Фрегор Ардин - Татьяна Николаевна Зубачева
— Это тебя вразумляли? — сказал у него за спиной женский голос. — А ну-ка покажись.
Женщина в мужской умывалке?! Гаор изумлённо выпрямился и обернулся. Высокая черноглазая женщина в белом с завязками на спине, как у санитарок в госпитале, но без пятнышка и даже накрахмаленном халате и в белой косынке, из-под которой выбивались чёрные волосы, с властностью, напомнившей Гаору Матуху, взяла его за голову и осмотрела лицо.
— Понятно, — кивнула она. — Иди за мной.
Мать-лекариха? Наверное, так. Спорить Гаор и не думал, но всё же оглянулся на свои вещи. Она заметила и поняла его взгляд. Усмехнулась и совсем по-господски щёлкнула пальцами. В умывалку влетел щуплый остроносый мальчишка с торчащими дыбом короткими чёрными волосами. «Ещё один чистокровный в ошейнике», — невольно усмехнулся Гаор.
— Сделаешь всё, — показала женщина мальчишке на вещи Гаора.
— Ага, ага, тётя, всё как есть сделаю, — заверещал мальчишка.
Она, уже не слушая, отмахнулась от него и, взяв Гаора полицейским хватом за руку выше локтя, хотя он и не собирался сопротивляться, вывела из умывалки и провела по коридору в маленький, но вполне прилично, как он определил с первого взгляда, оборудованный медпункт.
— Что ж ты, Дамхарец, совсем поселковый? Про амбулаторию не знаешь? — укоризненно сказала женщина, усаживая его на табурет и доставая фонендоскоп.
— Знаю, — усмехнулся Гаор. — Но, что здесь есть, не знал.
— А вот теперь знай.
Она быстро и очень умело осмотрела его, определяя, как понял Гаор, возможные травмы, и удовлетворенно кивнула.
— Легко отделался, Дамхарец. Ты шофёр вроде?
— Да, — ответил Гаор. — А почему ты меня дамхарцем зовешь? Я Рыжий.
— Вас, шофёров, много, а из Дамхара ты один, — усмехнулась женщина. — А Рыжим тебя кто назвал? Хозяин? Ну, если не обижаешься, зовись Рыжим, — пожала она плечами.
Осмотрев его, она достала из маленького холодильника пакет с мелко колотым льдом и протянула ему.
— Приложи и посиди так.
— Спасибо, — ответил Гаор, прижимая пакет к подбитой скуле.
Женщина села напротив него, и он решил начать разговор.
— А почему я должен обижаться? Ну, что меня Рыжим зовут?
— А как же, — она удивлённо посмотрела на него, — тебе ж этим все время тыкают, что ты або. А тебе ничего?
— А это что, плохо? Быть аборигеном? — невинным тоном спросил Гаор. И так как она не ответила, спросил: — А тебя как зовут?
— Для тебя я Медицина, — насмешливо ответила она. — Знаешь, что это?
— Знаю, — усмехнулся Гаор.
Мягко почти беззвучно приоткрылась дверь.
— Первушка, можно к тебе? — спросил женский голос.
— Заходи, Цветик, — ответила Первушка.
Гаор сидел спиной к двери и потому увидел вошедшую только, когда она села рядом с Первушкой. И сразу узнал её. Это она лежала тогда голой на ковре в гостиной Фрегора и ждала, чем закончится спор братьев. Сейчас она была в синем с глубоким вырезом на груди платье, белом кружевном фартучке и такой же наколке на чёрных уложенных фигурным узлом волосах. Когда она села, короткая юбка платья задралась, практически полностью открывая ноги и демонстрируя отсутствие трусиков.
— Ты чего прямо в рабочем? — спросила Первушка.
— Отдыхает он, сейчас опять пойду, — спокойно ответила Цветик, разглядывая Гаора. Насмешливо улыбнулась. — Ну как, вразумили тебя? Кто бил?
