Научи меня жить. Книга 2 - Кэт Лорен
– Наверное, он шел на улицу, когда столкнулся со мной, – попытался я восстановить хронологию событий в своей голове.
Рома даже в свои четыре года знал, как отец бывает строг, когда его приказы нарушают. Брат не мог играть в мяч в доме.
– П-пап, вообще-то, я хотел тебе кое-что сказать…
Я запнулся и попытался сделать глубокий вдох, чтобы продолжить свой рассказ, потому что сильно волновался. Отец не стал меня слушать, будто хотел отмахнуться от меня как от назойливой мухи. Он резко достал нож из своего кармана. Нажав на крошечную кнопку на рукояти, лезвие выскочило и блеснуло в свете заходящего солнца. На миг я потерял дар речи. Что он собирается сделать? Мой отец был одним из самых непредсказуемых людей, которых я когда-либо знал. Надоел ли я ему как сын? Он всегда был недоволен мною. Возможно, поэтому он решил попытать счастье во второй раз? Хотя мы с братом оба чувствовали себя бракованными всякий раз, когда отец смотрел на нас.
Он сделал резкий выпад ножом вперед. Я дрогнул от неожиданности и опустил глаза вниз. Рукоять ножа торчала в мяче, заставляя его выпустить весь воздух и съежиться. Я продолжал держать кусок резины, когда отец вытащил нож.
– Уже вечер, – продолжил он. – Почему ты не на складе?
– Я… Я сегодня купил машину, как и хотел, – начал я, но отец оборвал меня, вскидывая ладонь перед моим лицом.
– Ты купил себе машину, но это не освобождает тебя от того, что ты можешь продолжать заниматься херней.
– Это не хрень! – возмутился я и тут же прикусил язык, потому что никогда раньше не повышал голос на своего отца.
Он молчал, оценивая мой порыв, и я набрался храбрости, чтобы продолжить:
– Я читаю книги. Когда они были пустой тратой времени?
– Ты читаешь не те книги, которые тебе пригодятся в жизни, – сказал он скучающим голосом. – Тем более, ты должен быть человеком-практиком, а не теоретиком, который обложил себя макулатурой.
– Пап, ты же знаешь, что я хочу стать врачом, – настаивал я в надежде, что он меня услышит.
– Я не собираюсь слушать эту чушь снова, – рявкнул он и, резко развернувшись, направился за остальными людьми, которые спешили покинуть дом.
Мне хотелось догнать отца и продолжить этот разговор. Когда, если не сейчас? Его слишком часто не бывает дома.
– Пап, постой! – кричал я, но он не обернулся. – Подожди!
Мы оказались на улице. Возле дома были припаркованы машины, которые принадлежали людям, с которыми работал отец. Они курили и спорили над чем-то, но мне не была интересна суть их дискуссии.
– Отец! – крикнул я, цепляясь за последнюю надежду.
Я догнал его и схватил на рукав пиджака. Он резко развернулся и посмотрел на меня испепеляющим взглядом.
– Не смей трогать меня, – прорычал он сквозь зубы, выдергивая руку из моей хватки.
Казалось, что он был на грани того, чтобы вытащить свой пистолет и прикончить своего сына.
– Ты позоришь меня.
Его люди замолчали и посмотрели в нашу сторону, наблюдая за разгоравшейся драмой.
– Я хотел сказать, – начал я, – что я все равно пойду в медицинский. Хочешь ты того или нет.
Он какое-то время сверлил меня глазами, а потом резко схватил меня за затылок и притянул к себе. Наши лбы соприкоснулись, и я увидел, как покраснели белки его глаз от злости.
– Если ты считаешь, что умнее меня, щенок, то доказывай это поступками, а не словами, – прорычал он это тихо, чтобы нас никто не слышал, но вложил всю свою ярость, которая в нем была на тот момент, в каждое сказанное им слово.
– Я могу добиться всего сам. Разве то, что я самостоятельно заработал на машину, не беря у тебя ни копейки, не доказывает это?
– Ты все равно пользуешься тем, что дал тебе отец. Не забывай, на чьем складе ты работаешь.
Мы продолжали смотреть в глаза друг другу. Не знаю, что видел он, но единственное, о чем думал я в тот момент, что у нас с ним один и тот же цвет глаз. Карий омут, который гипнотизирует собеседника во время общения. Передавались ли детям иные способности наряду с цветом глаз?
– Сегодня же ты возвращаешься работать на склад, – рявкнул он и развернулся обратно к своим людям.
– Я уже заработал на машину! – крикнул я ему в спину. – Мне больше не нужна эта работа.
Он развернулся и сделал резкий выпад, который заставил меня упасть на землю. Черт. Я потер лицо. След от удара не то, что болел, он горел! Я сплюнул рядом с собой и увидел кровь. «Только не зуб!» – подумал я про себя.
Отец подошел ко мне и нагнулся, чтобы я мог его слышать.
– Я не дам тебе больше ни копейки за твою дерзость. Не забывай, что ты все еще живешь в моем доме. С этого дня ты будешь отрабатывать свое существование здесь. Тем более, машину ты же должен как-то заправлять.
Он отряхнул свой костюм и с важным видом направился к своему автомобилю. Одна за одной машины выезжали через ворота, а я продолжал сидеть за земле, наблюдая, как двор пустеет.
Я вздрогнул от неожиданности, когда маленькая ручка коснулась моего плеча и вывела меня из задумчивости. Брат подошел ко мне, сжимая сдувшийся мяч. Я обнял его и усадил к себе на колени.
– Мяч испортился, – вздохнул он.
– Я куплю тебе новый, – пообещал я, целуя малыша в лоб.
Казалось, я просидел в машине целую вечность, пока был окутан воспоминаниями. Я впервые за столько лет сел в нее. Даже когда вернулся в Сочи после смерти отца, я не нашел в себе храбрости
