Твоя мёртвая невеста - Анна Храмцова
Невозможно было понять в каком она состоянии — пьяная или трезвая, но судя по количеству алкоголя в бутылке — выпила предостаточно.
Оглушительно звучала музыка, Матвей предложил покинуть клуб и поговорить в машине.
— Нет! — крикнула ему на ухо Лера. — Давай здесь!
— Я заплачу тебе триста тысяч и ты исчезнешь из моей жизни! Идём! — он попытался поднять её, схватив под локоть.
Платить он не собирался, просто хотел обвести вокруг пальца.
— В машине напишешь расписку, вроде как у нас по обоюдному согласию всё было. А завтра я тебе на карту перечислю деньги.
Девушка игнорировала предложение, потянула его на себя, схватив за горловину, обхватила шею и впилась губами. Матвей брезгливо оттолкнул ее и вытер рот тыльной стороной ладони.
— Дура! — не удержался он. — Давай по хорошему!
— Скажи спасибо, что не посадила тебя! — нагло заявила Лера в свою очередь.
— Ты дура? Давай, пошли в машину! — попытался он снова вывести ее из клуба.
— Сначала скажи на камеру “пошла к чёрту, Катька”.
Девушка достала телефон и начала съемку, при этом ехидно улыбаясь.
— Ну говори!
— Перестань! — грубо оттолкнул он руку, едва не выбив телефон.
— Нет, не перестану! Вот ты где у меня! — она демонстративно сжала кулак и потрясла ним в воздухе. — Теперь будешь делать то, что я скажу! Прикажу ноги целовать — и ты будешь целовать!
— Что ты несёшь?!
— А то что у меня есть доказательства! Я белье с той ночи сохранила, надо будет, сдам в лабораторию…
— Ты совсем уже с катушек съехала? Никто тебя не насиловал!
— А ты попробуй докажи обратное! Сейчас любят такие истории! И твоей лохушке Катеньке тоже будет интересно послушать! — каждое слово, будто ядом брызжет.
Матвея коробило от гнева, мысли путались в голове, а злость буквально изнутри разъедала. Хотелось придушить гадину на месте, но бессильно опускались руки. Попранное мужское естество требовало мести, как смеет какая-то сопливая девчонка измываться, угрожать ему? Он схватил ее за руку, выкручивая запястье, отобрал телефон. Лера взбесилась и прыгнула на него, вгрызлась зубами в предплечье. Почувствовав острую боль от укуса, Матвей отшвырнул одержимую, но вполсилы; она же то ли от выпитого, а может специально, с разбегу влетела в соседний столик, перевернула его упав и осталась лежать. Сбежались люди, окружили пострадавшую, кто-то указал пальцем на застывшего в стороне Матвея, перешептывались осуждающе. Наконец-то, он вышел из ступора, одним рывком поднял ее на ноги и вывел на улицу.
— Ты что творишь?! — как следует встряхнул он обезумевшую.
Вдруг стало жутко от ее звериного оскала, она будто смеялась, но больше походило на нервный припадок. Громкий мерзкий хохот пробирал до костей, похлеще мороза.
Матвей отшатнулся от неистово хохочущей Валерии.
— Да что с тобой такое? — спросил он второпях, пока пятился к машине.
Не хотелось находиться рядом с ненормальной ни секунды дольше.
Лера. Часть 2
Не получилось поставить дурочку на место. А скорее наоборот, сам бежал, сверкая пятками.
“И что с ней такое?” — задавался вопросом Матвей по дороге к лучшему другу.
Андрей, как обычно выпивший, открыл дверь в неглиже, то есть в поношенных до дыр семейный трусах и засаленной майке. Радостно поприветствовал друга, пригласил в свою захламленную холостяцкую берлогу.
Матвей даже позавидовал ему: живёт в своё удовольствие, никаких тебе навязчивых баб, контроля со стороны невест.
— Ну чё как оно? — говорил Андрей мало, короткими фразами, не любил умничать и умников тоже не любил.
— Ой, Андрюха! — схватился за голову Матвей, не зная куда бежать от свалившихся проблем.
— Ну чё там, рассказывай, — подбодрил его друг и угостил пивом.
Тот коротко и ясно пересказал ему суть дела, но не смог передать всей степени безумия Валерии, которое невозможно описать обычными словами простому человеку.
— Да ну! — махнул Андрей, абсолютно не разделяя переживаний друга.
По его недалекому мнению: с бабами нужно построже, они как животные — силу уважают, а один раз слабину дашь и всё — на голову сядут.
В грязной прокуренной квартире, где еще позавчера на этом продавленном диване Матвей и Валерия занимались любовью, выпивший Андрей учил уму разуму своего друга. Все эти хитрости, тонкости, тактичность советовал позабыть, а наоборот: вывезти дурочку в лес и хорошенько оттаскать за волосы. Примерно такой совет дал знаток женских сердец и по совместительству психолог самоучка.
У Матвея не было причин не доверять авторитетному мнению друга. Он знал его с детства, любил как брата и понимал, что кое в чем Андрей совершенно прав. Нужно доходчиво объяснить Лере, что шутки давно кончились и он совсем не положительный герой.
— И вот так ее! — жестикулировал Андрей изображая избиение.
Матвей задумчиво кивал и мотал на ус.
* * *
В другом конце города под несмолкаемый шум автострады, Валерия Маркова тихо сходила с ума. Девушка мечтала лишь об одном, чтобы весь мир умолк, а вместе с ним ее страдания. А она всего-то хотела обычного женского счастья. Разве это так много: засыпать и просыпаться в объятиях любимого.
Она настолько измучилась, что перестала различать, где реальность, а где сон, ощущая душевную боль физически, не могла понять, действительно ли кто-то прилег рядом.
— Матвей? — хрипло сквозь слезы спросила она.
Никто не ответил. Но вот, будто чья-то рука обвила тонкую талию. Валерия замерла, не смея дышать, не шевелясь и напряженно прислушиваясь.
— Матвей, это ты? — произнесла она одними губами.
К затылку прикоснулся чей-то едва уловимый выдох, шевельнулись пряди волос, прогоняя мороз по коже. Лера не выносила молчания, явственно ощущая спиной чье-то присутствие. Но не могла заставить себя обернуться, поэтому глухо рыдала не только от страха, но и от полного непонимания: что с ней происходит?
Она крепко зажмурилась, кусая губы до крови, досчитала до трех и резко обернулась.
Рядом всего лишь тень, которая подрагивая медленно спустилась под кровать. Лера изумленно ахнула, осмотрелась, заметив в квартире хаотичное движение: повсюду, из всех углов сползались тени, со стен, потолка; открылись дверцы платяного шкафа и тени выползли оттуда; тянулись по полу и прятались под кровать.
Ни капли здравого смысла не осталось в голове, воспоминания, плавились как передержанная фотопленка, не оставляя даже соломинки, чтобы зацепиться. Вскоре мысли превратились в одну скомканную разноцветную массу, где ярким пятном выделялся Матвей. И снова поразила резкая боль. Всё это было
