Консультант по счастливой жизни - Анастасия Славина
...Как странно, все еще блуждая в сумерках той истории, обнаружить себя в реальных сумерках квартиры Лео.
Я неподвижно сижу на диване с кружкой остывшего чая. Не помню, как и когда она оказалась у меня в руках. В приоткрытое окно волнами накатывает прохладный воздух, смешивается с теплым, комнатным. Это рождает ощущение, будто я плыву на глубине, где одно течение сменяет другое.
Я всю жизнь плыву по течению.
Единственный раз решила поступить по-своему — и едва не утонула.
Я не хочу об этом говорить.
Но вдруг Лео и в самом деле мне поможет? Вдруг я изо всех сил сопротивляюсь тому, кто удержит меня на плаву?
Лео сидит напротив меня. В сумерках его светлая рубашка почти сливается с серой спинкой кресла. Я совсем не вижу его глаз. Что он думает о моей истории? Стоит ли продолжать? Может, консультант по счастью счел мой случай безнадежным?
Наверное, Лео улавливает тень моей улыбки даже в полутьме. Он чуть склоняет голову, будто хочет посмотреть на меня с другого ракурса. Будто так ответ на его незаданный вопрос станет понятнее.
— Вы ушли от Тараса, и стало проще?
— Стало в стократ сложнее, — я даю себе передышку перед началом новой истории: машинально делаю глоток холодного чая и осознаю это, лишь почувствовав горечь на языке. — Проблемы начались из-за того, что уже давно не представляло для меня ценности: из-за денег. Теперь мы жили впятером в однокомнатной квартире: мама, больной дедушка и я с двумя детьми. Маминой зарплаты сторожа, дедушкиной пенсии и моих алиментов едва хватало на еду и оплату коммунальных.
Я работала мерчендайзером за гроши и пыталась что-то творить по ночам как дизайнер-фрилансер. Почти не спала. Все крохи нерабочего времени забирали бытовые вопросы и дети. Так ведь, наверное, нельзя говорить о детях?.. Но тогда ощущение было именно такое. Иногда я смотрела вниз с балкона на девятом этаже и не чувствовала ничего, понимаешь? — я допиваю чай залпом. В глазах — слезы, черт бы их побрал. — Так длилось четыре месяца. А потом приехал Тарас, обеспокоенный тем, что я перестала отвечать на звонки. Я была в таком состоянии, что он даже не стал злорадствовать. Остался на несколько дней, чтобы привести мою жизнь в порядок: купил квартиру. Выделил деньги на карманные расходы. Через пару месяцев открыл здесь представительство своей компании и предложил мне работу.
— Тарас молодец, правда?
Я непонимающе смотрю на Лео. Он иронизирует? Что в моем рассказе дало ему для этого повод?
— Да, он очень мне помог!
Я жду продолжения, чувствуя, как во мне потихоньку закипают досада и злость.
— Поправьте меня, если я не прав. Ваш бывший муж — владелец огромного состояния — после развода оставляет вас и его детей без денег. Когда ваша жизнь становится невыносимой, он позволяет вам поселиться в его квартире, при этом оставляет за собой право приходить, когда ему вздумается. А также устраивает вас на низкооплачиваемую, едва ли связанную с творчеством работу, где вы находитесь под ежеминутным наблюдением начальницы, непосредственным шефом которой является ваш муж. Да он и в самом деле молодец!
— Ты не представляешь, как мне приходилось выживать...
— Сейчас вы зависимы от мужа даже больше, чем когда жили с ним. Он по-прежнему вас контролирует. И вы по-прежнему не видите в этом ничего страшного.
— Ты не слышишь меня!
— Это, знаете ли, взаимно!
Лео рывком поднимается с кресла и включает свет. Он обрушивается на меня с такой силой, будто имеет вес. Я инстинктивно прикрываю глаза рукой.
— Вы консультировались по поводу имущества с адвокатом?
— Это дорого. Все дорого, Лео! Особенно война с Тарасом. Я не полезу с ним в судебные тяжбы.
— Половина его имущества — ваша.
— Он предоставил мне квартиру, нашел работу и содержит меня! Что тебе еще надо?!
— Мне?! — его вопрос — резкий, на выдохе — повисает в воздухе, как лезвие гильотины.
Все еще щурясь от яркого света, я вскакиваю с дивана, распахиваю створки безжизненного серого шкафа — почти пустого: лишь пара рубашек на вешалках — захожу в него и закрываю за собой дверцы.
В комнате тихо: Лео переваривает мой поступок.
Я опускаюсь на корточки. В детстве у меня был похожий шкаф, правда, забитый хламом, но, обиженная или напуганная, я все равно находила там место для себя. Крохотное личное пространство, пронизанное спицами света.
— Он ничего от меня не требует, — говорю я, прислушиваясь к звуку своего голоса, усиленного и в то же время приглушенного стенами шкафа.
— И поэтому у вас создалась иллюзия, что можно выбрать любой путь, — будто издалека отвечает мне Лео.
— Я не вернусь к нему.
— Да, иллюзия выбора — я так и сказал.
Пахнет пылью и мужским парфюмом. Я тихонько приподнимаюсь. Шкаф чуть ниже моего роста, мне приходится немного пригнуть голову.
— И что ты предлагаешь? Отказаться от квартиры?!
— Я ничего не предлагаю, лишь помогаю обозначить проблемные места. Как с ними поступить — решать вам.
Продеваю руку в рукав рубашки Лео. Прижимаю к животу. Какое необычное, завораживающее зрелище...
— Допустим, я признаю свою зависимость от мужа. Только осознание этого факта не сделает меня счастливой.
— Осознание этого факта даст вам опору, от которой вы можете оттолкнуться.
— А дальше-то что? Какие идеи?
Лео распахивает створки через мгновение после того, как я выдергиваю руку из рукава его рубашки.
— Ваши решения должны исходить от вас, быть осмысленными и хорошо продуманными. Вы лучше меня знаете, что должны делать, — он мельком оглядывает шкаф. Потом задерживает взгляд на мне. Рубашка все еще колыхается. — Моя задача — помочь вам разобраться в себе. Но пути выхода из кризиса вы должны найти сами.
— Вы хорошо устроились, специалист по счастью! — я перешла с Лео на «вы», чтобы дистанцироваться. Может, и он очерчивает границы? Консультант и клиент. Рекомендации, но не ответственность. — Значит, я буду ломать дрова, а ты — наблюдать за мной в сторонке, парень в белом пальто. Если что-то пойдет не так — ты не при делах, — приподняв подбородок, я гордо выхожу из шкафа. — Знаешь что, Лео?!
— Что? — он улыбается.
— Или с этого момента мы переходим на «ты», или можешь катиться в свою Англию! — я наслаждаюсь обескураженным видом
