Ты под моей кожей - Екатерина Котлярова
— Девочка моя сладкая… нежная... красивая… хрустальная…
Понятия не имела, как Миша это делает, но казалось, что всё то, что он шептал интимно в трубку, происходит наяву.
— Всё бы отдал, чтобы увидеть сейчас твоё лицо, моя нежная, — прошептал Миша, когда я тихо застонала.
Запоздало засмущалась. Закуталась в одеяло с головой. Боже мой. Что этот мужчина творит со мной? Рядом с ним я превращаюсь в оголенный нерв. Достаточно услышать его голос, чтобы мысли разбегались в разные стороны, а колени подгибались.
— Выгляни в окно, Дюймовочка, — тихо попросил Мишка.
— Ты что, на улице стоишь? — прерывающимся от чувств голосом спросила я.
— Да. Курил.
На дрожащих ногах подошла к окну. В тусклом свете фонаря, который освещал улицу, увидела Мишу, который одной рукой прижимал телефон к уху, а другой держал сигарету у рта.
— Мне не нравится, что ты куришь, — призналась тихо, прижимаясь лбом к холодному стеклу, пытаясь охладить мысли. — Это вредно для здоровья. И запах отвратительный.
— Я брошу, — Миша выкинул сигарету в урну и засунул руку в карман куртки. — Обещаю.
Почему-то я уверенна, что своё обещание он сдержит. Мишка, он такой.
— Холодно на улице, — говорю тихо, прижимая ладошку к ледяному стеклу.
— Дома пусто стало, когда ты ушла. Я тебя чем-то обидел?
— Нет, Миша. Я просто… неважно, — признаться ему в том, что я хотела дойти до конца, не могу. Слова застревают в горле.
— Маленькая, — от ласкового обращения бегут мурашки по коже, — я не могу так. Я хочу, чтобы ты была полностью моя, понимаешь? Чтобы ты развелась со своим мужем, и я имел полное право назвать тебя своей. Ты нужна мне полностью. Понимаешь? Полностью!
— Мишенька, я не могу, — в горле встает ком слёз. — Я не могу бросить Никиту.
— Ксюш… — выдыхает устало. — Выйдешь в подъезд, пожалуйста?
— Зачем? — с одной стороны хочется оказаться рядом, а с другой боюсь. Себя, своих чувств.
— Хочу видеть твои глаза, когда с тобой разговариваю.
— Хорошо, — соглашаюсь покорно и сбрасываю вызов.
Одеваюсь и тихо выскальзываю в подъезд, где на ступеньках сидит Миша. В слабом свете жёлтой лампочки мужчина мне кажется особо привлекательным. Особо красивым и мужественным. Опираюсь плечом о стену и вопросительно смотрю на Мишеньку.
— Ксюш, я говорил сегодня с Никитой. Он не против наших с тобой отношений. Он согласен подать на развод.
— А меня никто спросить не хочет? — взвилась я. — Может, я не хочу с ним разводиться!
— Ты его любишь? — голос Мишки становится отстраненным, а взгляд покрывается коркой льда.
— Конечно. Он самый близкий мне человек. Но как брата, — спешу пояснить, когда вижу, что мужчина закрывается от меня.
— Тогда в чём причина, малышка? — Миша хватает меня за шлевку на джинсах и тянет на себя.
Он сидит на ступеньках, широко расставив ноги. Я опускаюсь на колени перед ним, и наши лица оказываются на одном уровне. Горячие ладони пробираются под шерстяной свитер и начинают поглаживать поясницу. Успокаивая.
— Я не могу оставить его одного, Миша. Рядом с тобой я теряю голову, забываю обо всём. Для меня весь мир концентрируется только на тебе одном. Это так странно. И это пугает, — Миша затаивает дыхание, вслушиваясь в мои слова и бегая жадным взглядом по моему лицу. — Сначала я буду постоянно бегать к Никите, проверять, контролировать, а потом всё больше и больше уделять времени тебе. Миш, я виновата в той аварии. Из-за меня Никита стал инвалидом. И в больнице я ему пообещала, что никогда его не брошу. Что буду заботиться о нём.
— Ксюшенька, — мужчина проводит пальцами по моей щеке, — Ник хочет, чтобы ты была счастлива. А я, как бы это громко не звучала, смогу сделать тебя счастливой. Он готов тебя отпустить.
— Никита может говорить всё, что угодно. Я знаю, что я ему нужна, — упрямо говорю я, а на душе скребутся кошки.
— Малышка, — палец проходится по нижней губе, — скажи, ты сможешь выкинуть меня из своей жизни?
— Нет, — машу отрицательно головой.
— Сможешь забыть мои поцелуи, мои прикосновения? Мои поцелуи? Всё то, что было между нами? Не будешь жалеть? Представлять всё то, что могло бы случиться, если бы мы были вместе?
— Нет, Миша, — в глазах слёзы. — Я никогда не забуду. И я не хочу, чтобы ты уходил из моей жизни, — пальцами вцепляюсь в его плечи. — Ты стал мне слишком дорог.
— Тогда чего ты хочешь, маленькая? Объясни! — Миша хмурится.
— Я… — слова не идут.
— Встречаться вот так тайком? Целоваться украдкой? А потом возвращаться домой к Никите и делать вид, что всё хорошо? Что вы счастливая семейная пара
— Нет, Миш… — пытаюсь возразить.
— А тогда как? Как это будет выглядеть? — Миша злится. — Я не могу делить свою женщину с другим мужчиной. Я хочу, чтобы утром ты была рядом, чтобы я готовил тебе завтраки, и ты провожала меня на работу. Чтобы я мог тебя обнимать и целовать, когда мне того захочется, понимаешь? Я хочу, чтобы ты была моей полностью — от маленьких пальчиков на ногах до кончиков волос. Вся. Только моя, — руки сминают кожу.
— Я боюсь, Миш, — из глаз снова текут слёзы.
Утыкаюсь лбом в Мишкину грудь, трепеща от того, что ладони мужчины гладят мою спинку. Сжала кулачками свитер на широкой груди, вдыхая такой любимый и родной запах мужчины. — Я хочу быть с тобой. Всем своим сердцем. Всей душой. Но… Боже… как же сложно, — я подняла глаза на Мишу.
Мужчина начал стирать дорожки слез пальцами с моих щёк. Но они всё равно продолжали течь, прозрачными каплями падая на бетонные ступени.
— Ты сама всё усложняешь, родная моя, — шепчет Миша. — Сама. Никто не станет тебя осуждать, если ты решишь стать счастливой.
Я всхлипнула и зажмурилась.
— Перестань плакать, Ксюша, — попросил мужчина. — Душу мне рвёшь своими слезами.
Но всхлипы продолжали вырываться из груди. Тогда Миша подался вперёд и мягко поцеловал мои солёные от слёз губы. Я захлопала глазами, но потянулась следом, поддаваясь собственному желанию вновь почувствовать губы любимого мужчины на своих. Инстинктивно. Неконтролируемо.
Мужчина жадно смял мои губы, настойчиво проникая языком в мой рот. Я жалась к нему, ища тепла,