— Им тоже досталось, — ответно усмехнулся Гаор.
— Дурак ты, Дамхарец, — поучающим тоном сказала Цветик, — тебя, купленного, личным шофёром сделали, а ты…
— Он Рыжим хочет зваться, — подхватила Первушка. — Хуже дурака. Чем тебе Дамхар плох?
— Ничем, — пожал плечами Гаор и честно добавил: — Мне там плохо не было. Но родился я в Аргате. Хотите по рождению звать, тогда уж аргатцем надо.
Они переглянулись.
— Не слышала я, чтоб в Аргате питомники были, — покачала головой Первушка.
Цветик засмеялась.
— Так что не ври, нас не обманешь.
— А кто вам сказал, что я рабом родился, — горько улыбнулся Гаор.
Они снова переглянулись.
— А ну, — потребовала Первушка, — покажи клеймо.
— Смотри, — Гаор, по-прежнему прижимая к лицу лёд, другой рукой раздвинул волосы надо лбом.
— Надо же, — удивились они в один голос. — Никогда не видели.
— И что это значит? — спросила Первушка.
— Я бастард, меня отец продал. Наследник в карты играл, проиграл много, вот меня и в рабы, чтоб моей ценой долг покрыть.
— И давно продали? — спросила Цветик.
— Пятый год уже.
— А до этого…?
— А до этого я свободным был, — и, не дожидаясь их вопросов, настолько они растерялись, Гаор стал рассказывать. — Окончил общевойсковое училище, воевал, работал. Что ещё?
Цветик покачала головой.
— Надо же. А чего ты тогда такой… рыжий?
— У меня мать полукровка, я в неё пошёл, — спокойно ответил Гаор.
Разумеется, ни о криушанах, ни о курешанах здесь и упоминать не стоит, они, похоже, знают о… всём этом куда меньше любого поселкового мальца. Да и… уж если говорить на нашенском нельзя, то это и вовсе запретно.
— Ну, если так, — задумчиво сказала Цветик, — раз ты по ней решил зваться, тогда понятно. А что, Первушка, нам ведь легче, мы с рождения, а когда вот так живёшь, живёшь, а тебя раз и под клеймо.
— Мне в пять поставили, — Первушка встала, забрала у него лед и стала смазывать ему скулу какой-то мазью. — До пяти ждали, думали бастардом записать, даже наверху в его крыле держали, а потом проклеймили и сюда. Ну вот, смотри, Рыжий, как получилось.
Она взяла со стола и протянула Гаору маленькое зеркальце. Гаор осмотрел лицо и даже присвистнул от удивления. Только лёгкая припухлость на пострадавшей скуле, а так… никаких следов.
— Здорово, — сказал он искренне и улыбнулся. — Спасибо.
— Носи на здоровье, — рассмеялась Первушка. — Цветик, не опоздаешь?
Цветик рассмеялась и встала.
— И правда, пора. Эх, был бы ты чёрным, родила бы от тебя. А так…
— Ну, так что? — Первушка убирала в холодильник пакет и в шкаф тюбик с мазью. — Поговорить с Самим? Или ты сама?
Цветик насмешливо сверху вниз посмотрела на Гаора.
— Ну как, Рыжий? Если в отдельной постели на всю ночь, тогда иди к Мажордому, кланяйся да проси.
— Ему Сам не разрешит, даст какую-нибудь из купленных, — возразила Первушка, — да и тебе ещё рожать надо.
— Щупик есть, и ладно, — отмахнулась Цветик. — Ну, Рыжий?
Гаор легко встал, твёрдо и насмешливо посмотрел ей в глаза.
— Если хочешь, мы и сами договоримся, мне тут ни советов, ни разрешений не нужно.
— Ух ты, смелый какой, — рассмеялась Цветик. — А не боишься, что твой хозяин узнает? Он ведь тоже… мной лакомится.
— Была бы ты согласна, — ответно
