Приятные вещи - Дмитрий Петюк
К счастью, из-за ускоренного времени внешнего мира, это значение пока что держалось в рамках приемлемого. Помогал и принятый перед ритуалом сахар, расщепляясь в крови и давая мозгу требуемую энергию. Но, самое главное, элир Мирены, ничем не отличающаяся от элир моей любимой, омывала тело ласковым океаном, устраняя повреждения быстрее, чем они возникали.
Тем временем плод развился достаточно, чтобы его с полным правом можно было назвать младенцем. На голове стали пробиваться первые волоски, хрящи застывать, превращаясь в кости. Появление волосяного покрова вновь привело к росту сложности. Каждый волосок состоял из множества клеток — и, если фолликул, направляющий рост и обеспечивающий будущий волосок питательными веществами, смоделировать было относительно просто, то луковица, из которой произрастал кортекс — плотный пучок очень тонких волокон, покрытых рыхлыми клетками медуллы — была совсем другим делом. Всю структуру оборачивали слои и слои чешуек кутикулы, превращая такой, казалось бы, простой элемент тела в сложную многоступенчатую систему, более пяти миллионов сложных систем. И каждый из волосков удлинялся и развивался, фолликулы снабжали корень особыми клетками, обеспечивая дальнейший рост и вызывая запредельную нагрузку на разум.
В связи с этим я принял решение сбросить детализацию. Больше всего мне хотелось убрать просчёт всех волос, исключив их из уравнения, но я понимал, что ни Мирена, ни Кенира, получившая лысую мать, этому ничуть не обрадуются. К тому же в человеческом теле имелись и жизненно необходимые волосы, находящиеся в ноздрях и слуховых проходах. Поэтому я оставил волосы на голове, в носу и ушах, не стал трогать также брови и ресницы, принявшись безжалостно исключать из формулы всё остальное. Откровенно говоря, я не имел понятия, какое значение для организма имеет пушок, с ног до головы покрывающий человека. Но, учитывая существование на Земле такого явления, как эпиляция, решил, что Мирена прекрасно обойдётся и без волос на теле.
Следуя формулам симуляции, младенец распрямился, его уходящая в никуда пуповина окончательно исчезла. На меня обрушились новые потоки данных — клетки продолжали делиться, младенец расти и набирать массу. Я чувствовал, как мои мозги готовы расплавиться, даже через отстранённость форсированного режима стали пробиваться чувства, в первую очередь — инстинкт самосохранения. Хотелось всё бросить, отменить вычисления, сказать, что ничего не получилось, сделать всё, лишь бы прекратить это как можно скорее. Но я продолжал. Полностью просчитывать волосы на голове я не стал, отбросив всё, что отрастало дальше пары миллиметров. Также не пришлось беспокоиться и о тонусе тела — формулы из учебника химерологии были разработаны вовсе не для того, чтобы показать магу будущего питомца с атрофированными мышцами, так что полученная модель изначально имела оптимальное состояние мышц, сухожилий, жировой прослойки и скелета. Это, конечно, тоже вело к определённым проблемам — но с излишней мускулистостью Мирене предстояло смириться точно так же, как с невзрачной внешностью или безволосыми подмышками и промежностью.
Пусть мой мозг бросал все сто процентов ресурсов на просчёт развития тела, где-то на краю сознания мелькало любопытство. Очень хотелось посмотреть, что же именно у меня получается, каким именно выходит конечный результат. Увы, визуализировать это скопление клеток, создающих скелет, нервную и кровеносную системы, кровь, органы и кожный покров, у меня ни за что бы не получилось. Я мог лишь дать грубую оценку процесса, понять, что тело развивается нормально, что не возникает никаких аномалий и непредвиденных ситуаций.
А потом мне стало совсем не до раздумий. Виртуальное тело выросло достаточно, чтобы каждая клеточка моего мозга, каждая нейронная связь, каждый синапс были заняты только одной-единственной задачей. Я больше не видел ни внешний мир, ни Мирену, ни Царство моей госпожи, всё внимание уходило лишь на делящиеся клетки, развитие и разрастание математической модели. Я впал в настоящий транс — не тот, в который я умел входить, вычисляя сложные формулы, а просто потеряв себя, оказавшись в полнейшей пустоте наедине с цифрами и просчитываемыми процессами. Я потерял счёт времени, единственным способом его измерения оставался возраст моделируемого тела. Четыре года, шесть, десять. Двенадцать, четырнадцать, шестнадцать. После шестнадцати мне стало настолько плохо, что я покачнулся, едва не рухнув в облака. Невероятным сосредоточением воли я попытался удержать разрывающую разум модель, но с ужасом понял — это не удаётся. Что ещё немного, ещё чуть-чуть и я умру, не сумев завершить самое амбициозное и самое неподъёмное творение моей жизни. Следовало остановиться. Шестнадцать лет являлись прекрасным возрастом для любой девушки, вот только в шестнадцать тело ещё продолжает свои рост и развитие, а значит, попытка исцеления, опасная и сама по себе, может привести к самым ужасным последствиям. Следовало дотянуть хотя бы до восемнадцати, а лучше до двадцати — возраста, в котором пропорции тела окажутся максимально близкими к текущим. И если я этого сделать не смогу, моя скорая смерть тоже окажется напрасной. К тому же остановиться я просто-напросто не мог — для прекращения расчётов требовалось сознательное усилие, на которое просто не хватало остатков воли.
Внезапно тонкие сильные руки охватили меня сзади, прижимая к высокой груди. Мягкие прохладные крылья из облаков и тумана обернули моё тело, защищая от невзгод и опасностей. Тихая гармоничная мелодия раздалась прямо у меня в голове, прочищая разум и возвращая способность мыслить. Мои широко распахнутые невидящие глаза получили, наконец, способность регистрировать окружающую действительность, а сознанию вернулась ясность достаточная, чтобы заметить ошарашенный взгляд единственного глаза на изуродованном лице Мирены, которая впервые в жизни увидела, сколь прекрасна и милосердна моя госпожа.
— Продолжай, мой паладин, — раздался у меня над ухом голос Ирулин, и я почувствовал на коже её тёплое дыхание.
— Госпожа, но как же вы? — спросил я. — Вам надо сохранять силы.
— Глупый Ули, — засмеялась богиня, — самое важное для меня — это ты. Продолжай, не мешкай. Не своди свои и мои усилия насмарку!
Сейчас, когда рядом стояла моя богиня, когда она сжимала меня в объятиях, любые невзгоды и неподъёмные задачи показались мне по плечу. Я сосредоточился, до предела напрягая прояснившееся сознание, и продолжил. Семнадцать лет. Восемнадцать. Девятнадцать. Двадцать. Теперь можно было и остановиться, но для полной уверенности следовало просчитать ещё год. К счастью, теперь в теле проходило лишь обычное обновление клеток, глобальных
