Под ударом - Kancstc
И вот что странно: вроде бы никого из зрителей это не парило! Все сидели чинно, как в моё время, словно смотрели приличный балет, хлопали в ладоши и всё такое. Причём сидели расслабленно, навскидку без глубокой медитативной защиты, тихо и мирно получали эстетическое удовольствие. Тут надо сказать, что и было с чего, ибо если отстроиться от всей этой психоделики, танцы реально красивые. Я твёрдо решил провентилировать эти вопросы с крёстным. Ведь кто, как не он должен вводить меня в мир магии! Вот пусть и объясняет!
Увы, но сразу наехать на него с вопросами не вышло, потому как почти сразу после занавеса и аплодисментов в ложу зашёл среднего роста подтянутый мужчина с выражено раскосыми глазами, бритой головой и длинными висящими усами. Великий князь Казанский, которого за глаза называют Казанским ханом. Впрочем, сам «хан» на это не обижается и, судя по прикиду, сознательно отыгрывает образ. А крёстный ему подыгрывает.
— Великий царь! Ты звал, я пришёл. — поприветствовал вошедший, слегка склонив голову и делом доказывая, что образ древнего татарского хана ему самому нравится.
Крёстный поднялся ему навстречу, тоже слегка кивнул:
— Сильвестр Сулейманыч! Я, конечно, виноват перед тобой, надо было всё делать по порядку, но уж испугался я, что не додавлю сейчас и снова потянется тягомотина. Короче, попинал я слегка Гришеньку и он таки решился сделать предложение Светлане.
Глава 10
Теория заговора…
Хан… в смысле, князь Казанский повернулся к дочери, пытаясь изобразить на лице суровость, но получалось не очень. Всё равно он сейчас напоминал кота, объевшегося сметаной:
— И как твоё слово, доченька?
Светлана потупилась:
— Папа… я… ну… ДА! Ты не сердишься?…
— Светик! Мы же это обсуждали, — в голосе князя прорезались нотки нежности. — Я рад за тебя.
Сказав это он повернулся к крёстному:
— Даже если бы я не сказал, что соглашусь с любым решением дочери, кто бы стал возражать такому предложению? Даже если бы Григорий Михайлович не был цесаревичем. Сейчас же скажу только одно: это честь для меня, честь для семьи, честь для княжества!
— Ваши слова, князь, это мёд для отцовского сердца. Вы позволите объявить о помолвке в конце антракта?
— Если Гриша успеет достать положенный подарок…
На это государь искренне рассмеялся:
— Вы не поверите, князь! Этот оболтус уже два года носил кольцо с собой каждый день и всё никак не мог решиться!
— Я же говорю, это не медведя руками душить, тут смелость нужна! — вредным голоском влезла Даша.
На это князь Казанский заливисто расхохотался, а отсмеявшись изобразил вычурный поклон в сторону Даши и заявил:
— Вы даже не представляете, баронесса, насколько вы правы! Это я по себе знаю! Так что не надо судить цесаревича слишком строго!
Сказав это он обратился уже к императору:
— Ваше величество! Позвольте откланяться, мне необходимо сделать кое-какие распоряжения.
— Конечно, князь, но перед первым звонком жду вас тут.
На том хан Казанский слинял, крёстный собрался и нас с Дашей выставить погулять, но я напросился на поговорить:
— Крёстный, есть проблема.
Государь посмотрел на меня прищурившись, спросил, намекая на форму обращения:
— Именно в таком ключе?
— Именно, — твёрдо ответил я.
— Значит надо, — кивнул он.
Тут Её Величество и тётя Лиз подхватили Дашеньку под руки и повели выгуливать. Гриша со своей-уже-невестой тоже слинял, пошли плодить светские слухи и домыслы. Когда двери за всеми закрылись, крёстный повернулся ко мне и произнёс, весьма озабоченным голосом:
— Говори!
И я, очень сбивчиво, рассказал о моей реакции на современные музыку, пение и танцы. Он слушал очень и очень внимательно, не перебивая, давал мне возможность самому сформулировать то, что я должен сказать. Наконец, когда я закончил, выдал своё заключение:
— Да, твоя повышенная реакция на суггестию — это серьёзная проблема.
— Зачем это вообще делают⁈ — не удержался я.
— Добавление элементов суггестии позволяет острее чувствовать эмоции от произведения. Это как… как, например, приправы в еде, — ответил крёстный.
— Типа усилителя вкуса? — уточнил я.
— Точно! А у тебя, получается, на этот усилитель вкуса, как аллергия.
— Скорее, излишне сильная реакция, — уточнил я.
— В любом случае, это проблема и с ней надо работать. А то ведь может получиться, что твои мысли вдруг окажутся совсем и не твоими.
И вот как к этому относиться? Не скажи крёстный последней фразы — я бы подумал, что он оставляет себе этот канал для манипуляций. А то, что он меня предупредил… Да, в общем, ничего не значит. И всё же мне хотелось ему верить и я решил, что в отсутствие доказательств обратного приму это за некоторую искренность. Насколько вообще можно ожидать искренности от монарха и мага такого масштаба. Крёстный же поспешил меня успокоить:
— В этой ситуации есть и очень хорошее: твоя реакция на суггестию говорит о твоих способностях к эмпатии. Причём, судя по всему, способности у тебя очень хорошие. Вторая хорошая новость — проблемы не у тебя одного и как с ними бороться уже давно известно и отработано. Кстати, должен сказать, что ты и сам сейчас неплохо справляешься.
Мы ещё пообсуждали какое-то время медитативные психотехники, крёстный дал несколько дельных советов, как без серьёзных психических травм пережить этот спектакль, но тут и антракт подошёл к концу и в ложу стали собираться люди.
Первыми подошли Гриша со своей невестой, жутко смущённые, но счастливые, потом тётя Софи с тётей Лиз приконвоировали как всегда недовольную Дашу и последними практически вбежали великий князь Казанский с супругой. Князь Казанский хоть и косил под хана, но был убеждённый однолюб и ни второй жены, ни наложниц, официальных или нет, не имел, что в нынешнем обществе для человека его положения было на грани эпатажа. Сильвестр Сулейманыч тут же извинился за нерасторопность, но крёстный только отмахнулся: мол, понимаю сколько дел свалилось на голову с этой помолкой. Сколько-то ещё трепались, но как только прозвенел второй звонок все выступили в ложу. Первым шёл государь, по правую руку от него князь Казанский с супругою, по левую — Гриша со Светой. Свет в зале опять приглушили и на нас снова направили софиты. Государь поднял руку и зал притих.
— Дорогие мои подданные! Рад сообщить вам о свершившейся
