Отвергнутая. Игрушка для Альф - Рин Рууд
— Как тут не играть, когда у меня под носом бегает очень аппетитная девочка, — тянет за собой, продолжая вглядываться в глаза.
— А что за игры? — завороженно шепчу я.
— Те, в которых ты свое сердце отдашь мне, мой очаровательный ангел.
На одной из сковородок, что висят на стене, вспыхивает солнечный зайчик, и мой взгляд проясняется. Одариваю Вестара пощечиной, и помощницы Дазы охают и прячутся за ее спиной.
— Ах ты, дрянь солнечная! — рявкает Жрец. — Совсем охамела! Уже и сюда проползла!
Вылетает из кухни разъяренной тенью, и Даза шепчет:
— А как же прогулка?
— Ночью загляну, моя пышечка!
— Мерзавец! — толкаю хохотнувшего Вестара в грудь.
— А о какой дряни шла речь? — задумчиво спрашивает Даза.
Ее помощницы пожимают плечами.
— Бабу, что ли, новую нашел? — сипит Даза и бросается за Жрецом, — ах ты старый кобелина!
— Негодяй! — меня от очередной улыбки Вестара охватывает гневом, и я бросаюсь на него, а он ловко и, грациозно увернувшись от моей ярости, выталкивает меня из кухни.
А затем заключает в объятия, прижимает к себе и впивается в губы, нагло проскальзывая языком в рот. От его глухого рыка и от его неожиданной несдержанности я замираю в его руках.
Мазнув губами по щеке, спускается во влажных и голодных поцелуях к ключице. Я пытаюсь его оттолкнуть, но меня тянет на дно слабости.
— Они все еще мальчишки, — шепчет Вестар в губы, — дикие, грубые… Со мной ты познаешь иное удовольствие, Тинара… В моей постели ты будешь королевой.
Глава 30. Почему бы и не рискнуть
Сердце оглушает ударами, под спиной едва слышно шуршат шелковые простыни. С моих губ срывается стон за стоном.
Как я оказалась на этой высокой кровати с тяжелым бархатным балдахином. Мой затуманенный взгляд скользит по плотным складкам полога благородного изумрудного цвета, открываю рот и вновь издаю тихий стон, когда горячие губы обхватывают мою мочку.
Я помню поцелуй Вестара.
Помню, как его сильные руки подхватывают меня, и я не сопротивляюсь, очарованная его тихим шепотом и мягким сиянием его волчьих глаз.
Затем в памяти всплывают пальцы, что ловко расправляются со шнуровкой тесного корсета, и влажные поцелуи на шее и плечах.
— Вестар, — шепчу я.
В ответ он проводит кончиком языка по изгибу уха. Я не вижу его лица, но знаю, что он улыбается.
Моя ладонь скользит по напряженной мускулистой спине в попытке остановить Вестара в его ласках.
Это неправильно.
Меня тут не должно быть.
Он перехватывает мои руки за запястья, заводит их за мою голову и вглядывается в глаза:
— Что такое?
Простынь подо мной промокла. Между ног пульсирует требовательным жаром, а во рту пересохло от хриплых стонов.
— Доверься мне…
Накрывает рот очередным долгим и глубоким поцелуем и коленом уверенно раздвигает мои ноги.
На выдохе я готова сорваться в стон в ожидании решительного толчка, но Вестар бежит влажными губами к шее, а затем к ключице:
— Какая ты нетерпеливая.
Его губы обжигают и плавят кожу.
Спускается ниже.
Прикусывает сосок, вынуждая выгнуться в спине от острой искры, что пробегает по позвоночнику и растекается по телу дрожью.
Переходит ко второй груди, накрывает ее влажным ртом, с тихим рыком посасывает меня, покусывает, а я тону под густыми волнами слабости и истомы.
Вестар неторопливо, будто смакуя мою кожу, спускается к пупку. Я напрягаю и втягиваю живот, когда его язык пробегает по кругу, и со стоном выдыхаю.
“Не отпущу” — вибрирует в голове ласковый голос Вестара.
Запускает руку под бедра, и решительно ныряет лицом между ног, чтобы затем под мой удивленный восклик въесться в опухшие и ноющие складки голодным ртом.
Вцепившись в его мягкие волосы и крепко зажмурившись, я сипло шепчу:
— Вестар…
От пят до макушки меня пробивает судорогой, когда он с нажимом проводит языком по напряженной и будто раскаленной горошине плоти.
И я вновь чувствую его хищную улыбку.
Давит языком, бежит по кругу и рисует узоры, от которых внутренности схватываются спазмами.
Неосознанно дергаю Вестара за волосы, не в силах больше терпеть эту пытку, которая затягивает меня в лихорадку безумия и похоти.
Вестар ужесточается и ускоряется в ласках, что, кажется, что проходят через все нутро к глотке, исторгающей сдавленные хрипы, скулеж и нечеловеческий низкий клекот.
Богатая спальня в золоте, хрустале и бархате сжимается до крохотной точки, и от нее идут тонкие трещины. Реальность пробивает мощный бурлящий поток агонии и моих криков.
Захлебываюсь, зажав голову Вестара в тисках напряженных бедер и вдавливая его лицо в спазмирующее лоно.
Если он сейчас решит откусить от меня кусок, то я не замечу этого под сильными и пробивающими все тело судорогами. Но они все же затихают, и в меня врывается поток слабость.
Выпускаю волосы Вестара, роняю руки на простыни и закрываю глаза, поддавшись медовой неге.
— Сладкая девочка, — Шепчет Вестар, выбираясь из-под ватных ног моих, и через секунду он опять нависает надо мной с улыбкой. — Попробуй сама себя на вкус.
Впивается в мой рот. Его губы и язык — терпкие и солоноватые.
— Согласись, — отстраняется, вглядываясь в глаза, — ты сама как десерт.
Прижимаю пальцы к губам. Сквозь густую эйфорию пробивается смущение, и за щеки щиплет румянец.
— Мы были о тебе лучшего мнения, Ягодка, — раздается мрачный голос Анрея, и я цепенею под Вестаром в ужасе.
— Если они кого покусают, то только меня, — Вестар откатывается от меня и садится на край кровати, а натягиваю простынь до подбородка и прячусь за ним.
— Серьезно? — Эрвин вскидывает бровь. — Ты думаешь у него силенок хватит выстоять против нас?
Голые и в бурых разводах крови.
— А почему бы и не рискнуть, — Вестар хмыкает. — Против двух, вероятно, не выстою, но один на один, может, задницы ваши надеру. Но, — он встает, шагает к окну, на подоконнике которого стоит бутылка вина, — если между нами случится потасовка, то силы она никакой не будет иметь, — подхватывает бутылку вину и разворачивается к братьям, — кто же за обычного смертного человека родному дяде и Советнику глотку выдирает? Поэтому, — делает глоток вина и расплывается в улыбке, — мы можем рожи друг другу помять, зубы повыбивать, носы поразбивать без летального исхода… Честно, у меня после вашей Белой Охоты руки так и чешутся. Мелкие говнюки.
— На мне наша нянька, — глухо рычит Анрей, прищурившись на Вестара, — а то что-то он охамел в край.
— Отлично, — Вестар отставляет бутылку, вытирает губы тыльной стороной ладони, глядя на Анрея исподлобья, и усмехается, — как раз обсудим ваши
