! Я же тебе говорил, видел их! А ты… Не поверил!
Димка вопросительно смотрит на меня, разница между близнецами всего несколько секунд, но я без труда их отличаю.
— Да, Дим, это так. Было еще много всего… — вздыхаю. — Поговорим чуть позже, ладно? Для начала давайте, раздевайтесь, душ после дороги, обязательно. Есть хотите?
— Ну, можно, — кивают без особой радости.
Сгрузив огромные рюкзаки, уходят, бубня между собой вполголоса.
Я иду на кухню и медленно сажусь на стул, переведя дыхание.
Сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
Мне очень больших сил стоило вот так спокойно сказать, без лишних истерик, не скатываясь в обвинения, крики и слезы.
Пусть сначала переварят эту новость, позднее о другом поговорим…
* * *Степан так и не думает перезванивать.
Близнецы ужинают, но не доедают до конца, встают из-за стола. Не настаиваю.
— Леш, на минутку, — прошу.
Вздыхает.
— Ну че?
— Ты сказал, что видел кое-что.
— Видел, — кивает.
Димка останавливается в дверях.
— А конкретнее?
— Я как-то с трени пришел раньше. Они меня не сразу заметили. Я видел, как Илонка глазки бате строила, и он как бы… был типа не против…
— У тебя глаза — яйца, че ты видел? Тебе тогда фингал поставили, — злится Дима.
— У меня норм с глазами. Говорю тебе… Близко они стояли… Ну так… Слишком близко. За задницу он ее держал, и она его
