Семья волшебников. Том 3 - Александр Валентинович Рудазов
Папа инкарны делать тоже умеет. Но папа с утра призвался к дяде Вератору — проигрывать в манору. Так что Астрид побежала к маме, потому что инкарну надо сделать и отправить срочно, прям ща!
Так она маме и сказала. А мама инкарн делать не умеет, зато у нее есть фотоаппарат, что вообще-то ничуть не хуже, а даже, возможно, лучше, потому что им может пользоваться кто угодно, этому не надо учиться.
Астрид бы сама все и сделала, но фотоаппаратом трудно сделать инкарну самой себя, она уже пыталась. И Веронику просила, но Вероника все время делает много неба и маленький кусочек Астрид. А у Снежка и остальных фамиллиаров лапки, они кнопку толком нажать не могут.
Ну не бежать же за помощью к соседям!
— Конечно, я тебя сфоткаю, — охотно согласилась мама. — Если… посуду вымоешь.
Астрид немножечко разозлилась. Она не понимала, зачем ей нужно мыть посуду, если Ихалайнен любит это почти так же сильно, как стирать белье. Почему она должна лишать его радости, если ей самой это не в радость, а совсем наоборот? Где логика?
Тем более за такую мизерную услугу. Маме что, трудно посмотреть в стеклышко и нажать кнопку? Астрид вот не трудно. Если мама попросит, она ей хоть сто инкарн сделает.
Но теперь-то уж не сделает, конечно. После такого этого. Потому что мама… она еще пожалеет. Вот попросит чего-нибудь, а Астрид ей скажет: иди, отнеси вон тот грибок на вершину горы Кор-Таррот, тогда и получишь, что просишь.
— Ну все, ты помыла?.. — донесся голос мамы.
— Помыла! — откликнулась Астрид, глядя на последнюю чашку.
Да ну ее. В этом доме слишком много чашек.
Чашка вылетела из окна, а Астрид весело побежала к маме.
— Давай, становись, где тебя сфоткать? — спросила мама.
— У меня в комнате! — взлетела по лестнице Астрид.
Она вбежала к себе и смахнула с кровати ореховую скорлупу и другой мусор, который вечно ленится убирать енот. Раньше он все убирал, а теперь почему-то комнату Астрид всегда оставляет на самый конец, а когда дело к этому концу подходит, он уже слишком уставший. И он обещает, что в следующий раз, а в следующий раз все то же самое.
Ну и что ей, самой, что ли, убираться? Вот еще. Она вам не поломойка. Шестнадцатый век на дворе, у всех немтыри и духи-служители.
У Астрид раньше тоже был немтырный талисман, но он потерялся куда-то.
— Ты что, хочешь, чтобы я тебя тут фоткала? — подчеркнуто нейтрально спросила мама.
— Да, а чо?..
— Да не, ничего… но знаешь, если он потом перестанет тебе писать… ты сильно-то не расстраивайся.
— Откуда ты знаешь?! — вскочила на кровать Астрид.
Она ей про Гертеги не рассказывала!
— Мама знает все, — приблизила лицо к лицу дочери мама.
Ее шея вытянулась, а глаза увеличились и почернели, превратившись в космические омуты. Астрид уставилась в них, проваливаясь в хтоническую бездну… и тоже ответила своим фирменным Взглядом.
Он недавно начал получаться.
Только у Астрид он пока такой… не хтонический, а… как бы это… наглический. Абсолютно наглый и самоуверенный. Такой, что аж самой себе в зеркале врезать хочется.
Но Астрид сдерживалась, потому что это взгляд же просто.
— В общем, дело твое, — убрала лицо мама. — Сейчас сфоткаю…
— Нет, стой! — спрыгнула с кровати Астрид. — Надо композицию сделать!
Она начала убираться… ну как убираться? Сгребать весь срач в один угол.
— Надо чтобы свет там падал, композиция хорошая, ракурс!.. — объясняла она, пытаясь запихать все лишнее в шкаф.
Он вроде многомерный, но место уже кончилось. Откуда у Астрид столько вещей? А надеть вечно нечего…
Мама терпеливо ждала, даже не пытаясь помогать. От нее дождешься, конечно. Это ж мама. Она это… Астрид недавно Копченый объяснял разницу между лидерами и тиранами. Что лидер — он типа как в одной лодке со всеми, только спереди. Он направляет лодку и гребет вместе со всеми. А тиран тоже спереди, но он не гребет, а просто распоряжается, а сам курочку жрет или еще чего.
И вот мама — тиран. Сто процентов.
— Вот так! — встала в красивую позу Астрид и лучезарно улыбнулась. — Такую инкарну! И потом еще какую-нибудь!
— Конечно, — примерилась мама.
Фотоаппарат щелкнул, из него вылез квадратик бумаги. Астрид сразу его схватила и замахала, чтобы инкарна скорей появилась. Эта земная магия доступна всем, но срабатывает медленней, и бумага тоже нужна особенная, на любой не получается.
И инкарна появлялась… и появлялась… и появлялась… пока не появилась вся…
— ЭЭЭЙ!!! — завопила Астрид, увидев себя именно на фоне того говнища, которое сгребла в один угол. — Ма-а-а-ам!!! Ну мы же договорились!!!
— Это тебе урок, маленькая Астрид, — сказала злая мама. — Уже оказанная услуга услугой не является.
Но она все-таки смилостивилась и сделала еще одну инкарну, хорошую. Улыбка, правда, на ней вышла уже не такая лучезарная, но ничего, сойдет. Астрид сухо поблагодарила и уселась у окна — писать письмо, которое эта инкарна будет сопровождать.
— Там, кстати, Компот пришел, — сказала девочка, поглядев вдаль. — Хочет чего-то, наверное.
Лахджа удивилась, выглянула в окно… и правда, Ахвеном. Суетится возле изгороди, подпрыгивает, взлетает и снова садится, руками машет. Явно внимание привлечь пытается.
Но молча. Ни звука не издает. Знает, паршивец, что тут кругом волшебники, помнит, каково было в бутылке сидеть.
А просто зайти-то он не может. За пять лет на усадьбе Дегатти накопилась куча противодемонических печатей — против конкретных демонов, против отдельных видов, против демонов в целом… эти самые слабые, конечно, универсальных печатей не существует. Но именно фархерримам зайти за изгородь очень трудно, если только они не в «белом списке» или их не призвали.
Лахдже не хотелось однажды увидеть на пороге толпу паргоронских родственников. К ней и так в любой момент может Абхилагаша наведаться.
Надо бы узнать, чего он приперся. Но тактично.
— Ты чего приперся? — спросила Лахджа, облокотившись на изгородь.
Надо бы заодно и розы полить. Рука уже удлинилась и нащупала лейку.
— Госпожа!.. — взмолился Ахвеном. — Разреши войти.
— Нет, — отрезала Лахджа. — Сначала говори, что тебе нужно. Я тебя не призывала.
— Мне… мне нужно убежище, — посмотрел ей в глаза Ахвеном. — Меня хотят убить.
Ну и взгляд у него. Как две ледышки.
А потом до Лахджи дошло, о чем он просит.
— Ах ты маленький подонок! — возмутилась она. — Я один раз тебе помогла, и ты посчитал, что теперь я все время буду тебя выручать?!
Хотя он уже не маленький подонок. Он довольно здоровенный подонок. Ничего
